Камин-аут (СИ)

У Янке нет мотива к преступлению. Так твердили в участке. Эти двое были едва знакомы. Он преподавал ей английский вне школьной программы, у девушки очень строгий отец, который следил за её результатами.

Да пускай только взглянут на него! Вырядился в женскую одежду! Зачем ему это делать?! Зачем одеваться как женщина и пудрить голову малолетней школьнице?!

Парню выдали электробритву и полотенце. Около зеркала он обнаружил помятые тюбики с зубной пастой и кремом для бритья, у которого отсутствовала крышечка. Волосы на лице почти не росли, но во избежание дополнительных вопросов Янке создал видимость того, что бреется.

В зеркале он выглядел прибито. Грязная блузка пропахла куревом, длинная джинсовая юбка была вывожена в кетчупе, который Янке опрокинул на себя во время перекуса в полиции.

За время допроса он узнал о Минако буквально всё: и что цвет у неё любимый – желтый, и что отец житья ей не давал, требуя от дочери того уровня знаний, которым не обладал даже он сам, и что мать у Минако адвокат, имеющая два высших образования и ученую степень.

Янке выкуривал по счету шестую сигарету, однако, сладостное чувство облегчения всё не приходило.

Существо, создание, сотканное из воспоминаний, Цицерон – существовал на самом деле, а значит та процессия, к которой примыкал Янке во снах, не иллюзорна.

В одном из миров зародился могущественный источник энергии. Новая яркая жизнь, она возникла в скоплении межгалактических осадков, инопланетных пород и звездной пыли. Огромная мертвенно-белая звезда, пронизанная потоками электричества. В случае приближения опасности, её холодное тело мгновенно нагревалось. Раскаленная звезда уничтожала угрозу, вбирая в себя остаточную энергию и преобразовывая её. Она освещала бледно-серое застывшее небо своими магнетическими лучами. Питаясь от солнца и грозы, наводняясь космической энергетикой, со временем Первоисточник обрел собственный интеллект и провозгласил себя царем в том далеком мире. Он обрел речь и великое Знание.

Первоисточник сотворил планету и назвал её Тикю-но ни сэймэй, Земля-для-жизни, прототипом для которой послужила третья от Солнца планета – Земля.

Вывел сверх-существ, оракулов, чтобы управлять этой планетой, и наделил их властью созидания. Но только немногие перворожденные могли сходить на «человеческую» Землю. Поэтому они придумали себе слуг, интерактивные каналы связи между двумя мирами, миром оракулов и миром людей, способных перемещаться от одной планеты к другой. На что были даны им крылья. Имена. Для поддержания связи между планетами они обрели право находиться среди людей в качестве компаньонов и принимать участие в их жизни. Стоящие выше по рангу взяли руководство над младшими слугами, а царствующие оракулы контролировали их всех. Когда слуга достигал пика развития своей астральной силы, его рост затормаживался, в то время как возможности оракулов могли быть безграничны.

Оракулы – воплощение энергии Первоисточника, высшие идеальные создания, мыслители и ученые, несущие в себе частицу мудрости Первоисточника. Слуги, известные людям как фатумы – одухотворенная воля оракулов.

Несмотря на принадлежность к тому или иному полу в естестве фатумов была заложена суть и мужского, и женского начала, в отличие от Просветленных, которые некогда были людьми и вели земную жизнь, но, будучи смертными, обрели внутреннее прозрение и были представлены Первоисточнику, что возвысило их над всей человеческой расой. Просветленные – те немногие, которым было дозволено подняться на планету «Земля-для-жизни» во владение оракулов и приблизиться к Первоисточнику. Великой честью называться Просветленными так же были удостоены и те, чей мозг, тело и душа послужили в качестве материала для экспериментов перворожденных.

Возводя свою империю дня и ночи, звезда понемногу отдалялась от «Земли-для-жизни», пока совсем не исчезла из поля зрения оракулов. Когда Первоисточник скрылся за облаками, оракулы первые ощутили себя покинутыми.

