Портреты Пером (СИ)

Файрвуд прижал два пальца к шее Пера. Беззвучно отсчитал сколько-то там, после чего снова взялся за бутылку с водой.

– Арсений, тебе нужна вода. Как хочешь, но надо пить.

Кукловода не замечали. Вообще игнорировали. И эту ситуацию было не исправить, потому что сейчас он и правда мало что мог сделать для только пришедшего в себя полумёртвого Пера.

– Файрвуд, сходить за чем-нибудь надо?

– Нужна тёплая вода, – тот, обернувшись, кивнул. – Обтереть его. Если добудешь травяной отвар – будет идеально.

– Сделаю.

И направиться к двери. Хоть какое-то осмысленное дело.

Хотелось спать. Других желаний не осталось, или Арсений не помнил. Поднял руку, слепо шаря перед собой, пока не наткнулся ей на человека. Пальцы ничего не чуяли. Пришлось изогнуть кисть и потрогать запястьем.

К запястью прикоснулась впалая щека. Потом – пальцы. Знакомые.

– Зачем ты шаришь? – Негромкий, чуть хриплый голос Джима. – Хочешь нашарить что-то конкретное? Пытаешься что-то понять?

– Те… бя. Ж-жим. У меня не… полущ…щилось.

Всё, сказал. Теперь, наверно, можно уснуть. Хотя нет, ещё одно.

– Ты вышел… бы. Спать хочу. Засыпаю.

– Я тебе не помешаю спать. – Лоб ощущает прикосновение ладони. Сейчас она кажется тёплой. А когда вернётся жар умирающего тела? – Потом придёт Кукловод. Я буду промывать тебе глаза.

Арсений его слышит, но слова просто набор звуков. Сквозь тьму закрытых век он видит Исами, склонившуюся над ним. Холодные руки касаются лица.

Дом забрал слишком много. Я держу. Можешь спать.

– Исами… с… сестрёнка… У м…меня не получилось… Всё теперь… всё.

Он пытается погладить туман, но рука проходит сквозь, ощущая только холод. Она склоняется и целует его в лоб.

Спи, Видящий. Ты сделал, что мог.

– Ну хоть кто-то… спасибо. За отпуск.

Арсений пытается улыбнуться, но на это тоже нет сил. Ладно уж, пусть шутка останется непонятной. Главное, что можно уснуть.

Арсений закрывает глаза. В этот раз он не холодеет. Просто спит. Джим осторожно отмывает уголком свёрнутой тряпки его слипшиеся ресницы.

Интересно, сколько нам осталось? – пока вымоченная в чае ткань елозит по глазам Пера, – интересно, где Джек.

Уже не получается хотеть выбраться. Будто организм рассматривает такое желание как бессмысленную трату сил. Их и так мало – хватает на обработку чужих ран, на попытки читать и на борьбу с Зеркалом. Больше ни на что.

Зеркало будто сосредоточилось в теле четырёхлучевой звездой с центром в горле (оно всё ещё болит). Два сгустка – по вискам, один – в макушке, один – в груди.

С точки зрения геометрии – дурацкая звезда. Косая.

Зато, пока Арсений тут, проще себя контролировать.

Нельзя давать свободу Зеркалу, которое постоянно хочет изучать человеческое тело посредством вскрытия. Не в ситуации, которая сейчас в особняке.

Не тогда, когда обитателям для массовой истерии только психопата со скальпелем не хватает.

Рука с кусочком марли обтирает глаза Арсения. Пока от жёлтого клейкого налёта на ресницах не остаётся тонкая кромка по краям век. Это – потом. Когда если Арсений проснётся.

Джим продолжает обтирать, пока за спиной не скрипит открываемая дверь. Но вместо уверенных шагов Кукловода – нерешительные и тяжёлые в сопровождении торопливых.

– Док, это… – голос Роя. – Я слышал, Перо проснулся?

– И заснул.

Обернувшись, Файрвуд видит, что Ричардсона сопровождает Соня. Странно, обычно она предпочитала сидеть в безопасном месте и не высовываться.

Хирург вкрадчиво шепчет о её бесполезности.

– Так буди. – Рой мнётся. Даже избегает в глаза смотреть. – Это ж наша единственная надежда, да? Сколько спать можно?

Соня хватается за руку подпольщика, вызывая ассоциацию с рыбой-прилипалой. Хирургу она очень не нравится.

– Джим, мы понимаем, что у вас отношения, и всё такое, но хватит его жалеть! Он только и делает, что спит!

Если бы Хирург умел говорить, он уже предложил бы освежевать обоих.

