Портреты Пером (СИ)

– Мне плевать, – хрипит она, жадно вгрызаясь в бутерброд. Старается на мониторы не смотреть. Отходит к кровати, и уже оттуда:

– А звук ты зачем выключил, милый?

– Так пока ничего интересного не происходит. Но если ты хочешь – включу.

Палец бьёт по кнопке, и колонки наполняет безумным хрипением его «птички». Клетка уже поднята на тринадцать футов, а это значит – Перу и впрямь придётся поплясать. Даже при его росте.

Трикстер спиной чувствует, как Алиса (Элис?) жадно всматривается в происходящее на экране.

– Какая старательная птичка, – воркует она, жуя, – ты смотри… неужели ей правда так нужна эта беременная девка?

– Мне всё равно, нужна или не нужна. Главное, что это даёт шанс поиграть.

На мониторе Перо вновь взгромоздился на лестницу, и на этой раз зачем-то со шваброй. Её закрепил за спиной с помощью ремня. На швабре, посередине ровно, была привязана смотанная петлями верёвка.

Птичка, увидев гостя, затрепыхалась, забила пёрышками. Он попытался ухватиться за прутья, но клетка раскачивалась чересчур сильно и высоко. Тогда Перо что-то попросил у стоящего внизу Джека. Тот вынесся из комнаты на пару с несостоявшимся шпионом, а минут через семь они вернулись.

С туфлями на высоченном каблуке.

Перо прямо на стремянке закатал джинсы, скинул кроссовки и впялил ноги в эти туфли.

Трикстер расхохотался. Нет, положительно, зря он недооценивал эту марионетку.

– Давай лассо! – орал ржущий Файрвуд-младший, заглушая даже микрофонное хрипение птички. Ричардсон засвистел в два пальца, даже Джон ухмыльнулся.

– Будет кое-что покруче, детка, – Арсень подмигнул ему, встав в позу развратной девицы, и сделал какой-то жест пальцами. Хотя и видно было, что стоять ему тяжело.

Файрвуд-старший прикрыл лицо ладонью. Улыбается, хотя взгляд всё равно обеспокоенный и то и дело смещается к склянке с кислотой.

Шуршание сзади показало, что Элис-Алиса выпуталась из-под одеяла.

Марионетки полезли держать Перо. Тот сказал, что не надо, если никто не хочет получить каблуком в лоб. Он выпрямился на стопке книжек, каким-то чудом сохраняя равновесие, но держался, слегка нагнувшись. Выждал нужное положение клетки. А дальше всё разворачивалось слишком быстро. В какой-то миг Перо умудрился ухватиться за прутья и повиснуть всем своим весом на клетке; перехватившись, подрыгал ногами, скидывая туфли и, оставшись босиком, подтянул колени. Секунда – и он висел под днищем клетки как ленивец, умудрившись каким-то образом кроме рук держаться ступнями, всунутыми между прутьев. Птичка заметалась, но Перо уже, удерживаясь одной рукой, второй вытащил из-за спины швабру и загнал её поперёк клетки. Запустил руку внутрь, нашаривая верёвку, дёрнул её перпендикулярно швабре, протаскивая между прутьев задней стенки. Видно плохо, но можно предположить, что верёвка оказалась между ступнями птички. Теперь при всём желании Сазерленд швабру из клетки не выпихнет.

Сбросив конец верёвки на пол, Перо снова перехватился за прутья двумя руками. Лайза пыталась его лягнуть пяткой, но попадала по прутьям.

Внизу за верёвку ухватились, останавливая раскачивание клетки. Перо слез по ней же, а на высоте шести футов его поймали и спустили чуть ли не на ручках.

– Это было… нечто, – сообщил младший Файрвуд, оглядев верёвку.

– Ага, а туфельки мне ещё понадобятся.

Перо прошёлся босиком по полу, слегка поджимая пальцы ног, подобрал валяющиеся туфли.

Некоторое время на мониторе ничего интересного – Перо забирается на лестницу, льёт кислотой на замок. Верёвка оттягивает заднюю часть клетки, теперь Сазерленд не касается шипов вообще.

– После такого я даже не буду поднимать клетку выше. – Трикстер поглаживал кнопку включения микрофона пальцем, раздумывая, что ещё сказать марионеткам, и стоит ли говорить вообще. – Пусть развлекаются с кислотой, заслужили.

– Да и рассвет уже близко, – на его плечи ложатся ладони, задумчиво разминая затёкшие суставы, – а можешь дать камеру на Лайзу? Мне нравится дизайн её лифа.

