Камин-аут (СИ)

– Ты в этой одежде ездил сегодня в университет? Шикарно выглядишь.

– Да и спасибо.

– Любишь меня, Эваллё?

Старший брат мягко улыбнулся, пряча зубы.

– Скор же я влюбляться…

Как оказалось, парень искал судостроительную мастерскую. Пройдя через коридоры, рабочие тоннели, завернув за угол, спустившись в закуток, они, наконец, увидели яркую лампу, висящую над входом в очередной ангар.

– Я хочу, чтобы тебя ничто не стесняло, я всегда хочу о тебе заботиться, – совершенно спокойно произнес Эваллё, уводя Маю в ангар.

– Ты меня интригуешь до дрожи, – фыркнул мальчик, позволяя завести себя еще дальше в просторное помещение с высоким потолком и завалами непонятной техники.

– Привет, – пробасил уже знакомый заросший щетиной мужик, являясь из-за длинного ряда грязных ржавых агрегатов, и Маю вздрогнул от неожиданности.

Следом появился Патрик в огромных наушниках. Он не поздоровался, только склонил голову набок и убавил в плеере громкость.

– Маю, раньше здесь подрабатывал один студент, и теперь место младшего помощника механика освободилось, – сверкая глазами, выдохнул Эваллё, подводя Маю ближе. – Эти люди хотят предложить тебе занять его место. Полный рабочий день, зарплата у помощников механиков, на самом деле, не такая уж и маленькая, к тому же это будут деньги, заработанные тобой лично, ну ты знаешь… Будешь весь день на поруках у Томы, постепенно, не торопясь, всему научишься. Я буду знать, где ты, там мне будет спокойнее. – Брат подмигнул ему. – Чисто мужская профессия. Ты ведь хотел найти себе подработку.

Баянист смотрел на братьев, пытаясь понять, о чем говорит высокий шатен, при этом щурил один глаз, кривил губы и растерянно улыбался.

Патрик внимательно изучал лицо Маю, в руках у пацана были одубевшие замызганные варежки, которые он отхлопывал друг о друга.

– Что ты думаешь об этом?

– Эваллё… я…

В прямом смысле впал в ступор. Брат сам подыскал ему работу, да еще не в каком-нибудь задрипанном офисе или в сопливом кафе для малолеток, не где-то, а именно в месте простой мальчишеской мечты. Неизвестные предметы, атмосфера таинственности, корабли, – всё на этой пристани казалось таким сказочным, загадочным… словно похищенным из детской игры.

Мужская профессия. Как Эваллё удалось угадать то, о чем вслух-то произнести было стыдно? Заглянуть так глубоко…

– Мы обучим тебя всему необходимому, ты у нас быстро станешь асом, – криво заметил Патрик, немного картавя.

– Настоящая работа? Здесь?.. – Маю пораженно, с приоткрытым ртом, озирался по сторонам.

– Я упоминал, какой у меня головастый братик? – Эваллё погладил медленно приходящего в себя Маю по голове, намеренно задержав руку чуть дольше, чем следовало брату.

*

В модном показе участвовали настоящие профи, модели со стажем, но было также отобрано трое ребят из нескольких десятков претендентов: один парень и две девушки-японки, желающие подзаработать. Эти трое подошли по всем параметрам и были допущены до дефиле на равных условиях с остальными моделями.

Янке побывал на двух репетициях, устроенных для того, чтобы научить «внештатников» правильно ходить по подиуму и проверить их, собственно, в деле. Оба раза парень возвращался домой за полночь, еле держась на ногах, с покрасневшими глазами и зверским насморком.

В день презентации новой коллекции им велели явиться на место в пять утра, хотя само дефиле должно будет пройти только после обеда.

Предстояло пять выходов. Пять совершенно разных костюмов, разной тематики, различные по стилю, каждый из которых имел свою историю.

Янке сидел в гримерной, где над ним работала женщина с суровым лицом и колючим взглядом. Девушке, в соседнем кресле, наводил марафет другой визажист. И вот, что странно, без косметики та казалась совершенно безликой, но мгновенно преобразилась, стоило нанести на её лицо легкий полупрозрачный макияж.

Парень наблюдал за другими моделями, у всех один и тот же взгляд, изможденные лица и худые руки-веточки.

