Полет к солнцу (СИ)

Кей шагал уверенно, будто и здесь бывал не раз. Гораций с опаской поглядывал на бородатых преподавателей в белых тюрбанах и балахонах и студентов в одинаковых полосатых рубахах до пят. Ни одной девочки или девушки среди них не было, как среди преподавателей не было женщин.

— Викки бы здесь определено не понравилось, — шепнул Гораций, к которому на миг вернулось желание шутить. Лэм, щурясь, пытался разобрать письмена, бежавшие черной цепочкой под потолком.

— Сколько продлится конференция? — поинтересовался Слагхорн, брезгливо поморщившись при виде двух студентов, усевшихся на корточки.

— Думаю, где-то месяц, — спокойно ответил Кей и усмехнулся от того, как вытянулось лицо ученика. — Сами посудите: всех опросить… Здесь представители десяти школ магии из одиннадцати. Сегодня — день приветствий, да по докладу на каждый, да подведение итогов. Ну и перерывы по два дня, конечно. Забыл вам сказать: мы четвертые по счету. Ну ничего, мистер Слагхорн, мой друг и я уже позаботились о культурной программе. Разве вы не хотите, к примеру, побывать в пирамидах или покататься на верблюде?

По лицу Горация было очевидно, насколько страстно он желал бы очутиться подальше от всех верблюдов и пирамид вместе взятых, но Альбус невольно улыбнулся: заглянуть в пирамиды, в особенности в проклятые гробницы, было любопытно до крайности. Да и на верблюде, должно быть, ездить забавно.

Наконец они вошли в просторнейший зал, превышавший по размерам Большой зал в Хогвартсе, наверное, раза в три. Правда, потолок и здесь был прискорбно низкий, так что Альбус заметил, как некоторые студенты в зале, почувствовав дурноту, отпрашивались у преподавателей в коридор.

Пока Кей отбежал в сторону, к низенькому человечку с длинной бородой, державшему в руках перо и пергамент («Регистрирует нас, должно быть»), Альбус принялся жадно рассматривать всех, кого только мог увидеть. Приехавшие группками по три-четыре человека усаживались на скамьи, устанавливая рядом с собой плакат с названием школы, выведенным на нескольких языках.

Первой ему бросилась в глаза табличка «Дурмстранг», под которой в чем-то вроде гусарских ментиков потели трое довольно крепких парней. Рядом с раздраженным видом сидел низенький человечек в роговых очках. Лэм, кажется, угадал, куда смотрит Альбус, и дернул его за рукав.

— Алистер писал, тот умница — ну, который австриец, а учится на славянском отделении Дурмстранга — ужасно расстроился, что его не взяли на конференцию. Даже скандал закатил, едва замяли. В самом деле, Альбус, это не очень-то справедливо, правда? Если человек умный, неважно же, сколько ему лет… Альбус, смотри, а вон там — русская школа.

Чуть в стороне от дурмстранговцев, изредка с ними переговариваясь, сидели два высоких русоголовых парня в вышитых рубашках.

— Колдовстворец, говорят, зельями традиционно славится. И еще у них там какая-то жуткая форма квиддича…, — вступил в разговор Гораций.

— Что-то я не понимаю, — Альбус потер лоб. — В России две школы магии? Зачем им столько?

— Дурмстранг — он для Восточной Европы в целом, — объяснил Гораций. — Ученикам из, к примеру, Сибири туда добраться довольно сложно. Кроме того, время от времени туда запрещают брать магглорожденных. Так вот, для всех, кому в Дурмстранг не попасть, есть Колдовстворец.

Альбус кивнул и отметил, что преподаватель у русских, пожалуй, чуть постарше своих учеников: красивый белокурый детина с бородкой, он опирался на посох и то и дело вытирал лоб платком. Затем он перевел взгляд на табличку «Махоутокоро»: там сгрудилось несколько маленьких японцев в кимоно, возглавляемых горбатым старичком с глазами-щелками.

— Говорят, они ценят вишневые палочки, — задумчиво пробормотал Лэмми. — Интересно, почему? Вишня — все-таки не сакура.

— О Мерлин, ну кого сюда привезут еще? Может, обезьян? — вздохнул Гораций. — Взгляните-ка направо.

В правом углу под табличкой «Уагаду» поместились четверо негров в пестрых балахонах и странных ожерельях: три подростка и один старик. Прищурившись, Альбус различил, что ожерелье на груди у старика было из птичьих черепов и перьев.

— Интересно, это шаман?

