Шесть с половиной ударов в минуту (СИ)

- Никто не отберёт у тебя твой лакомый кусочек мести. А теперь помолчи.

Я догадалась, что он погрузился в едкое раздражение, и покорно замолкла. Что бы в моих словах ни вывело его из себя, дополнительные расспросы лишь ухудшат настроение вспыльчивого Короля.

Вопреки ожиданиям, Сайтроми вскоре заговорил, пусть и без прежней весёлости в голосе. Пустая пыльная дорога вновь лишилась внимания двух путешественников, смотревших теперь друг на друга. За весь этот удивительный диалог меня почему-то даже не посетило желание узнать, где отец научился управлять повозками и разве королей не возят слуги?

- И всё же твои вопросы идут не от бестолковости, но от недоверия. Ты не доверяешь моему решению, - утвердительно сказал Сайтроми. - Сознательно или нет ожидаешь подвоха. И я даже не могу злиться на тебя за это, потому что сам способствовал рождению недоверия.

Я не соглашалась и не отрицала, а он продолжал изучать каждую складку на моём лице. До тех пор, пока это навязчивое разглядывание не привело к случайному происшествию. Не ожидав от возницы столь наглого игнорирования дороги, полный уверенности, что перед ним притормозят, какой-то смельчак подбирал рассыпанные яблоки. Услышав испуганный возглас, Сайтроми не только не свернул, но даже, казалось, не заметил невезучего проходимца. Мужчина отскочил в сторону, но его задела выступающая часть повозки, и несчастный повалился наземь. И вот когда недоразумение уже приключилось, Король вдруг остановил лошадь.

- Каналья! Филистер! - вопил завалившийся на бок прохожий. - Совсем отупел, ветер выдул мозги?!

Я испуганно воззрилась на Сайтроми, и тот медленно поводил рукой, веля мне сидеть на месте.

- Никакой агрессии, - грациозно (и оттого нелепо, потому что Король всё ещё пребывал в теле могучего бородатого мужчины) спрыгивая на землю, сказал отец. Он так уверил, что спокоен, или просил меня не срываться?

Завидев шагавшего к нему виновника падения, прохожий гневно тыкнул в него пальцем. Он уже не ругался, но обвинения продолжали исторгаться из его рта. Облик бородатого мужика с прописанным в чертах равнодушием вместо подобострастных извинений ещё больше разъярил невезучего человека. Его сбили, а извиниться не торопились! Во всяком случае, если бы мне довелось из-за ошибки возницы валяться на дорожке, а он вот так вот размеренно и неторопливо шёл бы ко мне, тоже бы взбесилась. И хотя ругань прохожего была объяснима, он зря повышал голос, ох, как зря. Я замерла, ожидая исполнения жестокого приговора или же язвительной насмешки. Уж и не знаю, что там на самом деле взбрело Сайтроми, внезапно остановившемуся… уж не для того же, чтобы извиниться перед незнакомцем!

- Ну и чего застыл? Помоги мне! - мужчина на земле требовательно протянул руку замершей над ним фигуре.

- Ничего не повреждено и не болит, - ровным тоном произнёс Сайтроми.

- Откуда ты, дубина, можешь это знать?

Грубость несчастливого человека была обусловлена не только произошедшим недоразумением. Статус мужчины также придавал развязность речи. Поваленный был одет в приличный костюм, который даже под приставшей с дороги пылью выглядел роскошно и недёшево. Пуговицы поблёскивали явно неспроста, но со своей позиции я не смогла рассмотреть, из какого благородного металла они сделаны. Одновременно с этим над, очевидно по всем приметам, благородным господином навис одетый в потёртые одежды из грубых тканей мужчина, с мозолями на ладонях и ранними седыми прядками в волосах. Непростая жизнь трудяги угадывалась почти с первого взора. И бедность, с которой простому деревенскому работяге приходилось бороться каждый день. Никакого оттенка роскоши и благородства в теле, выбранном Сайтроми, даже не пряталось. Вероятно, отец случайно наткнулся на мужика в лесу, когда расстался со мной. Это мог быть лесничий или охотник. История умалчивает. А поскольку женское вместилище износилось и едва ли не трескалось от внутренней мощи, Король решил не ждать. Вот и получилось, что теперь на него смотрели исключительно как на неумного простака, далёкого от приличий и не заслуживавшего вежливого обращения.

