Песнь о Гамаюне (СИ)

— Лучше расскажи, кого поймал Страйкер, — попытался сменить тему Леншерр, понимая, что ему еще придется провести время в компании короля.

— Ну, его люди охотятся на демонов, и, я слышал, они смогли заполучить парочку уродцев. Вроде тех, что все еще живут в его казематах. Помнишь этих тварей? — Шоу вновь довольно улыбнулся, и Эрик лишь коротко кивнул. Демоны? Нет. Он не назвал бы зверинец Страйкера сборищем демонов. По крайней мере, не теперь, когда видел одного из них. То, что хранилось под замком церковников, мало походило на людей. Ломанные и несуразные больные уродцы. Как-то раз Шоу приводил туда Эрика, когда тот был еще совсем мал и был рад любой возможности нормально одеться и покинуть свою клетку. Но пожалел о своем выборе, когда проходил пыточные камеры инквизиции и слышал, как приглушенные крики этажами ниже эхом разносятся по коридорам. Он был там лишь раз, но запомнил уходящие по спирали вниз коридоры и в тот день окончательно уверовал в то, что ад есть на земле. Порой спрятанный за стенами святых строений. И он помнил зверинец. Существа, которых называли демонами. Они были слишком разные, чтобы сказать, что это одно и то же демоническое создание, но у многих глаза сияли голубым светом, который и в сравнение не шел с чистотой ясных глаз Чарльза. Все монстры Страйкера — больные недоделки природы, и никого из них нельзя было бы назвать гамаюном. Но инквизиция называла. И гордилась своей коллекцией полумертвых замученных пленников. Тогда Эрик видел их лишь мельком и должен был испугаться, но сам всего пару часов назад так же, как и они, метался по своим «покоям» и впивался дрожащими руками в прочные прутья решеток. Так что существа, скрывающиеся во мраке, завывающие от боли и тоски, а порой издающие странные, похожие на птичьи, крики или чириканье, не вызывали в нем страха, лишь понимание их участи.

— Я помню, — коротко ответил Эрик, но Шоу давно привык к неразговорчивости названого сына и лишь рассмеялся, небрежно провел рукой, украшенной дорогими рубиновыми кольцами, по талии тихо снующей вокруг служанки. — Но все равно не понимаю, зачем их держать. Они и говорят-то с трудом, не думаю, что они смогут прочесть его драгоценные фолианты.

— В это и я уже не особо верю, но он очищает наш мир от скверны. Я слышал, порой даже вымучивает из них пророчества, — Шоу фыркнул и приступил к мясу, хотя больше налегал на вино.

— Пророчества?

— Да, — кивнул Шоу, не отрываясь от еды. — Ну, ты же знаешь, Страйкер, как охотничий пес, все ищет демонов-пророков. Но находит только нечисть уродливую, а те от страха плетут всякую чушь.

— Те, у которых синие глаза?

— Ох, маленький мой Эрик, ты словно и не слушал всего того, что тебе рассказывали священники в детстве, — Шоу указал на Эрика вилкой, и жирные капли сорвались с нанизанного на ее острие куска мяса и упали на деревянный стол. — У них у всех синие глаза.

— И что они говорили?

— Много чего. Ешь уже, хватит сидеть, как истукан, — приказал Шоу, и Эрик без особого аппетита приступил к еде, но даже не чувствовал вкуса мяса и печеного картофеля.

Сердце билось тяжело и волнительно. Он давно не интересовался делами инквизиции и думать забыл о зверинце, а теперь проклинал себя за былое неверие и то, что он прежде не начал изучать все тонкости. Может, он смог бы помочь Чарльзу. Или узнать больше о тех, кто смутно похож на него.

— А с чего тебе вдруг стало интересно? Прежде ж сам избегал таких тем и в дела инквизиции лезть не хотел.

