Пастырь и Змей 3 - Воин Змея (СИ)

Несколько кузнецов, хоть и удивляясь странному поручению, выковали шесть полных доспехов из свинца. Неподъемные пластины затем были обшиты непроницаемой, грубой тканью, а поверх на них наложили защитные заклятия, испещрив белое полотнище ровными рядами витиеватых знаков. Драгослав собирался наложить ещё и облегчающие чары, но Истинные остановили его.

- Они не понадобятся тебе по ту сторону Врат, княже. Там нет не только воздуха, но даже и тяжести земной. Даже в свинцовой броне мы будем там весить не больше котёнка. Потому-то я и говорил, что мы даже не заметим расстояния: в один шаг мы будем покрывать как бы не полверсты.

Драгослав пожал плечами. Кажется, пока что доверять Истинным ещё можно было. Они делали для себя всё то же самое, что и для князя, и умирать вроде бы не спешили.

Приготовления были закончены на восьмой день - дождливым, туманным, промозглым осенним утром. Накануне Драгослав всю ночь ставил ловушки на сильфид, заковывая их в Иней, который он использовал как посох. Испуганные крики духов воздуха, их жалобные мольбы и тихий плач всё ещё отдавались эхом в его голове и муками совести - в душе, тем более что обрекал он их на судьбу хуже смерти. Вряд ли они отыскали бы дорогу назад в человеческий мир там, где лучи мертвого солнца испаряют духов, как воду на огне.

Свинцовые доспехи давили на плечи, сильно сжимали грудь, делая дыхание почти невозможным. Драгослав еле переставлял ноги, и дорога от места, где он спешился, до порога деревянного укрытия заняла, по ощущениям, полчаса. Больше всего он боялся упасть, поскользнувшись в осенней грязи: казалось, что подняться уже не сможет.

В самом здании Истинные подняли друг другу веки. Придерживая их руками, они устремили свои взгляды в самый дальний угол. Свинец раскалился, в воздухе стало жарко, но деревянная обшивка вроде не загорелась: здесь дождь сыграл князю на руку.

Драгославу доводилось слышать о силе взгляда Истинного псоглавца. Во времена, когда они ещё не измельчали, Истинные могли сжигать целые войска и города. Даже сейчас его спутники наверняка бы не оставили бревна на бревне от этой избушки уж точно, если не от половины Пересечня.

Правда, сейчас они не собирались разрушать никакие рукотворные постройки. Взгляды Истинных были нацелены в одну точку, но не на саму стену, а словно бы за неё - они и впрямь пытались прорезать саму ткань мироздания, границу, непреодолимую для людей. Под свинцовыми доспехами не было видно вздувшихся желваков и вен на шее и висках, но невероятное напряжение чувствовалось в самих позах Истинных.

Наконец в углу поднялось марево, похожее на то, что возникает над огнём, но что-то в нём было не так. В следующий миг там словно бы вспыхнуло новое солнце, резанув Драгослава по глазам так, что он ненадолго ослеп. В спину, словно добрая булава, ударил порыв ветра, невесть откуда взявшийся здесь; дверь и форточки застонали на петлях, готовые сорваться. Пол накренился, прокрутился, синее сияние заполонило всё вокруг, Драгослава и его спутников потащило куда-то по направлению к углу строения. Ветер завывал, дул в спину, толкал их ещё сильней, Драгослав влетел в угол, врезавшись прямиком в ослепительно сияющий шар.

Он ожидал обжигающей боли, но вместо неё ощутил только невероятную лёгкость, будто враз сбросил не только свинцовые доспехи, но и большую часть тела. Сияние начало гаснуть, ветер - утихать. В тот же миг Драгослав запустил подготовленное им заклинание, создававшее вокруг него и псоглавцев воздушный пузырь из плоти захваченных им духов.

И сделал первый вдох на Пепельных равнинах.

22

Повсюду, насколько хватало глаза, простиралась безрадостная тёмно-серая равнина. Ни травинки, ни куста не росло здесь, лишь иззубренные скалы кое-где нарушали единообразие картины. Не было слышно ни пения птиц, ни стрекота насекомых, даже ветер не дул. Сверху лился блёклый, слабый свет, но толку от него было немного. Только заставлял скалы, булыжники и путников отбрасывать резкие, непривычно длинные, чернильно-чёрные тени, испещрявшие унылую равнину, подобно старческим морщинам.

