Дорога мертвых (СИ)

Арго, сидящий на капоте с другой стороны, поднял в приветствии руку с огромным сандвичем. Рукав кожаной куртки висел лоскутами, спекшимися от крови, но Мириам, настояв на том, чтобы осмотреть его раны, обнаружила, что они закрылись сами. Вместо отверстий от трех или четырех игл, вошедших гладиатору в грудь, плечо и в бок, остались только кровавые пятна. Арго даже не стал смывать их, помогая перегнать пару захваченных каров. А за то время, пока Мириам помогала грузить вещи, а затем возилась с повязкой, он успел раздобыть где-то пару сухих бисквитов и здоровенный кусок вяленого мяса.

От предложенной им еды Мириам отказалась. Как у него еще оставался аппетит после всего, что произошло, она понять не могла.

Би, по ее мнению, поступила гораздо правильнее, отправившись к колонкам, отмываться, и застряв там на добрые полчаса. В эфир, пронизанный тающими электрическими полотнами и голосом Риордана, приветствующего приближающиеся цирки, то и дело прорывались фрагменты ее беседы с Вероникой. Из нее следовало, что Ребекка слишком много думает, когда нужно действовать, а Вероника наоборот, забывает про защиту, и теряет голову. Би говорила немного рассеянно, будучи явно занята умыванием, а Вероника на большинство ее аргументов отвечала хихиканьем, или беззлобной руганью. Мириам чувствовала, что разговор не очень занимает обоих, что им всего лишь нужно отвлечься, забыть на несколько минут об хайвее и поле, покрытых коричневыми пятнами крови. Мириам тоже старалась отвлечься, хотя не чувствовала ни отвращения, ни тошноты при виде трупов. Ее немного трясло после пережитого напряжения, но и не более того. Бесчувственность и отсутствие страха следовало как-то обдумать, разобраться в них. Но в то же время размышлять совершено не хотелось, и проще было заниматься чем-то привычным - таскать мешки, перебирать продукты, одежду, или перевязывать раны.

Девочка-Змея, видимо, предпочитала поступать так же. Несколько раз за последний час Мириам ловила на себе ее изучающий взгляд, а затем огонек, состоящий из испуга, смешанного с удивлением и одиночеством, снова приходил в движение. Ее растрепанная шевелюра, серебрящаяся на солнце, мелькала везде - от хайвея, рядом с которым она вырыла всего одну, неглубокую, могилу, до тупика, в котором Арго встретил первую волну рейдеров. Методично и упорно она собирала с тел оружие и картриджи для игольников, и сваливала у самого поля, возле строя уцелевших каров. Ее поведение и цвета напоминали Мириам о чем-то болезненном и далеком, воспоминании, углубляться в которое тоже не было никакого желания - проще было возиться с непослушным бинтом, не желающим ложиться ровно.

Слова благодарности прозвучали, как хлопот крыльев голубиной стаи, снимающейся с места - слившись в шум, один общий голос.

- Спасибо. - Тихо и виновато повторила за всеми Мона.

- Ты сделала больше, чем я. - Ответила Мириам. Арго еще раз помахал сандвичем, и откусил от него громадный кусок.

- Это не я. - Возразила Мона, морщась от боли. - Это мой талант. Они такие разные. Мари умеет уговаривать, а я умею подчиняться, просто... очень хорошо.

- Странный талант.

- Готовимся! - Скомандовала Мари, и нестройный шум усилился. Молодые люди двинулись по полю мимо ржавого кара, на котором устроилась Мириам. Кто-то дотронулся до ее плеча, бедра, до рукояти игольника - как тогда, у колонки, словно пытаясь понять, настоящая она, или нет. Заставив ее вздрогнуть, и забраться на капот с ногами.

- Давай я. - Предложила Мари, подходя, и берясь за край бинта. - Мне нужно учиться, я еду с ней.

- Хорошо. - Легко согласилась Мириам. - Только не слишком туго, а то ей...

- Я чувствую каждый ее нерв. - Прошептала Мари. - Боли нет, Мона!

- Боли... нет. - Повторила та, с каким-то детским удивлением, и ее цвет изменился. - Совсем не больно.

Мириам отвернулась, чтобы скрыть смущение. Их пара заставляла ее чувствовать себя лишней, это было обидно, и глупо. Чужие чувства, случайно подслушанные и принятые за свои.