— Какая разница, — возмутился Гораций. — Мне неприятно находиться с ними в одном обществе.

Шармбатонцы, хрупкие и темноволосые, в голубых мантиях с золотыми нашивками, с некоторой опаской заняли первый ряд.

Кей наконец вернулся, а вскоре в дверь вошла целая процессия из местных профессоров в белых балахонах. Главный из них, самый высокий и самый старый, с горбатым носом и длинной бородой, произнес на нескольких языках приветственную речь, после чего учитель, возглавлявший каждую из делегаций, выступил с ответом. Что говорил Кей, Альбус, признаться, не успел дослушать: задремал под шумок.

Конференция, впрочем, проходила довольно интересно. Доклады зачитывались на родном языке каждой из делегаций, но к группам приставили переводчиков, которые тут и переводили — как это назвал Гораций, «синхронно». У группы из Хогвартса переводчиком оказался совсем молоденький студент, худощавый, с приятным оливковым цветом лица и пронзительными миндалевидными глазами. Звали его Ахмед. Откуда он знал английский, Альбус так и не понял, зато за месяц успел выучиться нескольким арабским фразам.

В дни перерывов Кей и Кингсли в самом деле не давали мальчишкам скучать, будто стараясь, чтобы у тех и мысли не возникло выбраться в город самим. Они таскали мальчишек по мавзолеям, приводили глазеть на мечети и даже сводили в парк; Кингсли в основном отмалчивался, но Кей в обычной едкой манере кратко и емко рассказывал историю каждого места, словно знал ее назубок. Их прокатили и на верблюде; Альбусу понравилось: высоко сидишь, обзор прекрасный, да и покачиваться на горбу забавно. Сказать по правде, он единственный благополучно залез на верблюда и в конце прогулки слез обратно. Лэмми оба раза упал, а Гораций вовсе отказался и взбираться, и слезать без посторонней помощи. Признаться, было вообще непонятно, как он преодолел свой страх перед этими рослыми животными; во всяком случае, он вцепился верблюду в шею, забыв о брезгливости, и повизгивал при любом незначительном толчке.

— Вот дадут нам премию за доклад — куплю думосброс и обязательно покажу Виктории нашу прогулку, — пообещал ему Альбус, когда в конце прогулки совершенно измученного Слагхорна Кей и Кингсли осторожно отвели под руки в сторонку.

— Да пожалуйста, тешься, — вздохнул тот, вытирая пот. — Тебе самому нечего показывать, да и некому.

Лэм сердито засопел. Альбус попробовал уговорить верблюда плюнуть в нехорошего человека, но верблюд понял просьбу превратно и плюнул в самого Альбуса, к немалой радости Кея и Кингсли.

На четвертый день выступили они сами, и довольно удачно, кажется: аплодировали им долго. Кто-то из студентов восхищенно переговаривался с преподавателями, другие смотрели завистливо и мрачно. Кей, после прибытия почти не говоривший с учениками о докладе, по возвращении их на место пожал каждому руку.

— По крайней мере, Британию мы не опозорили, — удовлетворенно заявил он. — Теперь можно смело идти смотреть пирамиды.

Однако в тот день стояла столь небывалая жара, что к пирамидам решили отправиться ночью — по крайней мере, не пришлось бы тащиться по раскаленной в дневном зное пустыне. На сей раз Кингсли не отправился вместе с Кеем, да и Гораций так старательно изображал спящего, что жаль было его тревожить. Из дома вышли втроем.

Улицы, кажется, спали в совершенной тишине. Кое-где вдалеке мелькал огонек, будто кто-то шел со свечой, но ни звука Альбус не мог поначалу уловить. Уже потом стал различать тихий стрекот насекомых, трусливое тявканье собак, а пару раз прокричала какая-то ночная птица. Небо, невероятной, глубочайшей синевы и ясности, тихо мерцало звездами, а горизонт будто бы светился. Огромная желтая луна бросала бледные отсветы.

Путники миновали городскую стену и пошли через пустыню. Теперь перед ними были только две бесконечности: песчаная, казавшаяся белой в свете луны, и небесная, усеянная звездами — лишь теперь Альбус понял, насколько они высоко на самом деле и как они огромны. Лэм расхохотался, заломив руки, потом подпрыгнул и помахал звездам. Кей, улыбнувшись, хотел что-то сказать, но внезапно изменился в лице и толкнул обоих парней на песок. Альбус, падая, успел заметить, как по песку метнулась чужая тень. Затем все осветил залп вспышек. Кей упал на песок рядом с мальчишками, выставив щит.