Не отбрасывая тень (СИ)

Один на один со своими трагичными скрипками.

Не отрывая взгляд от Его лица, я начал медленно опускаться. Колени подгибались от слабости и страха; мне пришлось сначала сесть на пол, а потом, опираясь на него ладонью, встать на колени.

Даже руки дрожали.

А потом я поднял взгляд на Него.

Он выглядел непоколебимо спокойным и равнодушным, словно ничего необычного не произошло и не происходит сейчас, но в Его глазах было что-то, чего я не мог понять. Я едва дышал через приоткрытые губы, неотрывно всматриваясь в Его лицо и боясь пошевелиться, а потом тихо заговорил, так тихо, что едва слышал себя сам.

- Прошу тебя. Я стою на коленях. Я молю тебя о помощи. Мне… ты нужен мне. Ты нужен мне, чтобы справиться с этим. Чтобы жить.

Он прикрыл глаза. Его ресницы чуть дрогнули, а руки под длинными рукавами одеяния едва заметно дернулись. Я наблюдал за Ним с замирающим сердцем, будто за божеством, и, наверное, мне показалось, что Он согласится, потому что когда Он открыл глаза, я испытал ужас, смешанный с паникой.

Его глаза были полны презрения. Оно было заметно так сильно, что буквально пригвоздило меня к полу, и я почувствовал себя жалким.

Жалким, слабым и брошенным.

- Встань с колен, - тихо, с шипением, сказал Он. - Не унижайся. Не давай мне презирать тебя за твою слабость.

- А мою слабость к тебе ты не презираешь? - едва слышно спросил я.

Он не ответил, а я не встал с колен. Только чуть опустил голову, чтобы спрятаться за челкой, и через растрепанные волосы я смотрел на Него и думал о том, что вот-вот упаду на бок, свернусь в клубок и буду молить Его о смерти.

Если прощения мне все равно не получить.

- Ты обрек меня на это и я прошу твоей помощи, - добавил я. - Я не справлюсь один. Я не справлюсь без тебя.

Он выдохнул и заговорил. Голос звучал спокойно и даже умиротворяюще, если не слушать слова.

А Ему достаточно было одного слова, чтобы добить меня.

- Я обещал превратить твою жизнь в Ад, обещал сломать тебя, ничего от тебя не оставить - и посмотри на себя. Ты стоишь на коленях. Ты сломан. Ты жалок. Все, что от тебя осталось - твои человеческие идеалы и облик, но через пару месяцев не останется и этого. Не унижайся, встань с колен, я не хочу презирать тебя за то, во что я же тебя и превратил.

Я опустил голову. Едва ощутимая боль пульсировала в лопатке, заканчивалось действие таблеток, мои руки дрожали.

Время стало бесконечным.

Оно вдруг разорвало круг и растеклось по всем сторонам, по холодным комнатам, по событиям, которые больше никогда не произойдут.

- Ты как-то сказал мне, что нас с Виктором отличает что-то в осанке и движениях, - продолжил Он. - Нас отличает не голубая кровь, не привитые манеры и устаревшие взгляды, и даже не воспитание. Нас отличает то, через что мы прошли и с чем готовы столкнуться. Ни один член королевской семьи не умирал на коленях. Ты видел шрамы на моей спине и знаешь, что я отказался подчиняться. Я не позволю себе пасть даже ценой жизни. Я никому не позволю сделать себя слабым и жалким. Вот что отличает нас. Ты слишком стремишься быть человеком, чтобы понять это. Встань. Меня тошнит от твоей слабости.

Я не поднял на Него взгляд и не пошевелился. С минуту Он молчал, а потом едва слышно вздохнул и развернулся. Через растрепанную челку я видел, как Он удаляется от меня, и мне отчаянно хотелось броситься за Ним, целовать Его ноги и сказать Ему, что я люблю Его, что Он мне нужен и без Него я не протяну…

Я не пошевелился. Только сжал руки в кулаки. Он вышел из комнаты, а я остался сидеть на полу, прислушиваясь к пульсирующей боли и даже не зная, откуда она - от лопатки, от Его пощечины, от трещин в моем теле в тех местах, где я расхожусь по швам?

Мне казалось, что это было единственным живым, что осталось во мне.

Но мне только казалось.

Мне не нужны месяцы, чтобы умереть; для этого хватит пары минут, и они только что истекли.

А потом я вызвал пелену и попросил перенести меня куда-нибудь подальше отсюда, и мне больше всего на свете хотелось исчезнуть. Чтобы пелена не разорвалась никогда или чтобы испарилась вместе со мной, потому что я знал, что вот-вот расстанусь с панцирем моего шока, не пропускающим лишние эмоции, которые могли бы раздавить меня, и моих мыслей уже было слишком много для моей больной головы.