— И не хочу. Но если Страйкер узнал что-то важное…

— Да что там важного, — Шоу снова фыркнул и отмахнулся от «сына». — Кто-то твердил про горящие поля, кто-то про летящих в ночи сов. Просто невероятные видения, полезные королевству, — он злобно рассмеялся, а Эрик уже понял, что стало с негожими демонами, которые лишь тратили время впустую. И догадывался, что при всех «интересных» допросах участвовал сам король. — Хотя были и сложнее бредни, вроде того, как земля поглотит наши замки и уничтожит наш род, как реки окрасятся кровью и мертвые придут по наши души. А один так вовсе сказал, что наш род будет уничтожен тем, кто никогда не был рожден женщиной. Достаточно больных уродов, которые, словно гадалки рыночные, пытаются нагнать туману и выдать свои бредни за правду. Кто-то берет более безопасные видения и говорит о стаях галок над Стратклайдом, которые сулят беды и разрушения, а кто-то, глядя на свою же кровь на полу, пророчит светлое и чистое будущее, — Шоу снова хмыкнул и явно получал удовольствие от этих рассказов, в то время как сам Эрик лишь сильнее уверовал в свою цель и был готов прямо сейчас вонзить нож в беззащитную шею Шоу. Его рука дрогнула и потянулась к кинжалу на поясе, но он себя остановил. Нет толку лишь от смерти Шоу, если после сам Эрик будет казнен за цареубийство. У него есть план. И Чарльз уже давно подтвердил его верность. Еще лежа в постели, когда Эрик нашептывал, словно в исповедальне, юноше все, что он хочет сделать, а Чарльз, едва дыша, внимательно и серьезно слушал его, а затем его глаза затопил синий свет. Затухающий огонь скользил по лицу Ксавьера, делая его похожим на мертвый воск, и лишь тепло его тела успокаивало Эрика, пока он лежал рядом и смотрел на своего демона и пророка, завороженный его красотой и в ожидании его слов. И выдохнуть он смог, лишь когда Чарльз повернулся на бок и пристроился ближе, шепча ему, что он видел все. Он видел и открытый замок, и крики толпы, и погребальный костер. Он видел кровь и коронацию.

— И даже считая так, ты продолжаешь оказывать ему полную поддержку.

— А как иначе, мальчик мой? Такая сила, как Церковь, всегда была при власти. А за одни твои сомнения тебя могли бы предать анафеме. Надеюсь, ты не слишком часто рассуждаешь об инквизиции при свидетелях?

— Обычно на это у меня вовсе нет времени.

— Вот и верно, — одобрил Шоу и махнул служанке, чтобы та подлила вина. — Я слышал, Логан неплохо справляется на троне у Драконьего мыса, но все же не считаю его достойной заменой брату.

— Виктор никогда не был склонен к политике.

— Зато он был послушным и достаточно кровожадным. А ты под шумок сражений смог назначить простого вояку. Чем ты вообще думал?

— Я лишь решил, что раз ты посчитал, что Виктор достоин править в моей стране, то и его брат сможет взойти на трон. Пусть и на время.

— Вот снова этот тихий рык в твоем голосе, — с хищным наслаждением произнес Шоу, глядя на «сына» с кровожадным удовольствием, питаясь болью Эрика и не упуская возможности напомнить, что он никогда не будет править в родных землях. И больше всего он получал удовольствие от того, что Эрик сам произносил это вслух. — Ты знаешь, что толку от тебя на троне не будет, а вот в бою тебе самое место. Да на парадах, чтобы девки текли и мечтали прикоснуться к великому принцу Стратклайда, герою воины и бывшему принцу покоренных земель. Ты, мой дорогой, лучший символ покорности в нашей стране. И пример для остальных. Раз уж стены Морского дракона пали под моим натиском, то и другим не устоять.

— И кем ты думаешь заменить Логана? — словно проигнорировав половину слов Шоу, спросил Эрик.

— М-м? Это просто, я уже отправил туда Маркуса Тодда.

— Инквизитора?!

— Да. А чему ты так удивлен? Страйкер предложил его кандидатуру, а это всяко лучше дуболома из пехоты.

— Тодд чертов садист из «мастеров допроса» инквизиции. А ты этого монстра пустил к власти? — не выдержал Эрик и резко поднялся на ноги, со стуком ударил руками о стол, почти готовясь броситься на Шоу и убить его голыми руками.

— А ну тихо, мальчишка, — шикнул на него король, пригрозив худым костлявым пальцем и властно глядя на Леншерра, а тот словно оцепенел, когда Шоу поднялся и перегнулся через небольшой стол, оказавшись совсем рядом, и смотрел Эрику прямо в глаза, словно змей, гипнотизирующий свою добычу. Его костлявая рука скользнула на шею Эрика, и он впился неровными ногтями в кожу «сына». — Огрызаешься, щенок? Хочешь оспаривать мои решения? Ты всего лишь моя собачонка. Забыл об этом? Хочешь снова вернуться за решетку, так твоя камера все еще свободна. Или думаешь, раз вымахал из немощного мальчишки в мужчину, так все можно? Ты жив лишь потому, что я так решил. Так изволь подчиняться, иначе я изменю свое решение, — он говорил едва слышно, тихо шипел, а голос его сочился ядовитой ненавистью, и Эрик прекрасно знал, что все это не пустые угрозы, и лишь старался отогнать вновь всплывший в сознании образ его клетки. — Ты понял меня?