Полет к солнцу (СИ)

— Мне кажется, видят, только говорить боятся, а уж делать — тем более. Нас так воспитывают: чуть вдохнул не по правилам — сразу розги. В людях просто забито все…

Перед глазами встала Камилла, показывающая изуродованное плечо, и он нервно стиснул руки.

— А потом? Вот взять нас, просвещенных государственных деятелей, — сказал Бальфорт самоиронично. — Уж нам-то никто не даст розги, но почему мы с мистером Урквартом молчим, говорим то, что обязаны по случаю, когда не беседуем меж собой?

— Вы не доверяете друг другу? — догадался Альбус. — Вы не знаете, друзья вы друг другу или враги, и боитесь, как бы сказанное не обернулось против вас?

— Возможно. Но стань кто-то из нас даже министром, могли бы мы разом изменить такое могучее явление, как общественное мнение, или лишились бы этого кресла так же быстро, как сели в него?

— Вы хотите сказать, все-таки второе… — Альбус внимательно посмотрел на старика.

— Подумайте сами, разве не так? Ведь министра выбирает и снимает Визенгамот, а каких убеждений придерживается большинство его членов?

— Визенгамот… — Альбус поиграл пальцами. — Получается, председатель Визенгамота стоит выше министра и имеет больше власти?

— Только если бы он мог приказывать каждому его члену, что, увы, не так. Председатель — фигура чисто процессуальная, и имеет ровно один голос, как и все прочие. В этом и есть особенность демократии — чтобы что-то изменилось, нужно согласие большинства…

— И этим она неудобна… — медленно произнес Альбус. — Значит, я прав. Все-таки диктатура поначалу неизбежна.

— А вот всякий ли способен быть диктатором? Или только тот, кто сознает ответственность за каждого, кто ему доверился, тот, за кем идут? Много ли вы знаете таких людей, мистер Дамблдор?

— Немного, — признал Альбус. — Поэтому придется самому. Что ж, я готов.

— И это уже много значит. Однако вы ведь понимаете, что помимо одной лишь готовности нужны и другие вещи: четкий план, осознание ответственности за каждого… Словом, вы молоды, и это значит, что у вас много времени и сил. Не считаете ли вы, что лучше всего употребить силы на подготовку себя к тому, что предстоит — вы ведь понимаете, какая огромная это работа?

— Вы считаете, что сейчас я занимаюсь ерундой? — нахмурился Альбус. — Но ведь вы же не знаете…

— Вы боретесь со школой, но это маленький враг для вас. Думайте крупнее, сейчас ведь важнее набирать союзников, а не врагов — для настоящей борьбы. Впрочем, думаю, нас уже ждут. Поймите меня правильно, — Бальфорт положил сухую ладонь Альбусу на плечо, — я не отговариваю вас, напротив, пытаюсь в рамках возможного намекнуть, что вы не так одиноки, как думаете. Поэтому я и прошу вас: не делайте себе проблем сейчас попусту, дождитесь настоящей схватки, соберите и сохраните силы. Думаю, мы еще встретимся, и вы можете рассчитывать, что не останетесь без поддержки.

— Спасибо, сэр. С вашего позволения, я пять минут еще здесь побуду, — Альбус посмотрел вслед ссутуленной фигуре старика.

С одной стороны, приятно, когда кто-то наконец воспринял тебя всерьез. После сегодняшней выходки Кея любая поддержка казалась юноше вдвойне ценной. С другой, несколько настораживало, что Бальфорту, по-видимому, очень хорошо известна школьная жизнь Альбуса. «Узнавал подробности через родителей Викки? Но зачем?» То, что он говорил, определенно стоило взять на вооружение. Но стоило ли доверять самому Бальфорту, Альбус пока решить не мог.

Его размышления прервал неловкий кашель: в дверях возник тщедушный силуэт Кея.

— Нам пора, — кашлянул он, пряча глаза. — Вы тут, смотрю, долго болтали со стариком. Мы все вас заждались. Как он вам?

— Умный человек, — Альбус пожал плечами: ему не очень-то хотелось теперь делиться с Кеем своими мыслями.

— Умный? Пожалуй… — Кей потер лысую голову. — Ловкая шельма, однако. К каждому — с особым подходом… Я бы поклялся, что он спровоцировал сегодняшнюю ссору, если бы понимал, зачем это ему. Да и вряд ли он мог бы заставить меня выпить лишнего.

