Песнь о Гамаюне (СИ)

— Кто-то не привык к долгим часам в повозках? — тихо рассмеялся священник, и у Чарльза на мгновение от страха замерло сердце.

— Это мой боевой трофей, все никак не придет в себя. Да и захворал в дороге, — на удивление спокойно сказал Эрик, но это только сильнее напугало Чарльза.

— Господь милосердный, и Вы с ним в таком состоянии проехали весь этот путь? Советую помолиться о своем здоровье и сходить к Маркусу, он посоветует хорошего лекаря. Или сам проверит, не подцепили ли Вы чего от бесовского отродья. Зачем вообще безбожника следовало вести отдельно от пленных?

— Он мне приглянулся, — Эрик был все так же спокоен. — Не желаете познакомиться?

Чарльз в ужасе посмотрел на закрытую дверь, и в одно мгновение до него дошла устрашающая правда. Не было никакого плана у Эрика, никакого заговора против Шоу. Лишь пустая болтовня, чтобы отвлечь его, спокойно довезти, да так, чтобы никто не прознал, а затем продать священникам, словно породистую лошадь!

— Гамот, — тихо выдохнул Чарльз, ощутив, как боль пронзила его сердце, а на глазах от злости выступили слезы. И он был готов ринуться на дверь, вырваться наружу и перерезать горло Эрику или разорвать его собственными зубами! Но именно в этот момент глава инквизиции брезгливо ответил:

— Пожалуй, нет. Все равно к вечеру ты его представишь, но тогда хотя бы приведешь в порядок своего дикого кота. Тем более в твоем донесении я видел, что он согласен отречься от глупых демонов и духов, так что я еще увижу это отродье, а сейчас мне хватает тех, которых Маркус готовит к завтрашнему торжеству.

— Это всегда интереснее, верно? — со смешком сказал Эрик. — А теперь позвольте, мне нужно привести и себя в порядок, да приказать отмыть моего больного прислужника, чтобы его не стыдно было вечером показать королю.

— Себастьян будет рад, что ты хоть что-то с этой войны решил взять себе. Пусть я и удивлен, что ты решил оставить какого-то бродяжку.

— Я бы и не взял. Но нашел его в церкви уже после боя. Он был словно благословенным подарком и так молил меня о пощаде, отрекаясь от целого мира, что я смилостивился.

Чарльз возмущенно фыркнул, но тут же притих, чувствуя, как гнев понемногу отступал. Он все еще был готов сражаться, если Эрик решил отдать его церковнику прямо сейчас.

— Не думал, что ты можешь быть милосерден.

— Я давно утратил веру и не мог найти к ней путь. Этот мальчишка помог мне вспомнить, что порой не все потеряно.

— А еще становишься сентиментальным, — рассмеялся Страйкер. — Что ж, встретимся позже, сын мой. Ступай.

— Благодарю.

Шаги удалились, и дверь повозки скрипнула, отворяясь. Чарльз уставился в пол, но если бы мог пойти на поводу у своих чувств, то набросился бы на Эрика с упреками, пусть даже понимал, что тот только что спас его в очередной раз.

— Идти сможешь?

— Да, — сипло ответил Чарльз и оперся о протянутую руку Эрика, позволил ему помочь себе встать и, низко опустив голову, поплелся за ним на дрожащих ногах, видя перед собой дорогую мощеную дорожку, ведущую к замку. Ему так хотелось поднять голову и разглядеть величие черных стен, но Чарльз только зажмурился и впился в руку Эрика еще сильнее, надеясь, что тот все же чувствовал боль.

***

Коридоры извивающимися лентами сплетались в громоздком теле Черного замка. Эрик не был здесь несколько лет и, оказавшись теперь, все еще ощущал себя на вражеской территории. В этом месте никогда не было спокойно или безопасно, и всегда казалось, что кто-то наблюдал за каждым его шагом. Не говоря уже о самой постройке. Архитекторы и строители словно намеренно избегали чрезмерно прямых линий, и даже для человека, который до этого побывал в сотне замков, это место было бы новым и пугающим. Высокие своды, резьба на стенах и полу, казалось, тут почти не было полностью гладкого камня, будто узоры вырывались из стен и вновь скрывались за ними, чтобы всплыть снова. И все это стремилось ввысь, к огромным потолкам или остроконечным башням, похожим на клыки невиданного монстра. Эрик всегда считал это место уродливым и не принадлежащим этому миру. Так же, как и остальные шесть замков древних Королей. Но Шоу нравилось восседать на троне с богатой историей, а не на новоделе, украшенном только что добытыми самоцветами.