Высокая японка порхнула к своей сумочке, воздушной походкой, только каблуки по полу цок-цок. Тонкие узловатые пальцы, в точности, как у Янке, замельтешили над молнией. Девушка достала упаковку таблеток и пачку сигарет, салфетки – она торопилась и старалась удержать все мелкие предметы в руках, не рассыпать. Глянула на парня, улыбнулась мимолетной улыбкой, похожей на неожиданно потухший огонь свечки. Её волнистые волосы цвета жженой умбры колыхнулись за плечами.

Янке повернулся к своему отражению в зеркале, «колючая» женщина расчесывала щеткой его кудри. Зализала назад челку и положила на косой пробор, обильно намазав волосы муссом, пахнущим цитрусом, скорей всего, танджерином, закрепила невидимками. Набелила пудрой бледно-коричневое лицо парня. Пудра тоже чем-то пахла, названия этого запаха он не знал. Кожа непривычно заблестела. И чем это всё отличалось от того, что он делал в обычной жизни? Та же маскировка.

Спустя десять минут прибежала костюмер и, схватив его за руку, потащила за собой.

Переодевались все в одной комнате, в жуткой тесноте. Повсюду – вешалки, низенькие скамьи, обшитые толстым слоем поролона и кожи.

Никакого нижнего белья, только если этого требует костюм. Женщина, помогающая Янке натянуть его первую композицию, смотрела на его тело, как на безголовый манекен, равнодушно, с легкой неприязнью и толикой сосредоточенности. Именно таким его видели окружающие.

В суете примерочной, где каждую минуту кто-то впадал в истерику, поначалу происходящее не казалось чем-то выдающимся. Девушка в изумрудно-фисташковой композиции кричала на свою помощницу. Судя по тому, как крикунья теребила куски ткани, врезающиеся в подмышки, платье было неудобным, и она отказывалась выходить в нем на подиум. Только очень востребованные модели могут себе позволить закатить скандал по поводу неудобства предложенной им одежды. Девушки громко препирались, волосы в куртуазной прически модели растрепались, она принялась размахивать руками и отрывать пуговицы. Такой же шум, как в его голове.

Другая девочка-модель, крошка с пышным бюстом и слезящимися глазами – здесь непременно глаза начинали слезиться, – тайком пила сакэ, прикрывая рот маленькой ладошкой. Навскидку лет четырнадцать. Дети так быстро вырастают.

Девушка в зеленом, вконец разругавшись с помощницей, разревелась и, размазывая темно-розовую помаду по бледному, намалеванному румянами лицу, зашагала к выходу.

Кроме Янке парней здесь было четверо, все, как на подбор, бесполой внешности, японцы, возраст которых стерся, как только они переступили порог модной студии.

Кутюрье Шан, мода 2010. Янке рассматривал себя в зеркале. Узлы, швы, острые углы, плавные линии, бисерные и стеклянные украшения, немыслимой длины и величины ленты, сложная драпировка… Пожалуй, без чьей-либо помощи он бы не справился. Коллекция не вызывала интереса, но на теле смотрелась неплохо, подчеркивая поджарую фигуру. И сам наряд приобрел какую-никакую, а всё-таки четкость, словно парень вдохнул в него жизнь.

Неужели он пошел на это из-за денег? Точно, из-за них самых. Янке очень надеялся, что его считают погибшим за рулем им же угнанной «Ауди», любимой тачки старого толстосума. Несчастный водитель скончался на месте. Если бы японский журнал с фотографиями этой коллекции попался на глаза какому-нибудь барону S.K., Янке бы не узнали.

На груди складки гипюра слегка топорщились, короткие бриджи с завышенной талией и подтяжками, сзади – бесконечные сугробы гипюра едва ли не до самого пола. Упомрачительно высокие шпильки, очень плотные чулочные колготки с цветным рисунком, сплошные крайности, где красота граничила с уродством. Легкий шарф яркого сапфирового цвета, собран складками на плече и плавно перетекал на локоть. Такая тонкая деталь, но она бьет точно по глазам.

Когда под музыку он вышел из-за кулис, сразу стало не по себе. Пугали ни вспышки фотоаппаратов, ни внимательные взгляды публики, ни высокий подъем обуви – пугало собственное безрассудство. Эти бледные полумертвые девицы со своими уродливыми ступнями и дряблой кожей… совсем другие в роскошных платьях.