Учитель задумчиво посмотрел на струйку фонтана, играющую и бьющую вверх.

— Чтобы между нами не оставалось недопонимания… Я не жалею ни об одном слове, которое сегодня сказал. Ваши взгляды мне отвратительны. И да, я виню вас в смерти этой девушки, Камиллы Фарли.

Альбус откинул занавеску и посмотрел на улицу, но решительно ничего не мог подметить: каменные пыльные проулки, и только.

— Я считаю вас виновным, — продолжал учитель. — Поэтому и не хотел с вами говорить. Отменить розги я упросил директора не из жалости, а из опасения, что вы разнесете всю школу. Вы ведь больше под розги не ляжете. В вас непомерно выросла гордыня, Дамблдор, и она продолжает расти не по дням, а по часам.

Кей вздохнул.

— Но то, что я сказал вам в больничном крыле, было правдой. Мисс Фарли никто забрать у вас не в состоянии. Она вот тут, — он неловко ткнул себя пальцем в костлявую грудь. — В вашем сердце. Оно, знаете, как ларец с сокровищами… Толстый Монах любит как-то так выражаться…

— Вы говорили, что нам пора, — довольно зло ответил Альбус.

— Пора… Пора, конечно! Друг меня заждался. А у него есть отличное вино, я еще напьюсь, и уж никому не будет пощады, так что лучше, как придем, ложитесь спать. Вы и так, я смотрю, обиделись. Помните, вы удивлялись на людей: что это они обижаются на правду? А сами обижаетесь. А Бальфорту я бы все-таки не стал доверять.

— Для вас правда одна, а у меня об этом свое представление. И о том, кому я доверять буду, а кому нет, тоже. И о том, кто готов заниматься делом, а не размазывать сопли, вздыхая о том, как все вокруг безнравственно, тоже, — выплюнул Альбус, разозлившись еще больше от того, что почувствовал жгучий комок в горле.

Кей широко улыбнулся.

— Довел я вас, да? Вижу, вижу, не отворачиваетесь. Мальчишки таковы. Когда хочется реветь — злятся, шипят. Глупые щенки.

Прежде, чем Альбус успел ответить, в дверь просунулась лохматая голова Лэма.

— Опять ссоритесь? — вздохнул он. — Надо было девочек взять. При них никто не ссорился бы. Пойдемте, а то мистер Уркварт говорит, надвигается смерч. Конечно, интересно попасть внутрь воронки, но все-таки тогда мы на конференцию не попадем и подведем школу.

========== Глава 54. Конференция ==========

Приятель Кея, как оказалось, жил не так далеко от Урквартов, всего в двух кварталах, в тесном и низком домике с белеными стенами. Селдон Кингсли, высохший и дочерна загорелый человек, хоть и был англичанином, но так долго жил в Египте, что перенял почти все туземные привычки, начиная от одежды и кухни. Гостеприимством, впрочем, он явно ни от кого не заразился. Мальчишек, выдав им по паре лепешек и чашке чая, хозяин препроводил в отведенную им комнатку. Та оказалась очень тесной и почти лишенной мебели: кроме столика в углу, на полу было только три циновки и несколько подушек. Гораций, перетаптываясь, поставил чемодан и осмотрелся с самым несчастным видом.

— Как же мы будем спать? — жалобно спросил он; казалось, у него на глазах вот-вот выступят слезы.

— Я превращу циновки в матрасы, — пообещал Альбус. — А подушки тут есть.

Несмотря на жару, заснуть удалось довольно быстро: мальчишки слишком устали за день. Однако проснулся Альбус очень рано, и пока товарищи спали, лежал, глядя в низкий белый потолок. Слова Бальфорта не давали ему покоя. Кем бы ни был этот старик на самом деле, что бы ему ни требовалось, он определенно сказал Альбусу правду. Надо учиться искать обходные пути. Надо набирать союзников, оценивая прежде всего полезность и возможности каждого из них. А что для человека лучше, чем потребность реализовать свои возможности? Вот реализацию и нужно обещать. Да, в конце концов, если все удастся, эти обещания не будут ложью.

На конференцию отправились на следующий день. За фасадом одного из бедняцких домов скрывался, подобно апартаментам Урквартов, целый дворец из белого мрамора с вазами, колоннами и широчайшими лестницами, с внутренним двориком с фонтаном и башенкой, где размещалась небольшая обсерватория. Аль-Мансурия, каирская школа магии, была одной из старейших в мире.