Шесть с половиной ударов в минуту (СИ)

Меня передёрнуло. Не верилось, что они вот так запросто бросят всё. Хотя будет ли выбор, если против десятка церковников выступит куча недругов во главе с бессмертным? Глава Апрогси следил, чтобы риск не переходил разумные границы. Нельзя было этого не уважать.

- Если Спустившихся будет не так уж много… Мы знаем, что такое «немного», не надо на меня так смотреть. Если мы потянем прибывшее количество, то атакуем. Ты будешь помогать, как и обещала.

Здорово! Если я заманиваю людей в ловушку, они сбегут, потому что умеют считать и понимают, против кого не готовы выступить. Таким образом, окажись я предателем, в лучшем случае сумела бы предупредить Короля о ловушке, но он бы всё равно взял ограниченное число слуг с собой. Если Спустившиеся покажутся Вортесу опасными – люди отступят. Если придёт слишком много врагов – люди отступят. Если на место встречи выйдет неполная группа, а часть «демонов» рассядется по кустам – люди отступят. Вряд ли они станут пренебрегать разведкой. Вортес ещё и не сообщал мне, с какой стороны подойдут служители и в каком порядке намерены атаковать. Действия церковников были скрыты от меня осторожности ради. Получается, я бы не смогла натравить на них Спустившихся, так как сама не буду знать, на какое дерево указывать пальцем.

Без преувеличений, я восхищалась лидером Апрогси.

Добавить слёзы в голос было легко. Во мне и так всё рыдало из-за боли и тоски по погибшим. Оттого воззвание к Королю вышло проникновенным. И мне стало стыдно.

Когда к разрушенному городку вместо Сайтроми принёсся подосланный слуга, во мне всё заполыхало от злости. Почему. Ему. Просто. Не. Приковылять. Уже. На. Место. Встречи?!

Потому что опасается артефакта, глупая – кричало сознание.

Однако я всё равно наорала на ошалевшего Спустившегося и велела провалить.

- Мне нужен Сайтроми. Ты просто… нужен мне, - закрывая заплаканные глаза, причитала я. В голове была каша. Уже не соображала, творила я глупость, спасала или гробила своим руками…

У меня ехала крыша. Было очень страшно, потому что масштаб происходящей трагедии ужасал. И никто не мог ничего сделать. Почему бессмертные, созданные для поддержания баланса, не заступаются за себя, за целостность мира?

Я упрямо ждала Сайтроми недалеко от разрушенного поселения. То более не была земля людей: выжившие бежали из города, вернее, его руин. И территорией Спустившихся этот выжженный кусок тоже нельзя назвать. Промежуток, которые не спешил занять никто из воющих. Я ночевала в полупустой деревеньке неподалёку и возвращалась к разрушенным стенам, чтобы поприветствовать там рогатого великана. Он не появлялся.

Не обращались ко мне и союзники. На таком расстоянии от капкана Вортес не осмелился бы выйти со мной на контакт, опасаясь, что лазутчики Спустившихся прочёсывают окрестности в поисках неприятелей. Однако я чувствовала внимание церковников, или мне мерещилось. Еды в деревне почти не осталось, и питалась завядшей морковью и разваренной свеклой. Хорошо, что с возрастом зависимость от голода становилось менее напрягающей. Не знаю, откуда мой организм черпал энергию, но пища будто перестала быть единственным её источником для тела.

После того, как я прогнала Спустившегося, прошли ещё девять невыносимо тягучих суток. Во мне произрастало болезненное нетерпение, и пустота уплотнилась и зашевелилась. Я не называла Сайтроми, словно боялась, что имя разрушит реальность. Язык немел, когда думала о нём.

Ещё немного и, увидев меня, Король решит, что его дочь и впрямь пытали. Я почти не спала и не находила спокойного уголка. И когда на десятый день пришла к развалинам, во мне ослабло всё: воля, надежда, эмоции, даже страхи. И в эту пору притупившейся искры души среди осыпавшегося камня и раскрошенного известняка возник великан. Я заприметила его даже раньше, чем вертлявый Спустившийся подскочил и велел проследовать за ним. Со странным впечатлением, будто я всего лишь сторонний наблюдатель сцены, а не её участник, приблизилась к Сайтроми и остановилась в пяти шагах от него. Он выглядел… обычно, разве что в уголки глаз и губ закралось недовольство. Почти привычное, надо сказать, так как отец явно смирился с необходимостью разделять мои горести и волнения.