Эрик крепко впился в руку Чарльза и лично вел его до самых покоев, не обращая внимания на взгляды слуг и стражи-сопровождения. Но, даже оказавшись за прочной запертой дверью своих покоев, он не мог расслабиться.

— Мне больно! — Чарльз дернулся, пытаясь вырваться из хватки Леншерра, и тот не сразу, но все же отпустил его и обошел просторную комнату, пока не нашел на столике небольшой флакон. Рядом стояли графин с водой, ступа с лежащими внутри аккуратным мешочком и пестиком, а рядом неподвижно стояли тонкие изящные весы с серебристыми грузиками, возле которых находилась прочная жестяная миска. Эрик посмотрел на столик и одобрительно хмыкнул. Она все же справилась и выполнила все его поручения, пусть и в своей вычурной манере, всегда служившей Эмме подписью.

— Это все, что тебе нужно? — спросил Эрик, указав на столик. Юноша не ответил, медленно подошел, и на мгновение в свете потрескивающего огня в камине он показался похожим на серую тень, возникшую из ниоткуда. Чарльз задумчиво раскрыл мешочек, изучил ступу и проверил на свет содержимое флакона, отливающее багрянцем, задумчиво нахмурился.

— Да, — тихо ответил он и снял свою серую мешковатую мантию, по-хозяйски откинул ее на деревянный стул, стоявший рядом, и закатал просторные рукава грязной рубахи. Эрик удивленно изогнул бровь, с любопытством наблюдая за странным преображением вечно напряженного и нервного Ксавьера. Весь страх словно ветром сдуло. Лицо юноши стало серьезным и сосредоточенным. А без своего балахона Чарльз оказался очень худым и гибким. Грязная, серая с черным ткань оплетала его тело и во многих местах была залатана не раз, но почему-то сейчас Эрику казалось, что этот голубоглазый юноша перед ним выглядел достойнее многих дворян, которых ему доводилось видеть.

Чарльз игнорировал пристальный взгляд Эрика и даже не обернулся, когда тот подошел ближе. Казалось, он вовсе не замечал, что в комнате есть кто-то, кроме него. Он ловко и быстро растер в порошок точно взвешенное количество семян мака, добавил в воду раствор из пузырька. Смешал его с мутной водой, несколько раз все взбалтывал и переливал из одной миски в другую, а затем подхватил свечу и поднял миску выше, поднес к ее основанию трепетный огонек и не сводил сияющего в сером дневном свете взгляда с получившегося варева, от которого потянулся странный горьковатый запах.

— Отойди, — приказал Чарльз, когда Эрик слегка приблизился. Леншерр хотел было возмутиться, но у него и правда начал чесаться нос и зарезало глаза, так что он хмыкнул и отошел ближе к окну, но продолжал наблюдать, как Чарльз теперь осторожно дул на жидкость в миске, а затем, убедившись, что она достаточно остыла, перелил ее обратно в тонкий пузырек и закупорил его. Стенки изнутри тут же покрылись белесым паром, а юноша вздохнул с облегчением.

— Готово. Но лучше выпить это перед тем, как мы пойдем к королю. Не хочу и лишней минуты быть под его действием, — Чарльз нахмурился, и его глаза стали немного ярче, на мгновение он отстранился от мира вокруг, чтобы убедиться окончательно, и смог это увидеть. Всего на мгновение, подобно солнечному зайчику, только темно-бордового цвета дымчатый дух мелькнул возле пузырька, а затем исчез в подкорке миров. — Определенно готово, — заключил Чарльз и поморщился.

— Я тоже хочу быстрее с этим покончить. Так что собирайся, — после небольшой паузы сказал Эрик и бросил быстрый взгляд на кровать. Тут все было сделано так, как он просил: поверх золотистого покрывала лежала дорогая одежда. Неизбежно белого цвета. Порой Эрик думал, что она просто была не в состоянии различать другие цвета, поэтому всегда предпочитала белые оттенки, даже когда одежду подбирала не для себя. И этот раз не стал исключением. — Сама невинность, — усмехнулся Леншерр, глядя на одежду.