Песнь о Гамаюне (СИ)

— Гамот! — выругался Ксавьер и начал торопливо осматриваться вокруг. Он перерыл постель, сам не зная, что именно он искал, а затем, обернувшись, увидел один из фонарей. Юноша бросился к нему и открыл кованую створку, вырвал из него холодную толстую восковую свечу. Оставалось лишь раздобыть огня.

***

Вороны с недовольным карканьем кружили недалеко от столба серого дыма, поднимающегося над десятком костров. Запах мертвечины и горящей плоти пропитал воздух, и даже холодный ветер не мог его развеять.

— Они были важны? — все же спросил Азазель, глядя на один из дотлевающих костров, пока Алекс и еще парочка воинов готовили крытую повозку. Эрик посмотрел на бесформенную кучу обугленных тел, не чувствуя ничего, кроме усталости и тянущей боли в раненой ноге.

— Нет, — коротко ответил он, но Азазель тихо выругался.

— Тоже благородными были? — расстроено спросил он. Видимо, мечты о дорогостоящем пленнике или пленнице не покидали его до сих пор.

— Нет, не были, — Леншерр перевел взгляд на подготовленную карету и невольно нахмурился, увидев потертый и едва заметный из-за пыли и грязи герб Шоу, извивающийся на гладкой поверхности двери. Зато на окнах были темно-оранжевые выцветшие от времени шторы, а остальное было не так важно. — Распорядись о готовности, отправляемся через пару минут, — Эрик отдал приказ, а сам направился за Чарльзом, надеясь, что, узнав дурные вести, его гамаюн сохранит здравый смысл. Все осложнится, если он не захочет помогать добровольно. Леншерр отпустил стражу и вошел внутрь. Поначалу его сердце пропустило удар — комната была пуста. Но прежде чем это осознание заполнило разум Эрика, он заметил в углу Чарльза. Он сидел на полу, склонившись над дрожащим пламенем свечи, прикрывая его бледной ладонью, будто боясь, что ветер мог его уничтожить. Юноша, казалось, даже не заметил, что больше не был один, и, подойдя ближе, Эрик смог разобрать, что его гамаюн что-то очень тихо шептал.

— Что ты делаешь? — прозвучало слишком холодно и враждебно, но только оттого, что Эрику на мгновение стало по-настоящему страшно. Еще вчера он не верил, что было что-то большее, чем обычный человек, а теперь страшился, что его дорогой демон нашлет проклятье на него и всех его людей, и, поддавшись этому страху, Леншерр торопливо затушил свечу, которую так бережно защищал Чарльз. И не зря, ведь, когда Чарльз поднял на него взгляд, его глаза словно затопило синее свечение. Эрик схватил юношу и рывком поднял на ноги. Потухшая свеча покатилась по грязному полу, а за ней, клубясь по воздуху, остался тонкий след едкого дыма.

— Что ты делал? — прорычал Эрик, чувствуя, как Чарльз впился в его руки.

— Я… я… — каким-то пустым голосом начал юноша, словно не боялся Эрика вовсе, словно воин перед ним был не опаснее досаждающей мухи, и от этого к страху примешался ярый гнев. Но он потух, как и огонь свечи, когда Чарльз пристально посмотрел Эрику в глаза. Свечение в его взоре пропало, осталась лишь нереальная синева радужки и влажный блеск, который юноша силился сдержать. — Я просто сам хотел узнать…

Леншерр отпустил Чарльза, и тот, тяжело вздохнув, отвернулся.

— Мы можем ехать?

Эрик не сразу ответил, еще раз посмотрел на свечу и, хотя уже понимал, решил уточнить.

— Что ты делал? — повторил он вопрос, но уже спокойнее.

— Я хотел узнать, что случилось с тетушками. И узнал.

— А зачем свеча? — теперь уже говорило любопытство, и Эрик запоздало понял, что он совершенно не знал, как работали способности Чарльза. Казалось, что достаточно его глаз, но теперь уже было ясно, что этого мало. Так же, как недостаточно было просто иметь лук и стрелы, чтобы быть лучником. — Тебе для этого нужен огонь?

Чарльз посмотрел на него с опаской и какое-то время думал, стоило ли отвечать, но Эрик молчал и явно не был намерен покидать дом, не получив ответов.

— Нет. Не всегда, — ответил юноша и поежился, снова уставившись в пол. — Обычно я могу это сделать сам. Но в этот раз не выходило.