Для того чтобы никакие силы не смогли разрушить систему ценностей на планете «Земля-для-жизни» и на Атмосфере в целом, оракулы изобрели многочисленные способы повиновения своей царственной персоне. Но их навязанную политику многие не приняли и возроптали. Мир оракулов пошатнулся, а идеальный порядок в устройстве верхушки власти на планете дал трещину, вызвавшую первую волну недовольства среди фатумов. Оракулы начали враждовать друг с другом, позабыв на время о своих крылатых подчиненных. Атмосфера погрязла в междоусобицах, а время царствования оракулов и безоговорочного повиновения им фатумов, которое еще прозвали «Веком Фатумного Терпения», прошло. Многие оракулы исчезли из этого мира. Величайшие их творения – фатумы – поднялись против своих же создателей.

Вражда не прекращалась, только раз в тысячелетие, когда гасли звезды – утихал шум распри, чтобы потом разгореться с новой силой.

Оракул из числа пацифистов создал подмастерье в своей цитадели – хрупком мостике мира между враждующими землями. Ученика нарек именем Цицерон. Вопреки повелению на запрет любому земному существу, обладающему кровью и плотью, ступать на благоденственную землю Атмосферы, оракул даровал душе земное тело, вместившее обе сущности: и человеческую, и сущность оракула, творца, мага, – ровно по половине от каждого из миров. Жизнь подмастерье была неестественно долгой для человека. Как и на большинство смертных, смерть наводила на него безотчетный страх, а вечность внушала смиренное почтение. Цицерон склонял голову перед Первоисточником наравне с оракулами, но во многом уступал их силе. Его слезы не были целебной водой, а кровь не обладала заживляющими свойствами. В его власти – принять любое обличие, будь то животное, птица или человек, однако, по сравнению с существованием солнечной системы его жизнь была относительно недолгой. Наполовину возвышенный, наполовину мирской. Цицерон стал для оракула-создателя воплощением идеала ученика.

Уже к пяти годам Цицерон достиг больших высот в науке и стал всеобщим фаворитом. Он не общался с другими, в тайне взращенными на планете, детьми, в существовании которых не сомневался, потому как оракулы и фатумы часто нарушали запрет, наложенный на них Первоисточником, и, вселяясь в тела земных мужчин, осеменяли их женщин. Цицерон знал об этих связях, чьими последствиями можно было считать нарушение дисбаланса в гармониях рожденных суррогатов, в результате чего – приверженность к отклонениям на всех ступенях развития и мутация.

В разгар очередного кровопролития в его цитадель ниспосланный Верховным Советом пришел вельможа, фатум Аконит в короне, носящий четыре алых крыла как знак своего высокого положения. Завороженный небывалым для их планеты чудом, не человеком и не оракулом, но вмещавшим в себя суть и того, и другого, Аконит испросил дозволения у Первоисточника воспитывать и образовывать Цицерона как истинного подданного Его мудрости.

Девять лет, пролетевших как один миг, оракул-создатель наблюдал за своим творением и доверенным лицом Совета. Полукровка и приближенный Первоисточника – они учились друг у друга понимать суть вещей. Аконит стал для Цицерона наставником и путеводной звездой в невиданный доселе мир, а Цицерон научил его понимать природу чувств, чуждую фатумам, но так хорошо знакомую людям.

Цицерон оказался вынужденным свидетелем заката одной эпохи и начала другой. Он видел гибель цивилизации и ничего не мог с этим поделать. Временами в нем довлела земная сущность, напоминая о человеческих потребностях в честолюбии, наслаждении и заботе о ком-то, также была сильна и та половина, что принадлежала высшему существу – она требовала от Цицерона новых открытий и свершений. Молодой перворожденный хотел знать, как устроен этот мир, кто такие оракулы и чем они отличаются от простых людей, в чем заключается человеческое Чувство, и есть ли вероятность, что даже высшие создания порой склонны к слабости и допущению ошибок. Цицерон был жаден, он стремился познать всё, – человеческая напористость и алчность развивались в нем наравне с осмотрительностью и целеустремленностью, свойственные всем оракулам.