Loving Longest 2 (СИ)

Тот неуверенно кивнул.

— Это я вернул тебя к жизни, — сказал юноша. — Нам нужно скорее уйти отсюда.

Эльф-Андвир попытался согнуть ноги в коленях, пригладить свои волосы; он в ужасе посмотрел на свои руки, сжал ладонями уши, коснулся кончиками пальцев носа и губ. Он рванулся к Белемиру, пытаясь в ярости схватить его за руки, но был ещё слишком слаб и растянулся на мокром полу.

— Что это? Что со мной? — простонал он. - Что? Что вы со мной сделали? Мне… мне больно… везде больно… Это не я. Не я. Я же не такой. Это же не я. За что?

— Я не хотел, — сказал Белемир. — Я призвал твой дух в тело своего дяди. — Белемир коснулся рукой груди Андвира; сердце билось пока слабо и медленно. Скорее всего, Андвир мог двигаться и разговаривать только потому, что в него вселилась сильная и горячая душа квенди; человек, если бы его душу действительно удалось призвать, ещё долго был бы без сознания. Белемир стал опасаться, что, резко двигаясь, эльф повредит тело Андвира. Он колебался: пытаться ли бежать одному или довести дело до конца.

— Мне очень нужно вернуть дядю Андвира, — продолжил Белемир. — Если ты мне поможешь…

И тут над их головами зажглись голубые огни. Белемир сжался, вцепился в бесполезный кинжал, готовясь встретить яростный взгляд Саурона.

Но это был всего лишь Натрон.

— Давно не виделись, Андвир, — сказал Натрон. — Тебе разрешили оттуда выйти? Что ты на меня так смотришь? Вставай. Белемир, подними его и усади в кресло, я не могу разговаривать с человеком, который валяется в луже.

Белемир увидел, что в одной руке Натрона был метательный нож, в другой — длинный, тонкий, острый как спица, кинжал. Ему пришлось повиноваться.

— Как меня зовут? — спросил Натрон, глядя в глаза Андвиру. — Кто я?

— Я тебя не знаю, — ответил тот на квенья. Большие светло-серые глаза Андвира впервые оглядели помещение целиком, и он, видимо, осознал где находится. — Я тебя не знаю, прислужник Моргота, и не хочу тебя знать.

— Кто ты такой? — спросил Натрон, вытянув руку и вставив острие тонкого кинжала прямо в ямочку на шее Андвира. — Отвечай!

— Но вы же видите, что это мой дядя! Натрон, я вас умоляю… — воскликнул Белемир. Он счёл, что Натрона можно попробовать разжалобить. В конце концов, дядя действительно был нужен Белемиру, а незнакомого эльфа можно было уговорить или запугать, заставив изображать Андвира. — Мне удалось оживить Андвира. Он мой единственный родич. Он пока не в себе. Прошу вас, отпустите нас…

Натрон пошарил в кошельке у себя на поясе и достал что-то в сжатом кулаке. Потом он резко разжал руку над столом. Раздался сухой перестук.

— Что это? — резко спросил Натрон. — Смотри! Отвечай!

— Это? Кубики… кости… — сказал Андвир.

— Кости? — с насмешкой отозвался Натрон. — Кубики? Это, любезный мой, «корона» — комбинация «три-три-четыре». Ты знаешь, как твой дядя Андвир попал к нам, а, Белемир? Он убил своего отца и твоего деда, Ульфанга-младшего, сына Ульдора, который не давал ему вещи, чтобы их проигрывать, опустошил его сокровищницу, проиграл всё за два дня и потом попросился к Тар-Майрону. Он проигрывал всё. Ты хочешь меня убедить, что увидев «корону», Андвир сказал бы, что это просто «кости»? Он помнил названия бросков и очков в любом состоянии. Ладно, парень, давай, признавайся, чей дух ты вызвал. Возможно, я тебе помогу.

— Я не знаю, — ответил Белемир. Он уже успел узнать Натрона, и понимал, что с ним лучше вести себя честно. — Я хотел оживить Андвира и вызвал этот… этого… наверное, он квенди.

— Кто ты такой и как тебя зовут? Где и когда ты родился, кто твои родители? — спросил Натрон.