— И зачем свеча?

— Огонь. Если на нем сосредоточиться, то это помогает.

— Значит, я подготовлю много свечей, — Эрик хмыкнул, но Чарльз посмотрел на него хмуро и натянул капюшон, чтобы скрыть лицо.

— Мы можем идти?

— Да. И мне жаль твою семью, — все же попытался наладить отношения Эрик, но юноша кивнул в ответ и не возмутился, когда мужчина крепко сжал его руку выше локтя и сам поправил капюшон, проверив, чтобы глаз Чарльза не было видно.

— Если только дойти до кареты, то они не заметят. Не волнуйся.

— Я не волнуюсь, — тихо ответил Эрик и поволок Чарльза за собой, стараясь, чтобы его широкий шаг не походил на бег, уж если бы его заметили в спешке, то это точно вызвало бы вопросы.

Ксавьер юркнул на сидение и покорно устроился в углу, дожидаясь, пока Эрик даст последние указания своим людям. Чарльз тяжело вздохнул и потер нос, пытаясь справиться с удушающим приступом боли, но, покинув дом, он отчетливее начал чувствовать запах гари, доносившийся с полей, и дышать стало почти невозможно. Он словно снова смотрел в дрожащее пламя, видя белые переливы вокруг него… А за ними перед его взором были только трупы на обожженной земле, бескрайние поля и замок на холме, который ждал его впереди.

***

Погода стояла хмурая, но небо выдохлось и больше не могло родить настоящей бури, лишь редкий дождь настигал войска по дороге к замку короля. Среди воинов чувствовалось несдержанное ликование. Все они считали, что, вернувшись с победой, закончат войну, но Эрик слишком хорошо знал Шоу. Ему никогда не нужен был мир, больше новых земель, на которые можно будет наброситься, и так до тех пор, пока смерть не остановит его безумную жажду крови. Пропажа Виктора пока еще выглядела правдоподобно, но время нещадно истекало, и на ходу приходилось думать о других вариантах. Эрик неохотно понимал, что все придется сделать в самой столице. А если не выйдет, то только Бог знал, сколько еще придется ждать новой возможности. Хотя именно сейчас Эрик смог бы предсказать каждый ход Шоу. Он смотрел на юношу, сидящего напротив, и видел в нем не только надежду, но и опаснейшее оружие. И оно должно быть подвластно ему так же, как меч, что мирно отдыхал в ножнах.

— Мне нужно знать рецепт снадобья. Будет лучше, если в столицу ты приедешь в человеческом облике, — произнес Эрик спустя пару часов дороги. Поначалу ему показалось, что Чарльз не услышал его, он оставался таким же задумчивым и смотрел на плотную ткань, закрывающую окно, взгляд был обессиленным и рассеянным. Даже его ясные глаза словно опустели. Но несмотря на это, юноша все же ответил:

— Как все произойдет?

— Я отправлю гонца с посланием, и к тому времени, как мы прибудем, король будет ждать нас. Процедура недолгая. Мы придем в тронный зал или в комнату совета возле него, и мне нужно будет получить разрешение взять тебя к себе.

— Как раба? — Чарльз перевел взгляд на Эрика, но, казалось, он просто уточнял факт и даже не высказывал осуждения, а глаза его были такими же пустыми. Эрик видел такой взгляд прежде и ощутил холодок, пробежавший вдоль позвоночника. Так смотрели воины, впервые узнавшие смерть и не способные ее принять. Так смотрели осужденные инквизицией «ведьмы», проведшие в подвалах священных зданий несколько недель и ждущие смерти, как избавления. Так смотрели те, кто был готов к смерти и не находил сил сражаться за жизнь.

— Да, — ответил Эрик, внимательно глядя на Чарльза, и слегка наклонился вперед. — Для них ты будешь моим рабом и трофеем с финальной битвы. И это лучший способ для меня держать тебя рядом. Защищать и оберегать тебя.

— Пока я нужен.

— И после. Я не оставляю тех, кто помогает мне.

— Ты отведешь меня к Змеиному королю. С чего ему вдруг соглашаться? Он скорее вспорет мне живот на вашем празднике, чем отдаст тебе, — чуть подумав, спросил Ксавьер, пока повозка покачивалась на неровной дороге.

— Забрать себе кого-то после сражения — обычное дело. А ты будешь выглядеть, как обычный человек, так что не заинтересуешь Шоу. Проблемы будут со Страйкером.