Спустившиеся засуетились, закричали, и сразу стало ясно, что пятачок окружён. Высыпали служители, и их было больше семи-восьми добровольцев, показавшихся у ратуши. Вортес среди них не обнаружился: мужчина предупреждал, что он теоретик и стратег, который не суётся в передряги.

До меня дошло, что мой ступор неуместен, когда четверо церковников растворились в белом пламени. Я обещала подавлять огонь, приказывать ему утихнуть, а вместо этого пялилась на беготню вокруг. Первая неудача отрезвила. Я попятилась, воспользовавшись отвлечением, и сосредоточилась на задаче. Задела плечом какого-то Спустившегося, ещё не знавшего, что я не с ними. Не видел этого и Сайтроми. Что бы ни предсказала его сестра, такого исхода дня они точно не ожидали. Неужели получилось отвлечь их от моей миссии, смешать впечатления от предвидения? Ведь иначе, зная о моём намерении, отец не пришёл бы на встречу.

Церковники схлестнулись с противниками, взяв слуг и их Короля в плотное кольцо. Некоторые служители атаковали Сайтроми. Бессмертный секунду оценивал их силы, а затем поджёг землю под ногами людей, не защищённых щитами из света. Я напомнила себе про успех в лагере служителей, когда защищала Сат’Узунд, и приказала белым языкам угомониться. Моя воля вступила в конфликт с желанием Сайтроми, и пламя заметалось на месте. Оно не гасло, но и не набрасывалось на жертв.

Король моргнул, повернулся, порыскал в развалинах и с немым вопросом воззрился на меня. И в это мгновение ему в спину прилетело золотое копьё. А затем ещё одно.

========== Глава 43 ==========

Глава 43.1

Ловушка для зверя

«Ну и что ты делаешь?»

Так бы Сайтроми и спросил у Нахиирдо, если бы она была в зоне слышимости, а вокруг не скакали служители.

Хотя ответ лежал на поверхности. О чём-то подобном Король подозревал, но не мог оформить разрозненные факты в целостную картину. А ещё это проклятое отцовское беспокойство, которое затупило восприятие.

Сайтроми выдрал копьё из спины и потянулся за вторым. Спустившиеся прикрывали владыку, однако их становилось всё меньше. Зато людей… человек пятнадцать, не меньше. Вокруг ближайшей троицы церковников взвилось пламя, но тут же сжалось, увяло. Король вновь бросил беглый взгляд на дочь, хотя та уже забралась за какую-то развалюху с глаз долой.

Служители явно подготовились: они не просто атаковали с разных сторон, но также усиливали магию друг друга. Цепь была прочной, толстой и давящей. Сайтроми давно не испытывал таких колик в мышцах, когда энергия света просто оплетается вокруг какой-нибудь части тела. Эти храбрецы не хотели поймать Короля – они жаждали разорвать его в клочья, лишить физической оболочки, после чего сплести изгоняющее заклинание и сослать его вниз не составит труда. Бессмертный зарычал и развалил золотистые кольца, после чего зашвырнул в служителей несколько булыжников. Плюс драки в развалинах – под рукой всегда много мусора, который больно бьёт хрупких людей. Нахиирдо попыталась повлиять и на эти дроблёные осколки и отвести их в полёте, да не успевала уследить за количеством.

Несколько камней пробили энергетические щиты церковников, повалив их наземь, и один мужчина упал с проломленным черепом. Спустившиеся всё ближе сдвигались к Королю, но магические копья и цепи доставали и до них. Сайтроми понял: если будет оставаться на месте, станет лёгкой мишенью. Тогда он принялся смерчем метаться по непредсказуемой траектории, попутно нанося физические повреждения нерасторопным людям или ударяя серебряным хлыстом по тем, что прятались за обломками.

Атаковать бессмертного стало трудно. Служители ощущали своё преимущество, видя, как таят Спустившиеся и сколько копий поначалу вонзилось в Короля. Вот только теперь они начали теряться. Сайтроми был стихийным бедствием, неуравновешенным и смертоносным. Предугадать его движения не представлялось возможным. И от бессмертного исходило столько могущества и ярости, что уверенность многих дала трещину, а руки затряслись сами собой.