Камин-аут (СИ)

– Фрэя, мы же на отдыхе. Можно хоть здесь обойтись без скандалов? – Тахоми пересчитывала чемоданы. – Значит, мы с Саёри будем тебя навещать. У меня есть телефон Моисея, на всякий случай… не представляю, зачем ему телефон. А вот, кстати, и он.

Фрэя натянула дежурную улыбку.

Икигомисске плавной походкой направлялся к ним. Сегодня мужчина предстал в непривычном амплуа зама по финансам. С плеча Икигомисске свисал черный кейс на длинном ремне, узкое пальто визуально вытягивало его в длину. Расстегнутое пальто открывало строгий костюм из спрессованной шерсти и галстук. Уверенный, невозмутимый – эту «крепость» можно штурмовать до потери пульса.

До отлета Тахоми и Моисей успели обсудить всё по электронной почте. Женщина убедилась, что сможет поддерживать с племянницей постоянную связь, и у них не возникнет досадных недоразумений. Моисей помог подыскать паре гостиницу, поскольку на своей родине ориентировался он лучше Тахоми.

Мужчина пребывал в приподнятом настроении. Икигомисске приобнял девушку за талию и, взяв её чемодан за ручку, покатил за собой.

– На вас шапка, похвально. В долине снег начал стаивать, там сейчас очень красиво. Мы обогнем её по кольцевой дороге, и вы сами всё увидите.

========== Том 4. Глава I. Ананке ==========

Ты моё от неба Воздаяние,

Ты мой свет среди обманутых надежд,

Ты моё, моё спасение и страдание,

Ты любовь моя и ты мой крест…

(С. Михайлов)

Глава I. Ананке*

На платной парковке Син-Титосэ их дожидался белый SsangYong Rexton. Вычищенный до блеска при дневном свете внедорожник выглядел как с фотосессии. Шипованная резина «Nokian Hakkapeliitta Sport Utility» на мощных колесах.

– Три ряда сидений! Аа, так много! – без стеснения принявшись ощупывать внедорожник, Фрэя совсем забыла, что господину Икигомисске её восторженные вопли могут быть не слышны. – О, это же «медвежьи когти», старая добрая резина!

Автомобиль как раз для непролазных окраинных дорог, заваленных снегом. Настоящий динозавр на колесах, с чешуей и шипами.

– Еще один мой офис: часто приходится работать в пути, – пояснил Моисей. – По зимним дорогам от моего дома может быть удобен только один вариант, – ответил он на молчаливый вопрос.

– Другими словами, – попробовала она перевести его слова на человеческий язык, – только на таком автомобиле вы можете добраться до города?

Белоснежно-белый, похожий на контейнер с мороженым.

– Зачем вам семиместный автомобиль? – спросила Фрэя, обернувшись. – Я всегда считала, что японцы предпочитают японские марки автомобилей другим.

– Нет, это вовсе не так. Мы не настолько ограничены в своих взглядах.

– О-о, он такой хорошенький! – заглядывая в салон, почти прижалась щекой к затененному стеклу.

– Вы мне запомнились менее эмоциональной девушкой. Благодарю за доставленный моим автомобилем восторг.

Икигомисске помог Фрэе забраться на сиденье, пристегнул ремнем безопасности и перетащил её чемодан на второй ряд сидений. Девушка наблюдала, как проступают жилы на его руках, когда Моисей поднимал и опускал тяжелый чемодан. Дверца с мягким щелчком захлопнулась, Икигомисске обошел сзади, критически оглядывая авто.

Не переставая озираться по сторонам, девушка с довольной улыбкой откинулась на спинку сиденья.

– Он ведь способен на 180 км/ч?

Забравшись в салон, Моисей захлопнул дверцу.

– Не думайте, что для вас это возможно. Дороги обледенели. Когда со мной вы, я не имею права на экстремальное вождение.

Здесь приятно пахло – чуть морского аромата от освежителя воздуха и как будто запахом специй. В какой именно момент они тронулись с места, Фрэя не поняла, просто за окном сместился пейзаж. Ни радио, ни магнитофона не было и оно нисколько не удивляло, зато над приборной панелью имелся небольшой экран – точно не для мультиков. Моисей включил свет в салоне, погрузив задние сиденья в полумрак.

