Пастырь и Змей 3 - Воин Змея (СИ)

Шаман тихо рассмеялся, но это не было презрительной реакцией на похвальбу Драгослава и его дерзость. В сухом смехе Язгудая чувствовалось облегчение.

- Спрашиваешь, согласны ли мы, о Избранный Рогатого Змея? Да мы за этим и пришли!

Бровь Драгослава недоуменно поползла вверх.

- За этим и пришли? Объяснись. И почему ты называешь меня Избранным?

Шаман снова рассмеялся. Кажется, сила Драгослава внушала ему трепет, но ему приятно было знать что-то, неведомое молодому князю.

- Это будет долгое повестование, славянский чародей. Готов ли ты выслушать его?

- Говори.

- Знай же, что некогда, во времена, когда на берегах Змеиного моря ещё высились величавые города Детей Богини, мои предки были среди любимых детей её. Когда воины с запада пришли, чтобы предать огню и мечу храмы Черной Матери, Змея и Тура, мы бежали с немногими верными далеко на восток, за Итиль-реку, к берегам Гирканского моря. Другие роды черемисов почитают Ош Кугу-Юмо, Великого Белого Бога, который есть то же, что ваш Свентовит или Сварог. Но мы хранили знание, полученное нашими от детей Тьмы-за-Гранью во времена, когда мир был ещё молод, и пронесли огонь истины через тысячелетия гонений. Знай также, что мне, стоящему пред тобой Язгудаю, двадцать лет назад, после поражения Йехезкеля, было видение. Узрел я дитя Великого Змея, заточённое в древнем граде под горами в славянской земле, и велено было мне усиливать мощь, чтобы в один день приёти на помощь ему. Тогда рухнут оковы, и весь мир падёт ниц пред могуществом нового бога, который есть родня старым. Вернутся прежние времена, когда человечество было в покорности у Тьмы-за-Гранью, и она даст тем, кто завоевал мир для неё, великое могущество, а в посмертии - избавление от мук бесконечного отчаяния, уготованных всем живым существам.

- И что же, ты пришёл сюда и привёл своих людей за сыном Змея? Но причём здесь я?

Драгослав уже догадывался, причём здесь он. Те неясные сны и видения, в которых он мчался по выжженной земле, а в небесах парил Змей, те полунамеки, которыми говорил с ним Всевед, обретали зримую форму.

"Пред тобой лежит темный путь, и только от тебя зависит, как ты пройдешь его".

- ...И было явлено мне, что встречу я великого чародея в земле славянской, на коем лежит печать Рогатого Змея, ибо часть души Его в нем. И должен я оказать ему всяческое воспоможение, ибо он есть единственный ключ к освобождению Младого Бога и восстановлению старых порядков, в которые...

Драгослав слушал шамана урывками. Чёрные думы одолевали слишком сильно. Наконец он поднял руку - достаточно разговоров. Надеялся, что рука не будет предательски дрожать: не хватало ещё показать слабость перед людьми.

- Я услышал тебя, Язгудай-хан. Нынче же отдохни со своими людьми, ешь и пей досыта сегодня и завтра. Затем возвращайся к своим людям. Я дам ответ наутро.

- Как будет угодно Избранному Рогатого Змея, - покорно склонился шаман.

"Мокошь-матушка, если он ещё раз меня так назовёт, я сорвусь".

- Прощай до вечера, Язгудай-хан. Отроки отведут тебя в покои для гостей, - Драгослав дал понять, что встреча окончена.

18

Ночью Драгославу не спалось. Слова Дубравки, её слезы бередили душу; он чувствовал, что должен вернуть ей её царство, то, что принадлежало по праву той, кого он полюбил.

Он был готов идти против любой рати мира - с ним была верная чудь и его колдовское искусство, но у белых хорват - могучие волхвы, и Святовитова конница, и могущественные крепости. Даже одна битва против них стоила Драгославу половины войска; как тут не принять предложение Язгудая?

Но ступить на темный путь, служить Змею, которого когда-то низвергли боги, освободить его, чтобы он вновь сеял разорение...