- Со мной подобных прецедентов не случалось, но могу заверить, что, испытывай тело боль, вы бы тратили силы на её усмирение, а не крики в мой адрес, - всё так же не спеша проговорил Сайтроми.

На опрокинутого человека объяснение подействовало непредвиденным образом: он словно воды в рот набрал и изумлённо уставился на того, кого секунду назад обвинял во всех проблемах сегодняшнего дня. Многое в поведении и манере речи Сайтроми казалось ему неправильным, непривычным, и ещё неостывшим разумом мужчина пытался осмыслить, что именно его зацепило. Но одной фразы явно было мало, и прохожий, поднимаясь самостоятельно (а Король то прав: боль не так уж и мешала господину двигаться без помощи), сердито выпалил:

- По-твоему, это я виноват в своём падении?

- Отнюдь. Я не фаталист, но все признаки - выкатившиеся на дорогу яблоки, скотома коня, болтливость дочери - говорили о неизбежности произошедшего. Виноват случай, - Сайтроми сцепил пальцы за спиной. - Но поскольку случай извиняться не умеет, я могу предложить вам проехаться с нами до удобного нам обоим пункта.

Я могла только догадываться, что творилось в голове несчастного человека. Новое потрясение не заставило себя ждать, и на этот раз до господина дошло, что перед ним стоит какое-то необыкновенное и невразумительное явление. Во всяком случае, очень похоже, что он никогда не видел такого заумного лесничего, говорящего хорошо поставленным слогом, как будто зачитывал доклад на совете перед королём. И не догадывался, что это сам Король.

- Я завидел вас издали, - продолжал Сайтроми, пользуясь замешательством. - Вы шли вдоль дороги, что нехарактерно для прогулки. И путешественником вас не назовёшь, ведь костюм неподходящий, и нет поклажи, кроме… - он пнул мыском яблоко.

Господин вздрогнул и поправил воротник, расстегнул верхнюю пуговицу, давая себе больше воздуха. Я начала мысленно делать ставки, насколько ещё отца хватит сохранять спокойствие и столь почтительно обращаться к какому-то человеку. Всё зависело от того, насколько важна была ему эта роль.

- Значит, - подвёл итог Король, - у вас что-то произошло в дороге до нашей встречи.

- Да, - насилу выдавил господин, ещё раз пристально и более трезво окидывая говорящего взглядом. - Я вышел из экипажа, уступив его рожавшей девушке и её родственникам. Они надеются довезти её до города до рождения малыша. Я дойду пешком и там встречусь с моим слугой.

- Я не спрашивал подробностей, - холодно сказал Сайтроми, но тут же поправился. - Но теперь ещё лучше вижу, что вас нужно подвезти. Идёмте. Познакомитесь с моей болтливой дочерью.

Он развернулся на подошвах, что опять же выглядело немного не к месту и заставило меня подумать, что последнее он, возможно, перенял из поведения женщин, когда притворялся ими, и вернулся к повозке. Я вопросительно посмотрела на него, одними губами прошептав «Болтливою?», однако Сайтроми никак не отреагировал. Господин, помявшись, наспех собрал не раздавленные и не укатившиеся яблоки и трусцой приблизился к недавнему объекту его невзгод.

- Тут вроде нет места, - осмотрев передок, промолвил мужчина. - А там… - он брезгливо покосился на накрытую брезентом недавнюю мою спальню.

- Она подвинется, - Король кивком согнал меня на край. - И помолчит.

- Так утомила болтовнёй? - передразнила я, но спорить не стала. Уж больно любопытно, зачем отец разыграл весь этот спектакль.

При желании он мог бы изобразить глуповатого растяпу, или вообще уехать перед тем, как ошарашенный прохожий сообразит, почему лежит в пыли. Однако Сайтроми вёл себя иначе с умыслом. Он слово за слово рушил знакомый мир господина, переворачивал в его сознании небо и землю ради простой цели: заинтриговать, удержать подле себя на какое-то время. И первая из причин довольно скоро выплыла наружу.

- Я не местный, и мне нужно попасть в усадьбу Шерье.

- Купите карту.