– Вы уже расплатились по кредиту за машину?

Моисей усмехнулся чему-то.

– Давно, пожалуй. Фрэя, вас так впечатлил мой автомобиль?

– Вы только сейчас это поняли?

– Простите меня, но я не смогу далее одновременно читать по вашим губам и смотреть на дорогу.

Рядом с её чемоданом в беспорядке лежали детские игрушки, по которым было очень сложно определить возраст ребенка. Тряпичные куклы, простенькие кубики-головоломки и вовсе странные – с множеством узелков, пуговок, шнурков… Так сколько его дочери лет?

Холовора нашла стопку чистых листов и указала на них.

– Я специально раскидал здесь бумагу, чтобы нам было легче. К тому же, если вы действительно хотите освоить японскую речь, вам каждый день необходимо упражняться в правописании, – сдабривая серьезность тона милой улыбкой, достал из кейса карандаш-маркер.

«А ваша дочь? Где она и как её зовут? Я её увижу?» – записала Фрэя.

– Я думал… вы не захотите слышать о ней, – произнес он, взглянув на её корявый почерк.

Девушка удивленно пискнула.

– Потому что… короче говоря, если я буду постоянно твердить о своей дочери…

Что это с господином Икигомисске? Эта тема ему неприятна? Или что?.. Она еще не слышала, чтобы он путался в словах, вот так прищуривая глаза.

– Моя дочь – Химэко. Хотите её увидеть – вы её увидите, – казалось, он волнуется. – Вам не жарко? Можете снять верхнюю одежду, дорога займет немало времени, – левой рукой расстегнул верхнюю пуговицу сорочки и ослабил галстук, сосредоточенно глядя на дорогу.

Фрэя не поняла его реакции на невинный, казалось бы, вопрос и вывела на бумаге:

«Уверена, мне понравится не только ваш автомобиль, но и ваша дочь, Икигомисске-сан».

Что вроде только сильнее озадачило его. Спорить готова, Моисей не был напряжен, когда подвозил её на такси в тот жуткий вечер в Хямеенлинне, когда дома начала твориться какая-то чертовщина.

В результате Моисей зачеркнул суффикс «сан», давая понять, что не желает официального общения между ними.

Внутри автомобиля действительно разогрело, по ногам шпарила печка, ступни вспотели, и уже через пару минут, девушка отстегнулась и сняла ярко-синее пальто.

Когда Моисей протянул руку, чтобы помочь застегнуть ремень безопасности, девушка ощутила запах еловых шишек, исходящий от его одежды.

«Какая она? Химэко».

Икигомисске покопался в бардачке и извлек пачку «Marlboro». Управляя машиной левой рукой, зубами стянул прозрачную упаковочную обертку, выбросил куда-то назад. Зубы, кстати, у него были и в самом деле чуть кривоватыми – те, что с боков, а передние – нет.

Моисей определенно нервничал.

В небе скопились облака, готовые в любую секунду разразиться снегопадом. Светать будто и вовсе не собиралось.

«Я думала, вы не курите?»

– Сигареты – нет.

«А чем же вы сейчас заняты?»

– Не берите в голову.

«Расскажите о своей дочери», – попросила девушка, она смотрела в окно на отражение Моисея и вместе с тем пыталась запомнить дорогу. Она ведь сможет в случае чего добраться самостоятельно до аэропорта?

Мрачное небо не умоляло красоты здешнего леса. От занесенного снегом пейзажа клонило в сон. Тишина. Чем дальше увозил Моисей, тем глуше становилось вокруг. Чем притягивает тишина в его положении? Но ответ был так прост и очевиден, что Фрэя невольно ощутила себя дурой. Ведь тихое захолустье для него должно быть как норка для лисицы.

– Химэко ждала встречи с вами, Фрэя, она всё просила привезти вас. Она очень хочет познакомиться. Хочу предупредить, у вас много ошибок в словах, даже я не в состоянии всё понять.

«У вашей дочери красивое имя».

– Спасибо, – Моисей сделал только пару затяжек и, затушив сигарету о край пепельницы, опустил в ней дотлевать. Девушка взглянула на горку потрепанных недокуренных сигарет. Интересно, он столько выкурил, когда ехал в аэропорт? Думал ли он тогда, что обратной дорогой поедет уже не один, а с ней?