— Какое тебе дело? — ответил эльф-Андвир. В его голосе звучало отчаяние; Натрон сам испытал ужас и отвращение, на мгновение попытавшись представить, как тот чувствует себя, оказавшись в человеческом теле. — Я… я в Ангбанде, да? — Натрон кивнул. — В самой страшной темнице на свете я оказался ещё в одной тюрьме, худшей из возможных. Сейчас я привязан к этому телу… словно… как липкий мокрый лист, который пристал к крыльцу под дождём. Я превращусь в грязь или меня унесёт холодный ветер неведомо куда. Зачем тебе моё имя? — Из его глаз снова хлынули слёзы. — Лучше убейте меня снова.

— Белемир, отойди подальше. Я сказал, подальше, — велел Натрон. — Послушай, ты. Уходить вам отсюда смысла нет: Майрон всё равно узнает о случившемся и найдёт вас обоих. И он вырвет из тебя и твоё имя, и всё, что захочет знать о тебе. Человеческое тело слабее нашего, но Майрон научился обращаться с ним достаточно бережно, так что под пытками ты не умрёшь ещё долго. Но я бьюсь об заклад (настоящий Андвир, уж верно, давно сделал бы ставку), что Майрона заинтересует этот случай. Я постараюсь помочь вам выпутаться, но тебе, Белемир, и тебе… Андвир, буду так тебя называть — надо вести себя очень осторожно.

Натрон наклонился к эльфу-Андвиру, положил руку ему на плечо и очень тихо сказал:

— Я научу тебя, что говорить, и что делать. Поступай так, как скажу тебе я, и у тебя будет хоть какая-то возможность выжить. Может быть, Майрон даже попробует вернуть тебе твоё собственное тело.

Это был один из тех немногих случаев, когда Саурон не знал — разозлиться или прийти в восторг. Он был в хорошем настроении, и второе чувство перевесило: он решил, что Белемиру всё-таки надо оставить жизнь и позволить ему экспериментировать дальше.

— Я бы покарал тебя немедленно, Белемир, но это очень интересный опыт, — сказал Саурон. — Я ещё не пробовал вселять фэа эльфа в человеческое тело. А тебе это удалось. Я должен потом расспросить тебя подробнее… А сейчас убирайся.

Когда Белемир вышел, Саурон сказал Натрону:

— Нат, проследи, чтобы его взяли под стражу. Итак, Андвир… Андвир — как тебя на самом деле зовут? Как тебя зовут? — повторил Саурон свой вопрос на квенья.

— Меня зовут Алдамир, — ответил тот.

Саурон резко встал, взял эльфа-Андвира за руку и подтащил к длинному ящику с телами нолдор.

— Где тут ты? Показывай. Кто из них Алдамир?

Тот показал на тело молодого эльфа с очень светлыми косами и с выражением ужаса на лице, одетого в одну разорванную рубашку — отвернулся и судорожно согнулся: его рвало, но, очевидно, его желудок был пуст. С усилием разогнувшись, он оглянулся с мучительным недоумением. Боль и дурнота, которые он ощущал в человеческом теле, оказались непривычно сильными. Гватрен, взяв его под руку, помог снова сесть в кресло.

— Правильно, — сказал Саурон. — Его звали Алдамир. А теперь расскажи о себе…

Эльф-Андвир назвал Саурону год и место своего рождения, имена родителей, перечислил имена своих друзей, упомянув в том числе, что учился вместе с детьми Финголфина. Он правильно ответил на несколько припасённых у Саурона «контрольных» вопросов, ответы на которые мог знать только близкий друг семьи Финголфина.

— Ну ладно, — кивнул Саурон. — А теперь объясни, почему в конце концов ты напал на Финголфина с ножом, а потом убежал в одной рубашке и замёрз.

— Я… я был не в себе, — ответил тот. — Я не помню. Я всё время был не в себе.

— С каких это пор? Ты сошёл с ума во время похода или уже был болен? Ты сознаёшь, отчего ты помешался? Душевнобольных эльфов на самом деле очень мало, и меня всегда интересовал случай с тобой. Так что я хотел бы получить ответ на свой вопрос.

— Я и до этого был не в себе уже много лет, — ответил тот, кто назвал себя Алдамиром.

Саурон откинулся в кресле и посмотрел ему в глаза. Тот не выдержал и опустил взгляд.

— Рассказывай, как всё было. Если хочешь остаться в живых, хотя бы и в этом теле, ты должен быть со мной откровенен.

— Я… — наконец, сказал тот, — мне очень трудно об этом говорить. Я не смогу рассказать много. Просто… просто надо мной надругались. Ещё в Амане.

====== Глава 28. Ученик чародея (2): Третий вопрос ======

— Надругались? Кто? — резко спросил Саурон. — Когда? Кто это был?

— Я… я не знаю, – ответил эльф в облике Андвира.