Портреты Пером (СИ)

Поднялся гвалт.

– Это нечестно!!! – громко вопил Зак, ёрзая на своей бочке, – какая-то девчонка…

Джек слегка нахмурился.

– А ну заткнулись! – рявкнула Нэт.

Тишина наступила, но не сразу.

– Командир, – теперь девушка обращалась к нему, – надо Арсеня по-быстрому к нам, а то ведь заглотят с потрохами и отправят свои бумажки исписанные выискивать. А он нужную мелочёвку – клянусь, на раз-два ищет. К нему, блин, как липнет всё.

– Везунчик, – хмыкнул устроившийся на лавке длинноволосый Рой. – Но вообще, не раз выручал. Если паяльники нужны или ещё что срочно…

– Два раза тайники маньяка обчистить и живым остаться… – Джим покачал головой. – Как его Кукловод ещё не ухлопал?

– Так ухлопал почти в этот раз, – заметила Агата. – Если бы не док…

– Ага, а после почему? Жалость вдруг проснулась? – возразил кто-то.

– А ты со своим психоанализом чего, в вороны решил податься?! – выпалил Джозеф – малолетка, постарше Зака года на четыре.

Снова поднялся шум.

– Короче, так, – холодный голос Агаты перекрыл весь гвалт. – Новенького мы не упустим.

– Тогда это моя забота, – тихо сказал Джек.

Тишина установилась мгновенно.

– Мастер, у вас уже и план есть? – важно осведомился Закери.

– Есть, – коротко ответил главный. – Никуда Арсень не денется, не сомневайтесь. Других тем на сегодня нет?

Тут же все заговорили наперебой:

– Как нет? Без Арсеня у нас опять нехватка проводов, надо бы выпнуть кого-нибудь…

– Главный, а главный, давай Джима выпнем? Не всё ж ему тёзку подслушивать!

– Три глушилки на камеры собраны!

– Зак умудрился проследить за котом…

– Ну да, испытательная, правда, уже успела сгореть…

– Приказ выполнен – две тарелки для Дженни взамен разбитых…

– Тобой!..

– Мастер, он в коридоре напротив вашей двери пропадает!

– Вчера нашли новый тайник Билла на втором этаже, весь спирт ликвидировали…

– Я его за хвост, а он как заорёт…

– Э-э?..

– Да Дженни отдали на хранение, ну!..

– Сама забрала…

– Мы нашли под дальней лестницей какую-то дверь, но чтоб ещё эта чертовка открылась…

Джек поднял руку, заставив всех умолкнуть.

– Так, давайте по порядку. С тебя, Нэт…

====== 18 сентября ======

Арсений проснулся. Не так, как все последние дни – когда при попытке открыть глаза мир расплывался в серое пятно, было страшно жарко, голос спрашивающего о его состоянии Джима доносился как сквозь мокрое ватное одело, и единственное, чего хотелось – вода. Он проснулся от шума во вполне нормальном состоянии. Слегка свербело в пересохшем горле, а рядом кто-то шуршал. И не Джим: он не шарит так заполошно и уж точно не пахнет на всю комнату какой-то цветочной косметической дребеденью.

Пришлось открыть глаза.

На стуле возле кровати, где все последние его просыпания бессменно обнаруживался Джим, теперь сидела Кэт и активно шурудила в его «проходильной» сумке. То и дело морщилась, губу закусила от усердия, запуская руку то в один, то в другой угол. Арсений, ухмыльнувшись, вспомнил, что накануне злополучной ночи забыл в сумке четыре пары ножниц и кучу проводов. Не считая зажигалки, молотка, мотка проволоки и двух катушек скотча. Часть вещей уже была вывалена на пол, вместе с непонятной пачкой бумаги. Пока он смотрел, последовательница тихо охнула и торопливо раскрыла края сумки пошире.

– Если вы ещё не устали и готовы совершить экскурсию в задний карман этой замечательной сумки, то вас ожидает удивительное открытие в виде пяти плохо воткнутых в картон иголок и пасты от протёкшей на той неделе ручки… – ядовито выдал Арсений, пытаясь приподняться.

Кэт ещё на середине фразы вздрогнула и прижала сумку к себе.

– Напугал… – неуверенно улыбнулась, тут же попыталась уложить его обратно. – Джим сказал, тебе ещё нельзя вставать…

– А шариться по моим вещам он тебе заодно не запретил, видимо, – Арсений оттолкнул её руку, кое-как сел, с трудом удерживаясь, чтобы не шипеть от боли. – Результат плохого воспитания?

