Камин-аут (СИ)

– Тяжело тебе с ними приходится? – Саёри поцеловал Тахоми и, вынув из её дрожащих пальцев ломик, принялся сам колоть лед.

Брат с сестрой переглянулись.

– Где Янке? – шепотом спросила Фрэя, когда они с Маю застилали стол.

– В твоей комнате сидит, – так же тихо ответил мальчик.

– Может быть, ты позовешь его? – Тахоми опустила в стакан очищенный манго и уже занесла блендер.

Маю умоляюще посмотрел на сестру. Вчетвером они расселись за высоким столом. Фрэя – подальше от Саёри с Тахоми, Маю в нейтралитете – посередине, японка с другом – напротив друг друга, словно племянники были чем-то посторонним, а всё это было затеяно исключительно для них двоих. Девушка посмотрела в свой стакан, на взбитую пену и темно-красную жидкость.

– Я не успел с ним познакомиться. Еще один твой племянник? – вежливо уделив каждому ровно секунду своего внимания, Саёри перевел взгляд на Тахоми.

– Да, и должна сказать, самый трудный случай.

Фрэя подхватила стакан, японка замерла и уставилась на неё, будто испугалась, что девушка плеснет ей в лицо. Пальцы мелко тряслись, женщина сминала салфетку, теперь только так она могла подавить всё чаще охватывающую её нервозность. Но сколько бы она ни теребила свои волосы или салфетки, её все равно выдавали трясущиеся руки.

– Не-оставляй-меня-тут-с-ними, – процедил Маю, хватая сестру за руку.

Покинув комнату, девушка остановилась у своей спальни. Надо признаться, нелепо стучаться в собственную закрытую дверь. Постучала тихонько, надеясь, что с той стороны никто не услышит, но, тем не менее, она честно старалась достучаться.

Фрэя осторожно приоткрыла дверь, будто сомневаясь, стоит ли её вообще открывать. Нет, ручка не развалилась в пальцах, и девушка потянула смелее.

Положив голову на салатового крокодила, сшитого Рабией, Янке читал кукую-то порнографию. На обложке красовались три обнаженных мужчины.

Перехватив её заинтересованный взгляд, Янке отбросил книжку:

– Взял у Эваллё, он вроде со славянами общается, у них там полно таких книжек, – внезапно начал оправдываться.

На привинченной к стене полке дымилась пепельница, доверху заполненная окурками. Дымок поднимался к потолку, растекаясь туманом по всей комнате.

Фрэя протянула Янке пенистый коктейль.

– Как ты?

– Это самоубийство. Они даже мои показания не стали записывать, только обыскали и… они искали наркотики…

Янке успел переодеться, сменив замусоленную юбку на черные легинсы.

– Я догадываюсь.

– Словно в душе рылись… У меня есть еще две ученицы… Это все равно, что… они же совсем еще дети, – зарылся пальцами в свои взлохмаченные волосы. – Мои слова вызвали в ней смятение. Моя вина, что обида Минако повлекла за собой страшные последствия.

Секунду Фрэя колебалась, потом ласковым голосом попросила:

– Принеси потом стакан, только на кухню тебе лучше не ходить, там этот Саёри… Тахоми накрыла стол, типа праздник. Я весь вечер торчала с ними в банкетном зале, надо сказать, вечеринка удалась, во всяком случае, мне не приходилось постоянно лицезреть их лица. Они застольничать так до самого утра будут, а мне завтра в школу, и этот тип еще будет рассуждать, что у нас в семье неблагоприятная атмосфера, – и тут вспомнила: – Тебе моя косметичка еще нужна?

Лицо Янке в тот момент говорило многое, оставалось лишь развести руками. Возможно утешение – именно то, что ему было нужно. В ужасном расположении духа она вышла из комнаты, чувствуя, как взгляд Янке помалу разъедает душу.

Девушка вернулась за стол с деланной улыбкой. В голове бушевала гроза.

– Янке сейчас спит.

Тахоми оторвалась от созерцания пузырьков на поверхности бокала с шампанским:

– Я разъясню ему после, что так невежливо поступать, когда в доме гость.

– А он скажет, что ему плевать, – окрысилась Фрэя, едко улыбаясь.

– Пускай спит, не будем его будить, – Саёри оглядел их по очереди: сначала Тахоми, потом Фрэю, Маю и снова Тахоми.

– Конечно, – девушку это бесило.

Мужчина дружелюбно протянул ей блюдо с неизвестным хлюпающим деликатесом, похоже, политым соусом с чернилами:

– Любите морскую кухню?