Пальцы регулируют по кнопкам изображение с камер, оставляя подпрыгивающего на каблуках Перо с кислотой и его команду. Теперь в кадре только птичка. Лицо залито потом, глаза зажмурены, губы продолжают шевелиться, выводя слова очередной песни. Грудь, которой она раньше приникла к шипам, в крови, на платье отдельные тёмные пятна уже слились в одно.

– Но формально договор она не выполнила, увы. – Трикстер улыбается. Палец поглаживает другую кнопку, особую. С края пульта. Она несёт смерть. – Да и пела на редкость плохо. Убить несостоявшуюся канарейку, милая?

Пальцы на плечах сжимаются сильно. Больно. Она тяжело дышит, покачивается…

Молчит…

– Да убей ты эту суку, в конце концов, – кричит, отдёргивая руки, – Давай!!!

Улыбка растягивает губы до боли. Палец любовно обводит кнопку по кругу, потом руки переходят на клавиатуру, набирая код. Немного спецэффектов.

– Девчонка и так не жилец. Немного продлим её страдания в этом бренном мире, на день, два, может, неделю... от этого игра только интересней.

Он быстро отключает и мониторы, и динамики, порывисто встаёт с кресла, обхватывает дрожащую женщину за талию.

– Элис, Элис… Я убью кого угодно, – вглядываясь в её безумные глаза. – Рано или поздно, всех их, одного за другим. Мы разрушим этот дом, подожжём его и будем смотреть, как плавятся камни. Хочешь?

Её губы растягиваются, пальцы льнут к его плечам.

– Медленно, милый, – прижимается к нему, – медленно. Растянем удовольствие, а напоследок – Перо. Пёрышко. Убивать его будет особенно сладко.

– Его? Не Джона?

– Джон – не твоя добыча, – она шипит, до боли сдавив его плечи, – не рыпайся! И не смей, слышишь, не смей к нему прикасаться!

Она горит. Не дрожит уже, но какая горячая…

– Как пожелаешь, – он улыбается, склоняет голову в имитации поклона, потом мягко подхватывает её на руки и кружит, кружит по комнате. – Всё, как пожелаешь, моя милая Элис, – почти что поёт в предрассветной мгле. – Как пожелаешь.

Комментарий к 2 – 3 июня *Toad The Wet Sprocket – “Nightingale Song”

**“It Must Have Been Love”

25.08.2016. Слегка изменила финал главы, буквально на пару предложений. Сюжетный смысл от этого ни капли не поменялся)

====== Перья (3 – 4 июня) ======

Арсений только-только вытащил бесчувственную Лайзу из клетки, как потух свет. Это произошло неожиданно, и в первый миг сдуру показалось, что рвануло проклятие, отправив их всех в небытие, и теперь адская боль в кровоточащих ладонях, равно как и ощущение собственных слегка дрожащих от усилий стоять ног, втиснутых в дурацкие туфли, – это всего лишь проекция агонизирующего сознания.

Не надо было читать в своё время немецких философов. Никаких философов, чтоб их.

В темноте резко полыхнуло золотым, и внизу кто-то вскрикнул. С клетки, треща, осыпались искры. Они золотыми светляками чертили тьму, высвечивая жуткий контур чёрных прутьев, чтобы тут же угаснуть. Арсений невольно повернулся к ним спиной, сгорбился, стараясь закрыть девушку.

Секунды две

Не больше

– Обезьяна… разряд дал по цепи, – послышался из тьмы ошарашенный голос Роя. – Тормознули б на несколько секунд…

– Да вот как-то не вяжется называть его обезьяной.

А если бы стремянка касалась клетки

Финиш. Хвостатый остался бы без девятого Пера.

Арсений подавил нервный смешок, скинул на пол туфли и принялся осторожно спускаться вниз. Рукам очень хотелось уронить Лайзу со стремянки и не мучиться.

Джек догадался зажечь фонарик.

– А по имени его называть – обосрётся от радости, – Ричардсон распахнул дверь, ведущую в коридорную тьму.

Чтобы провести обработку ран Лайзы, пришлось напоить её. Приводить в себя и вливать в пересохшие губы разбавленный спирт. Если бы она пришла в себя, когда Джим принялся за иссечение, могла бы дёрнуться. В целом ей повезло, просто потому, что Трикстер каким-то загадочным образом не учёл наличие у живых людей рёбер. В итоге иглы раздербанили грудь девушки, но не тронули внутренних органов. Очень уж плотно были посажены.