Ренегат (СИ)

Люк всех успокаивает, уверяя, что во всем разберется, и просит вспомнить для чего мы сюда пришли.

— А теперь мы приступим к делу. — додает он.

— Надеюсь, больше никто не знает, где мы. — вздыхает один из минеров.

Люк распределяет, кому и когда идти, отправляя два человека, чтобы те отвлеки находящихся снаружи поезда солдат. Я пытаюсь узреть хорошее место, где можно спрятаться и видеть все и всех. К руинам я не вернусь, где мне не будет видно другую сторону поезда. А больше удобных мест нет. Хоть бы в околице росло одно дерево… Но вокруг только пустырь, врата и стены. Похоже, что Люк уже подобрал себе логово, и ждет, когда я что-то предприниму.

Снова осматриваюсь, и тут-то до меня доходит: крыша поезда — идеальное место, где я точно смогу видеть окружность и никто не догадается там кого-то искать. Бросив шлем, — вокруг все периодически освещается прожектором, прикрепленным к башни над вратами, — бегу к хвосту поезда. Взбираюсь на крышу по железной стремянке, и ложусь, надежно зажав в руках винтовку. Костюм идеально сочетается с его черной лоскутной облицовкой, поэтому меня не замечают, когда прожектор поворачивается в моем направлении.

С обеих сторон ребята из группы подкрадываются к вагонам. Они бесшумно ползут, как ящерицы, за спинами неосмотрительных и ни о чем не подозревающих стражей. Двое посыльных защелкивают замки на дверях тех вагонов, где пребывают солдаты, а шесть человек незаметно проникают внутрь, чтобы наполнить свои сумки боеприпасами, оружием и лекарствами. Тем временем трое прикрепляют взрывчатки под поезд и незаметно отступают.

Напряжение возникает, когда Рон — один из обладателей рюкзака — выпрыгивает из вагона. За его плечами повисла сумка с лекарствами. Даже мне слышно, как, ударяясь, точно колокольчики, зазвенели стеклянные бутылочки. Охранники бросаются к нему. Я точно знаю, что это Рон. Парень самый высокий и мощный, а его рюкзак для лекарств имеет значительное отличие — он самый большой.

Рон мчится к развалинам. Охранники стреляют. Я целюсь в стражей и трижды нажимаю на курок. Все, кто бежал за Роном, падают в низкорослые, посохшие сорняки. В том числе и сам носильщик. Очевидно, что его задела пуля. Но как такое возможно, ведь костюм из специальной ткани, и, если верить Люку, она не пропускает пуль? Или Люк ошибся и материал самый обычный? А может дело не в одежде, а в оружии? Ведь я тоже убила двоих противников.

Остальные дежурные засуетились. Похоже, что они наконец-то поняли, что их обокрали. Стреляю в троих, рванувшихся вдогонку за двумя носильщиками — Део и Трешом. Расстояние довольно большое, но я попадаю. Солдаты валятся замертво, а Део и Треш успешно скрываются среди гигантских глыб развалин. Сидни, четвертый обладатель рюкзака, ушел самым первым. Те, кто должен был отвлечь врагов, тоже отошли. И мне пора уносить ноги — поезд вот-вот взорвется грандиозным фейерверком.

Приподнимаясь, замечаю крадущуюся к поезду темную фигуру. Но она сворачивает и направляется к Рону. Подойдя к месту, где он лежит, этот кто-то залегает в траву. Прожектор поворачивает, освещая путь охранникам.

Я снова ложусь. Мощный фонарь снова вертится. Неизвестный поднимается, хватает рюкзак и, едва ступая, тащится к развалинам. Рон был огромным, настоящим великаном, поэтому он тащил наиболее вместительный рюкзак. Но сумка слишком тяжела для… Люка! И как только я могла забыть о нем?! Он бы точно не бросил такой ценный груз.

Прицелившись, без промаха стреляю в охранников — все падают, как один. Не думала, что с такого расстояния кого-то уложу.

Отстреливая солдатов, минуты две жду, пока Люк благополучно обогнет руины. Убедившись, что никого не осталось, поднимаюсь, закидываю ружье за спину, и на четвереньках ползу к концу вагона. Остается совсем чуть-чуть, но прямо передо мной, точно дерево, вырастает один из воинов. Рон по сравнению с ним — мелкая козявка. Теперь я точно труп — меня, ведь, никто не прикрывает.