Ее собственный глупый талант.

Кто-то снова дотронулся до нее, и она раздраженно дернула плечом.

- Хотел попрощаться. - С оттенком удивления в голосе проговорил Айс. - Я немного видел, как вы... то есть, до этого никогда не видел...

- Тогда тебе повезло. Вы же едете на восток?

- Ну, большинство из нас.

- Там безопаснее, и такого обычно не происходит. - Внимание Мириам привлекла Би, которая остановилась у ряда колонок, чтобы отжать мокрые волосы. Вероника продолжала говорить, но неразборчиво, словно скрывая слова от посторонних. Проследив за взглядом Би, Мириам снова увидела Змею - та протирала затемненные пластиковые щитки одного из каров, беззастенчиво разглядывая Джона, успевшего сменить свой серый плащ на красный. Би смотрела на нее, и будто решала в уме какую-то головоломку.

- Ладно, тогда я... - Мириам почувствовала обиду в голосе Айса, и с трудом заставила себя взглянуть на него и улыбнуться:

- Прости, я просто немного устала. И испугалась.

- Это я тоже... видел. Наверное, все боятся, правда?

- Правда. - Глухо ответил Арго, дожевывая сандвич. - Если человек не боится, то он сдох.

- Тогда я слишком живая. - Мона сжала бледные губы.

- И слишком смелая. - Мари завязала бантиком полоски бинта, и улыбнулась в ответ. - Я боялась за тебя больше всего.

- Как всегда, да?

- Пока ты рядом. - Мари отпустила руку Моны, и дотронулась до запястья Мириам. - Мы очень странные, да? То есть, мы же ведем себя не так, как нужно в большом мире?

- Люди бывают... разные. - Вопрос смутил Мириам еще больше, и она замешкалась с ответом. - То есть, и ведут себя по разному, и выглядят...

- Тогда мы постараемся вести себя так же. - Мари подмигнула Моне. - Вокруг нас будет множество людей, и все они будут на нас смотреть.

- Вы знаете, куда едете?

- Хорошо знаем. В Атланту. - Мари улыбнулась. - Мы даже знаем, кого там встретим.

- А остальные цирки?

- Они разъедутся во все стороны, оставляя кого-то в больших городах. Кажется, так сеют маис, верно?

- Наверное, но зачем сеять вас? - Удивилась Мириам.

- Чтобы взрастить идеи. - Непонятно ответила Мари. - Но у нас есть более конкретные задачи. Например, помогать таким же, как мы.

- Тогда... как это, выступать в цирке? Я видела вас, вы как будто несете в себе что-то... огромное.

- Твоя ноша не легче. - Прошептала Мона, и Мириам почувствовала, как Би подошла и неслышно встала у нее за спиной. - Ты видела нас, а мы видели тебя. Твоя жизнь - столько людей, столько мест, столько цветов и запахов. Записи в тебе - слова и места, правда и немного твоих фантазий. Ты почти как мы, только тверже.

- Мы как книги. - Продолжила Мари. - Прочтенная книга становится частью тебя. Так устроен человек - он складывается из слов, впечатлений и образов, и книга дает еще слова, и образы, продолжает жить в нем. Наша жизнь не полна, но в нас десятки и сотни книг - гораздо больше, чем всего остального. Они переполняют нас, мы состоим из них, как из мозаики. Как вы состоите из воспоминаний о своей жизни, и своих поступках.

- И поэтому. - Снова заговорила Мона. - Мы никогда не умрем.

- Потому что большая часть, составляющая нас, живет где-то еще. Будет жить в других людях, хранилищах данных, и передаваться к звездам. Это ответ на твой вопрос?

Мириам кивнула и растерянно посмотрела на Би, цвет которой резко изменился:

- Я уже слышала это от Джона. Все эти разговоры о личностях, мозаиках... - Она обошла кар, и остановилась перед Мари. - Если разбить кувшин, то его куски могут храниться сколько угодно - но кувшина больше не будет. Это не человеческая логика.

- И если от тебя остались осколки - то это смерть? - Прервала ее Мона. - Но ведь так может случиться и при жизни. Человек - не кувшин, он может менять форму.

- Не каждый. - После долгой паузы ответила Би и замолчала. Мона порывалась еще что-то сказать, но свист, раздавшийся на другом конце поля, отвлек ее внимание.