- Добро пожаловать на нашу родину. Когда-то этот мир кишел жизнью, как и твой, княже. Здесь были реки, горы, леса и города, населённые сотнями тысяч наших предков. Сейчас от них не осталось даже воспоминаний. Даже руин.

Голос Первого не выражал никаких чувств. Драгослава передернуло: если бы такое случилось с Индерией или землёй уличей, он бы, наверное, плакал навзрыд, только ступив на опустошенную землю. С другой стороны, прошли бездны времени - десятки, если не сотни, тысяч лет, для псоглавцев их родная земля наверняка уже отошла в область смутных, полузабытых легенд.

- Ты так спокойно говоришь об этом, - заметил Драгослав.

- Мы научились смиряться с неизбежным, - всё тем же ровным голосом сказал Первый. - Тьма-за-Гранью пожрала солнце нашего мира, и оно обрушилось на него огненной волной, испепелившей даже сами скалы. То, что ты видишь - это обмылок нашего мира, от силы одна десятая того, чем он был когда-то. Тьма-за-Гранью могущественна, ибо она есть сама неизбежность. Но она и милостива к тем, кто служит ей: нам, как видишь, она дала возможность спастись и приготовить её приход в другом мире.

- То есть, когда освободится Рогатый Змей, то же самое ждёт и мой мир?

По спине Драгослава пробежал холодок. Не стоит задавать вопросы, ответы на которые столь же очевидны, сколь неприятны.

- Он в любом случае освободится, рано или поздно. И вознесётся ли твой народ, как некогда вознеслись мы, или сгинет в одночасье, поглощённый огненной волной, зависит только от тебя.

- А боги, хранящие наш мир? Неужели они ничего не смогут сделать?

- Вы, люди, как дети, - рассмеялся псоглавец. - Маленькому ребёнку тоже кажется, что его отец и мать - сильнее всех на свете и могут защитить его от любой беды. Но приходят могучие враги, сжигают дом, убивают родителей и продают ребёнка в рабство - и как поможет ему вера? Мы тоже верили в богов, князь людей. Мы считали, что они оградят нас. В каждом нашем городе возвышался великий храм в честь Солнца, где собирались люди для пышных богослужений. И вот оно, Солнце!

Псоглавец поднял руку вверх, указывая на небо. Драгослав поднял глаза вслед за его жестом.

Солнца не было. Небо, сероватое, как на рассвете, залитое бледно-серым свечением, блестело несчётным количеством ярких белых звёзд. Над востоке неба вздымалась, подобно исполинской радуге, дуга бледно-синего цвета. От неё и исходило то свечение, что отбрасывало так поразившие Драгослава чернильно-чёрные густые тени. Немного не доходя до линии горизонта, арка изгибалась, превращаясь в полукруглую светящуюся линию, из-за которой на первый взгляд можно было подумать, будто на горизонте плещется море. В самой арке звёзд видно не было.

- На этой половине нашего мира вечные сумерки под сиянием того, что осталось от солнца. На противоположной - такая же вечная ночь. Здесь, кстати, всё равно холодно, настолько, что мы бы вмиг превратились в ледышки, если бы не воздух, который ты призвал.

Краем разума Драгослав услышал испуганные стоны: духи воздуха, захваченные им, поняли, какая судьба ждёт их под лучами умершего солнца. Они бились, как рыбы в сетях, пытаясь вырваться, вернуться назад, где уже успела почти затянуться прореха в ткани мироздания - но чары Драгослава держали крепче любой нити.

- Нам пора, - бросил князь. - Долго они не выдержат, а путь, насколько я понял, неблизкий. В какую сторону, кстати?

Первый указал на запад, в сторону, прочь от сияющей в небе арки. Где-то вдали посреди моря из теней вставал округлый холм, почти ничем не отличавшийся от остальных.

- Туда. На глаз здесь расстояния определять сложно, но и преодолевать их куда быстрее, я уже говорил. Успеем.

Драгослав сделал шаг. Земля ушла из-под ног, словно какая-то рука, схватив его, подняла высоко к небесам. На миг он увидел Пепельную пустошь с высоты птичьего полёта - исполинская серо-чёрная чаша, перекинутая вверх дном под обессилевшим серебристым небом. Земля рванулась вниз, князь рухнул лицом в прах, подняв облако пыли, закрывшей мир от его глаз.