Бросаюсь к краю вагона, чтобы спрыгнуть, но цепкие ручища, как щупальца осьминога, хватают меня, и я ревностно вырываюсь. Мой удар для солдата все ровно, что укус комара для меня, зато его силу я чувствую сполна — живот будто прилипает к спине. Озлобившийся противник поднимает меня над собой. Наверняка, для него я не тяжелее перышка. Он в состоянии меня согнуть и сломать, как карандаш, но бросает меня о крышу вагона. На мгновенье мне кажется, что я попала в одну из старых ловушек из гвоздей. Закрываю глаза и обхватываю голову руками, понимая, что будет еще один, завершающий удар и мне необходимо хоть как-то защититься. Лучше бы он меня застрелил!

Поджимаю ноги и… вдруг слышу мощный взрыв. Вокруг становится светло, как солнечным днем, а стоящего рядом врага сносит горящая пластина. Взрывается еще один вагон и вокруг сыпятся здоровенные металлические куски и загоревшиеся кресла.

Соскочив с поезда, бегу что есть сил. Не проходит и десяти секунд, как происходит несколько взрывов одновременно. Сильный и жаркий поток воздуха подхватывает меня и отбрасывает прямо на купу камней. Ударяюсь головой, а колючки сухой травы царапают лицо. Срабатывает еще одна мина, и я теряю сознание.

Открыв глаза, не сразу понимаю, где я и что произошло. Левое веко обильно заливает теплеющая кровь. Прикасаюсь пальцами к брови, — именно туда пришелся удар, — перчатки сразу же становятся красными. Перекатавшись на спину, гляжу на горящие обломки поезда. Невозможно представить, сколько людей было внутри, но они все погибли. От вагонов почти ничего не осталось.

Нужно уходить, подгоняю я себя. У меня осталось одно незаконченное дело: пока не рассвело нужно вывести Хезер и Лилиан за Дугу, и отыскать Лиама, если он действительно находится в Департаменте-9. В Норе его точно не было — я нигде его не заметила.

Встаю и понимаю: идти будет нелегко. В висках пульсирует боль, а земля крутыми впадинами прогибается под ногами. Делаю несколько пробных шагов и останавливаюсь, чтобы не упасть. Тщательно вытираю обагренное лицо и выбрасываю перепачканные перчатки. Затем снова пытаюсь идти. Необходимо сделать задуманное как можно раньше, иначе пострадают единственные разговаривавшиеся со мной и не притворявшиеся, будто меня не существует, люди.

Бреду к развалинам со скоростью старой черепахи, а потом сворачиваю. К лачуге Хейзвудов рукой подать, но дорога забирает много сил и времени. Хотя за эту трудоемкую прогулку я прихожу в свое обычное состояние.

Останавливаюсь перед верандой, чтобы передохнуть. В окнах подавшейся на бок избы темно, как и в остальных обветшавших хибарах. Но, как только поднимаюсь по скрипящих, прогнивших ступеньках, внутри дома зажигается свет. В Котле нет электричества, исключение — завод, поэтому люди пользуются свечами или разводят огонь в печках.

Стучусь и терпеливо жду, пока отопрут дверь. Чего они так медлят? В каждую минуту может произойти нечто непоправимое. Терпение быстро заканчивается, и я с силой грохочу кулаком. Наконец-то мне отмыкают и передо мной постают две пары испуганных глаз, в которых отражается пляшущий огонек свечи. Херез, стройная, светловолосая женщина с острым лицом, прижимает к себе испуганную Лили. Полагаю, они не ожидали меня увидеть, да и еще в таком жутком виде.

— Где Лиам? — спрашиваю я, вытирая стекающую кровь с лица. Времени в обрез, и надо все успеть, а их рассеянная молчаливость выводит меня из себя. Они должны сказать, где сейчас находится Лиам, — только он сможет их сопроводить. Повысив тон, я практически требую ответа: — Мне нужно поговорить с Лиамом! Где он?

— Я… я не знаю. — мотает головой Хезер. — Он уехал…

— Где Лиам? — снова повторяю я. — Я знаю, что он сбежал. Он меня предупреждал.

Хезер виновато смотрит на меня. Значит, Лиам заранее предупредил ее о своем замысле.

— Он на чердаке. — признается Лилиан, указывая на проем в другую комнату.

Едва Лилиан замолкает, слышу грохот, будто упал тяжелый предмет. После следуют шаги, и в гостиной появляется Лиам. В темной одежде его почти не разглядеть в полумраке. Но, едва он выходит на свет, вижу на его разукрашенной ссадинами физиономии появляющиеся красные пятна стыдливости.