А потом пелена разорвалась и все разом смолкло - и боль, и звуки, и мысли, и скрипки, и даже я сам.

========== Глава XLIII. ==========

- Скажи, что ты меня любишь.

Нежный взгляд темных глаз скользит по моему лицу, рассматривает, фокусируется. Он иногда замирает на долю секунды - на кончике моего носа, верхней губе или веснушке на скуле, а потом движется снова, будто Он пытается запомнить меня во всех деталях.

- Скажи, - повторяю я чуть тише, чтобы не спугнуть эту странную атмосферу между нами, будто источающую интимный аромат откровений и желания.

Его губы растягиваются в мягкой улыбке. Он прижимает меня к кровати, аккуратно обхватывая мои плечи ладонями, и большими пальцами едва ощутимо поглаживает мою кожу. Он теплый; теплее, чем обычно, словно моя близость согревает Его.

- Сказать? - переспрашивает Он, усмехаясь. - Ты и так знаешь об этом. Слова бессмысленны.

- Но я хочу услышать это. Скажи мне!

- Факты не требуют подтверждения.

- Я хочу услышать, как звучит твой голос, когда ты говоришь это. Я хочу знать, как ты произносишь это слово. Скажи это.

Я делаю паузу и выдыхаю едва слышно.

- Ведь я люблю тебя.

- Повтори, - говорит Он, и Его глаза темнеют так, что напоминают ночь перед восходом солнца.

- Я люблю тебя, - повторяю я и, не удержавшись, смеюсь. - Я так тебя люблю!

Кажется, что мир перевернулся, а наша постель была единственным, что осталось на месте, и только нас, запутанных в одеяле и друг друге, все это обошло стороной.

Он улыбается и наклоняется ко мне. Убрав руки с моих плеч, Он обнимает меня, прижимая к себе, и я обвиваю руками Его шею. Меня переполняет таким количеством эмоций, что я не могу совладать с ними, и мне хочется наперебой рассказывать Ему, что я чувствую.

Волнение, нежность, безграничное счастье, тепло, любовь.

- Ты хочешь, - шепчет Он, целуя меня в подбородок и поднимаясь губами по моему лицу, и я прикрываю глаза. - Чтобы я… сказал тебе… так же легко… как ты… что я… тебя…

Он замолкает, а потом чуть отстраняется, но я не сразу открываю глаза. Я буквально кожей чувствую, как Он скользит взглядом по моему лицу, а Его пальцы едва ощутимо вырисовывают что-то на моей спине.

Когда я открываю глаза, Он выглядит таким счастливым и спокойным, что у меня замирает сердце, и я думаю, что, должно быть, я чертов счастливчик, если меня любит ангел, павший с небес.

Иногда нужно упасть, чтобы снова подняться.

Иногда нужно упасть, чтобы найти что-то, чего нет на небесах.

- Я не хочу говорить, - едва слышно говорит Он. - Я хочу, чтобы ты это чувствовал. Я хочу, чтобы это было отпечатано у тебя на коже. Слова бессмысленны, я хочу, чтобы ты ощущал это. Ты никогда не усомнишься в своих чувствах. Ты должен мне верить.

- Я тебе верю, - шепотом отвечаю я.

Он наклоняется ко мне и касается губами моей шеи. Я чувствую Его когти, чуть впивающиеся в мое тело, и Его клыки, когда Он слегка прикусывает мою кожу, и я запрокидываю голову и не могу совладать с участившимся дыханием и ускоряющимся пульсом.

Его мощь такая сильная и ощутимая, что меня колотит от нее, и я кажусь себе слишком слабым рядом с Ним, слишком человечным.

А потом вдруг все меняется.

Его когти пронзают мою кожу, входя глубоко под ребра, а клыки впиваются в мою шею. Раздается глухое рычание; Его крыло резко, с громким шорохом раскрывается, Он прижимает меня крепче к себе, и я чувствую, что задыхаюсь. Я вижу свою кровь на Его губах, Его бездонные черные глаза, словно я смотрю вглубь Ада, Его белую кожу; Он приникает к моим губам, раскрывая их для поцелуя, и Его руки перемещаются по моему телу, размазывая кровь по моему телу. Я ощущаю ее - горячую и липкую, и Его пальцы и когти, испачканные, окрашенные в агрессивно-алые цвета. Все плывет перед моими глазами, и от кончика языка к горлу растекается вкус моей собственной крови; я чувствую, что мое сознание стремительно утекает в бездну и появляется боль. Она начинается с лопатки и затапливает во все мое тело, будто во мне пробили дыру; она растекается по мне, будит, тревожит, нарастает, и вместе с ней тревога, и я не понимаю, что происходит, я…