– Как же… – Кэт перепорхнула на край кровати, уронив сумку на пол, – тебе ведь уже лучше? И разве я не могу узнать, из-за чего в тебя стрелял Кукловод? Вдруг он сам явится, чтобы вернуть эту вещь обратно? Я могла бы пока хранить это у себя…

– Обойдусь.

Девушка, слегка нахмурившись, скрестила на груди руки, окинув его странным взглядом.

– Вообще-то, я все эти дни места себе не находила, – выдала сердито. – Думала, тебя даже Джим не спасёт. Одному, – она махнула рукой, – там… из нашей фракции, когда попал в ловушку… начал ныть… А Кукловод сказал ему, что ты, даже раненый, умудрился завершить испытание, и что если мы сейчас считаем его ловушки страшными, то ему придётся показать, что такое настоящие ловушки…

– И что – показал? – Арсений, ощущая, что сил не остаётся даже на то, чтобы сидеть прямо, тоскливо уставился в противоположную стену.

– Не знаю, – Кэт пожала плечами. – Я с тех пор испытания не проходила. Вообще-то, после твоего тайника многие боятся… Возьмёшь меня как-нибудь с собой проходить комнаты?..

Арсений усмехнулся своим мыслям.

– Ага, Джек кочерги таскает, чтоб ловушки обезвреживать, а я…

– Что?

– Ничего.

– Но ты всё равно не рискуй так больше. У нас многие о тебе волновались. Вот будешь с нами во фракции – мы будем тебя беречь. Никаких тайников в одиночку…

За её спиной открылась дверь, и вошёл Джим с тазом воды.

– Кэт, тебе пора, – сказал вроде бы и спокойно. Но девушка возражать не решилась. Чмокнула в щёку попытавшегося уклониться Арсения, пожелала ему скорейшего выздоровления и ушла.

Дверь, что примечательно, закрыла за собой тихо-тихо.

Джим поставил таз на тумбочку.

– Вижу, тебе лучше… – взгляд доктора зацепил выпотрошенную сумку, и он неодобрительно покачал головой, – мне нужно было это предвидеть. К вечеру в особняке о твоём состоянии – и о содержимом твоей сумки – будут знать даже комнатные цветы. А ещё я больше не смогу оградить тебя от посетителей полностью, иначе меня просто порвут, – в голосе Джима проскользнула виноватая нотка. Он сдвинул книги и полез в свою сумку за чем-то. – Пока откинь одеяло, надо поменять повязку.

Арсений послушно скомкал одеяло, отодвинув его в сторону. Под бормотание моющего руки в тазу Джима покосился на сумку – Кэт уронила её ровно у ножек стула. Сам он не знал, что умудрился вытащить из тайника – не до того было.

А вот последовательница, похоже, теперь знала.

====== 20 сентября ======

– Мы с приятелем вдвоём работали на дизеле, – завывал Арсений по-русски, – он лопух, и я лопух, у нас теплушку спиздили…

Джим терпеливо осматривал его рану. Арсений поражался терпению дока: он с самого утра горланил четверостишия на чистейшем русском, объясняя это тоской по родному фольклору, и хоть бы что. Он и самого Джима пытался научить, но тот сдался при изучении первого же, в котором зять-шутник проходил мимо дома матери его жены и очень смешно шутил, согласно собственному адаптивно выверенному переводу Арсения.

– На мосту стоял прохожий, – продолжаем надрываться, – на ебёна мать похожий…

Арсению было скучно. Он прекрасно осознавал свои прямые обязанности как тяжело больного – лежать, болеть, изображать медленно умирающего. Он бы и рад – к тому же его беспокойное поведение вряд ли радовало Джима – но ничего с собой поделать не мог. Пришёл в адекватное состояние уже третий день как, сил не было совершенно, и ничего бы он сделать не мог: ни гулять, ни помыться сходить, ни, тем более, проходить испытания, но это не значит, что ему не хотелось.

На тумбочке рядом с кроватью одиноко лежала раскрытая книга по композиции. Её товарки – «Живопись и графика», «Анатомия для художников», «Рисование ткани: фактуры, тени, штриховка», и тому подобные, найденные добросердечными сопереживателями, лежали у кровати. Ещё одна – прямо на одеяле, Арсений читал её перед тем, как начать издеваться над ушами доктора.