Драгослав долго молился у красного угла. Здесь стояли Перун, и Хорс-Даждьбог, и Сварог, и матушка Мокошь - все светлые боги, был здесь и Велес в своем облике одинокого страника. Драгослав просил богов дать ему ответ - но боги молчали.

А слышали ли они его когда-либо вообще? Всего, чего он добился - добился своими силами. Да, Всевед подарил ему коня и меч - но разве не мог он добыть их и сам? И потом, Хозяин сам говорил, что Драгослав волен выбирать свой путь...

Выбирать свой путь.

Как же следовало поступить сейчас? Отринуть богов, предаться тьме - чтобы помочь Дубравке, высушить её слезы? Или же остаться верным...

Верным чему?

Боги установили порядок, при котором Дубравка терпела унижения в Пересечне, пока Векослава наслаждалась почестями верховной княгини. Боги никогда не отвечали на его мольбы. Боги дали погибнуть Айнегаре. Боги отступали под натиском Белого Христа, и уже на окраинах славянского мира его храмы сменили древние капища.

Да есть ли вообще сила у этих Богов? Быть может, была раньше, когда они сражались с силами тьмы, но силы тьмы никуда не ушли. Значит, вся их сила - лишь помесь гордыни и выдумки? И прав Язгудай-хан - Чернобог, и Черная мать, и их Змей, заточенный в Карпатах, что помогли выжить его народу, сильнее богов света?

Ведь свет есть, пока есть его источник - огонь ли, солнце ли. А Тьма вечна.

Тьма-за-Гранью, как говорят псоглавцы.

Она послала ему воинов, чтобы он мог завершить начатое. Не просто завоевать одно из людских княжеств - утвердить правду, утвердить справедливость, нарушенную владыками Стольского...

Ночную тишину нарушил грохот, на который тут же сбежались слуги. Драгослав резким движением руки скинул резных идолов с красного угла.

- Унесите их, потому что это не боги, а всего лишь изделия из дерева. Я явлю вам мощь истинных богов, - сказал он вбежавшим было слугам.

Опешившие холопы суетливо убрали идолов из божницы, попрятав их по углам. Видать, обезумел князь, что на богов хулу поднял. А может, и прав он? Когда отеческие боги в последний раз помогали уличам?

Рано поутру Драгослав вызвал к себе Дубравку, Айвира и Язгудай-хана, чтобы объявить им свое решение. Да, он готов вести войска черемисов к Карпатам - к земле, что принадлежит Дубравке по праву и к горам, где скован Великий Змей. Да, он принимает то, что даровано судьбой, и отныне именоваться ему Змеиным Князем, возлюбленным Черной Матери.

Язгудай-хан слушал, улыбаясь, Дубравка бросилась Драгославу на шею, подарив благодарный поцелуй. И только Айвир стоял мрачнее осенней тучи.

- Ты вел нас к славе и власти, Драгослав, - сказал чудин. - Но вижу я, что путь твой лежал во тьму, с которой сражались отцы наши и деды. Знай же, что мы не хотим идти твоей дорогой - пусть помогут тебе твои кочевники. Мы же уходим.

Драгослав опешил на миг. Где-то в глубине души он почувствовал укол совести - он порывал с теми, рядом с кем он вырос, с кем он рисковал жизнью, с кем заработал свою славу непобедимого воеводы. Но выбор уже был сделан, и улыбалась Дубравка, предвкушая месть ненавистной Векославе. Заглянув в её глаза, Драгослав понял, что готов на все. И что прав был Всевед, говоря: "Выбрал свой путь - иди им до конца".

- Я не неволю тебя, Айвир. Изберите себе другого предводителя и уходите. Я остаюсь здесь и помогу моей жене вернуть то, что принадлежит ей по праву.

Чудин развернулся и вышел. Многое осталось недосказанным, и в гриднице воцарилась тяжелая тишина. Драгослав порывал со своим прошлым, поддавался на посылы Змея - и там, в глубине темниц Аэн Граанны, Хала ликовал, и его ликование передавалось всем его слугам.

Скоро ему предстояло быть свободным. Снова, как и в старые времена.

Тот, кто нес в себе половину его души, сделал первый - самый важный - шаг к нему навстречу.

19