– Обожаю, – с насмешкой произнесла Холовора.

– Фрэя! – прикрикнула на племянницу японка. – Ты можешь хоть минуту не быть такой язвой?

– Маю, расскажи что-нибудь, чем ты сейчас занимаешься? – встрял Саёри, стараясь замять неловкость.

Поднимаясь из-за стола покормить Морфея, Фрэя прыснула со смеху.

– Разве Саёри-кун сказал что-то очень смешное? – снова влезла Тахоми.

– Нет, просто он говорит как папочка. – Фрэя потрясла плечами и, нахмурив лоб, пробормотала утрированным тоном: – «Маю, покажи свой дневник, небось, опять двойку схлопотал по физике. Ты курил в сортире?! Где мой ремень?!».

Саёри гонял по тарелке какой-то склизкий колобок, пытаясь подцепить на вилку, не забывая каждые пять секунд кидать пламенные взгляды на Тахоми. На Фрэю он, напротив, предпочитал не смотреть.

– В этой семье тебя ничему не обучили, – Тахоми отвела глаза и проверила свой маникюр. – Я знаю, что права. Девчонка вся в отца пошла, моя сестра на такое не способна была, – говорила она Саёри.

Нагнувшись, Фрэя взяла жабу на руки и отнесла в комнату братьев, при этом она старалась создавать как можно больше шума: хлопать дверьми, шаркать ногами, сюсюкать Морфею, отвлекая Тахоми и её гостя от разговора.

– У Морфея живот опять разболится, если ты наложишь ему сухомятки, – предупредила японка, когда племянница вернулась.

– Что-то я не замечала, чтобы ты раньше думала о его жабьих недугах, – отчеканила девушка.

Тахоми аккуратно отправила в рот сочную мидию, зубами стянув её с вилки. Обнаружив в уголках губ тоненькие морщинки, женщина рассеяно улыбнулась и запила шампанским.

– Ну, так, Маю, как твои дела? Я знаю, ты увлекаешься музыкой. Не хочешь стать рок-музыкантом? – возобновился старый разговор.

«Ага, платиновым», – хотелось слебезить Фрэе, которая излишне внимательно слушала их диалог. Она сидела с чуть приоткрытым ртом, подавшись вперед, и попеременно смотрела на парней, игнорируя тетку. Тахоми это видела.

– Фрэя, ешь…

Маю ковырял в тарелке, потом под удивленным взглядом Саёри выловил с блюдца лобстера и откусил у него клешню:

– Э-э… а чо тут рассказывать, и рассказывать особо нечего.

– С манерами у них тоже плоховато, – зашептал через весь стол Саёри.

Фрэя просунула руку под стол и стукнула своим кулаком по кулаку брата, пытаясь сохранять былую заинтересованность.

– А что? Было бы неплохо… – безмятежно продолжал Маю, намеренно растягивая слова. – Обязательно лидером группы, чтобы лицо на всех плакатах, само собой вокалистом.

Фрэя внутренне сотрясалась от смеха. Однако мужчина был спокойным как терминатор.

– Чтобы по всему миру мной восхищались, – разглагольствовал младший брат, – туры по Европе, толпы фанатов, женушка будет ждать меня дома, как в военных фильмах, обязательно беременная, если только мужчины научаться рожать к этому времени. Хотя нет, не хочу беременного мужа, это будет ужасно.

Похоже, Тахоми слишком сильно сжала бокал и едва не опрокинула его на скатерть.

Маю окончательно вжился в роль, деловито покусывая лобстера, коснулся жирными пальцами волос, но волосы пока еще были слишком короткими, чтобы откидывать их назад или накручивать прядь на палец, поэтому он просто вытер лоб, оставив на нем капельки сока.

– Научатся рожать? – кажется, Саёри единственный, кто воспринимал их разговор всерьез.

– Ну да, а вы не знали? Подождите, вы, правда, ничего не знали? – Фрэя посмотрела на тетку, переставшую жевать. – Тетя вам не рассказала? Не рассказала, что один её племянник помешан на оружии и боях, другой – голубой, а третий – трансвестит?

Тахоми закрыла лицо руками, ничего серьезного, она просто так расслаблялась.

– В самом деле, ничего не рассказала? Тогда я вам глубоко сочувствую.

– Постойте, почему вы мне сочувствуете? Что-то я ничего не понял… – судя по убитому выражению лица, Провада действительно ничего не понял.