С бурчанием, что «нету никаких мы», Рой пытается отцепить девушку от своей руки, но держится та крепко. Худая, измождённая, а пальцами вцепилась, как рыболовными крючками.

Рыболовные крючки зацепляются за мышцы, вспарывают, разрывают их

– Док, я понимаю, Арсений сделал больше всех, но мы ж без него загнёмся все. Реально, последний рывок, что стоит…

Парочка едва успевает дёрнуться в сторону от дверей (Соню при этом почти протаскивает Роем), чтобы не оказаться на пути Кукловода с котелком. Бухнув посудину с отваром рядом с Джимом, прямо на кровать, Кукловод усаживается в ногах Арсения и насмешливо смотрит на мнущуюся парочку.

Соня продолжает распаляться, перекрывая противным визгливым голосом низкий бубнёж Роя.

– Ты, док, над ним больше, чем над всеми, кудахчешь, так пусть оправдывает! Мы же практически на него только лекарства и тратим! Пусть встаёт и вытаскивает нас отсюда!

Из дверей появляются Нэт с Оливией.

Кукловод становится ещё довольнее. Джим начинает подозревать, что он специально растрындел про проснувшегося Перо всем, кого видел. Из интереса к реакции. Уже не удивляют проявляющиеся из темноты коридора Лайза и Энди, за ними – Райан. Молчит вжавшаяся в косяк Оливия, а Нэт встаёт бок о бок к Рою. Слышно негромкое «пищит как истеричка, но мысли мне нравятся».

Дженни и Нортон пробираются к кровати, Джен тянет за руку растерянного Зака.

Последним появляется Джек, взлохмаченный хуже обычного. Пытается протиснуться, но его за плечо хватает Рой.

– Командир, что скажешь?

– Заткнуться. – Джек движением плеча сбрасывает его руку, проходит к кровати. Спихивает с тумбочки ненужную лампу и книги, которые Джим выудил снизу, забирается на неё сам.

На секунду все затихают, только стоящий в дверном проёме Форс фыркает. Потом люди начинают перешёптываться.

– На дереве сдохла верхняя мокрица, я только сейчас проверял, – начинает говорить младший, перекрывая шум. – Если кто не знает: на нас сверху давит экран адской хрени, которая вот-вот расплющит нам мозги. Может, пока что смерть мокрицы просто совпадение. Но если скоро умрёт вторая, я так думать перестану. Итак, все хреново, и это факт. Факт номер два: Перо умирает. Говорю это точно, как ученик Исами. Вы знали, что она экстрасенс. Короче, можете делать что угодно – он умирает. Схватите, начнёте трясти? Ещё быстрее отдаст Сиду душу. А если он умрёт – сдохнем все мы. Проклятие удерживается только на его жизни. Осознайте это своими тупыми мозгами и заткнитесь, наконец!

Последнее он рявкнул.

– То есть… – Дрожащий голос Оливии, – мы… обречены?

Начинает плакать уткнувшаяся в плечо Роя Соня.

Джиму не до них – веки Арсения чуть дёрнулись.

Ну если вы его разбудите…

Нащупав любимый скальпель, Джим встаёт, выставляя его вперёд.

– Я вот этим скальпелем убью любого, кто попытается разбудить Арсения. Желающие лёгкой смерти могут подходить по очереди.

Замолкает поражённая Соня, вылупившись на него своими покрасневшими глазами. Смурнеет Рой. Чуть отступает Натали.

Охреневший младший слезает с тумбочки.

Джиму плевать на них – вот именно на них, бесполезных, ноющих, собравшихся подобно принцесскам ждать освобождения. Они почти год едут на горбе Пера. И, похоже, привыкли.

Ради них ты тратил жизнь, Арсений

Те, кто достоин уважения – позади, у кровати. На остальных время и силы тратить бессмысленно.

Джим выдерживает паузу.

Теперь тихо.

– Я не шучу, – скальпель отправляется на место.– Мы не знаем, как умрём. Я могу убивать вас легко. Советую об этом подумать.

– Ты с ума сошёл, док… – Это Рой. – Серьёзно, я… Сначала Нортон с Уоллис, теперь...

– Говори тише.

– Совсем двинулся со своим Пером, – шипение Нэт. – Да идите вы… все.

Она, дёрнувшись, уходит. За ней бежит Соня. В том же направлении, немного помедлив, скрывается Рой.

Кукловод маслится. Зло, кукловодчески, но маслится.

– Ты этого добивался? – Джим садится на своё место, успокаивающе гладит Арсения по волосам, восстанавливая прерванный сон.