Воспоминания. Стихи. Переводы

1963

177

ДО МА

(На улице Жозеф Бара в три часа утра)

Во глубине — овал оконца,

И во всю ширь стены — кровать.

Любил ты пыльный конус солнца

На коже рук в студь ощущать.

Сперва под паутиной серой

В углу блеснет, бывало, луч,

Осветит полочку с Венерой

И в скважине замочной ключ.

От двери слева — стол со стулом

Трехногим, но сидеть нельзя.

Сел, в положении сутулом

Съезжаешь, ерзаешь, скользя...

Но, вдохновеньем опаленный,

Ты слезы сердца изольешь,

Пока, работой изнуренный,

В бессилии не упадешь...

1965

178

МИРНОЕ ЛЕТО

Не твоя ль свирель сыграла Песню мне?

Слушал я: листва дрожала

В тишине.

Я не понял на рассвете,

Что со мной.

Засвистал ли это ветер

Снова в бой?

Или лес многоголосый

Нас позвал?

Башмаком с травинок росы

Я сшибал.

Задыхался вновь спросонья

Я от мук.

Раздавался под ладонью

Сердца стук.

Встал, увидел из-за веток:

На устах

У тебя свирель, и лето —

В волосах.

1967

179

КУТЕЖ53

Кутеж в разгаре самом. Кислинг

(Он — с челкой) бьет бокалы о-стол.

Картину продал. — «Глезу — рислинг!» —

Орет. С ним Пикассо, апостол

Кубизма, но его по свету

Пустил Жакоб, создатель школы.

— «Гарсон, дать кальвадос поэту!» —

Вин золотых текут пактолы*.

Ржет с беззастенчивостью Пабло,

Высмеивая Модильяни:

— «Полотна мажет кистью дряблой

Жрец бахусовых возлияний...

Подумать можно, что иного

Для свинства нет в Париже места,

Как эта площадь... Эх, корова!..

Пьян в стельку с одного присеста...»

Глазами злыми василиска

В Малевича** впилась Диана,

Швырнув бокалом, и хоть близко,

Да, к счастью, не попала спьяна.

Зал буен и гостеприимен.

Фон-Эссен, Цадкин и Маревна

Уж тянут «Аlle Fische schwimmen»

С надрывом, хрипло и напевно.

* Пактол — мифический золотоносный ручей. Так у автора.

** Так у автора

180

И вскоре в облаке сигарном

Весь зал гремит, шатаясь пьяно,

Рефрен с наддачею ударной

Подтягивает: «О, Сусанна».

Наваливаясь друг на друга,

Поют, а кажется — рыдают.

Забыв обиды, голод, ругань,

Все стены громом сотрясают.

Они как бы в фелюге зыбкой

Качаются между волнами,

Меж тем, как золотою рыбкой

Бокал плывет над головами.

Так, до зари, в кафе затихшем,

Не думая о катастрофе,

Мы горло обжигали киршем

И по-бразильски крепким кофе.

1968

181

РЕМБРАНДТ ДВАДЦАТОГО ВЕКА

Детина рослый, грязный Сутин

Глазеет, как пред ним кутилы

Пьют, чавкают. А он — беспутен.

Последние теряет силы.

Как Фауст, продал бы он душу,

На человека непохожий.

Таща со свалки боен тушу,

Горит и пишет, страшный с рожи.

Не кровь ли каплет с натюрморта? Кермес!* —

От туши так воняло, —

Кусок отведай лишь, и черта

С души сопрет!

Нутро кричало

О голоде. Уж двое суток

Во рту ни маковой росинки,

Так корчило. Тут не до шуток.

Взвыть волком! И, куском грудинки

Завороженный, рвет этюды,

Юродивый и бессловесный...

Один серебреник Иуды —

И попадет он в мир чудесный...

Взять, одолжить, ограбить! Узкий

Не пустит вход. Рембрандт застенчив.

Ни по-французски, ни по-русски

Не говорит... А сколько женщин!

* Красная краска.

182

Так их и целовал бы в плечи.

Вон ту помять, другую, третью...

Да нет! И впрямь он — сумасшедший.

Опутан он коварной сетью

Телес фламандских...

И у входа

В минуту головокруженья

Он утопает, как колода,

В ужасной проруби затменья.

1968

183

ПЕРЕВОДЫ

Из Пьера де Ронсара (1524-1585)

ИЗ ЦИКЛА «КАССАНДРЕ»

О, Дама, жду пера и благодати,

Насколько волей дух мой окрылен!

Моим стихом ты будешь побежден,

О, чарователь аргонавтской рати!

Пиндар, Гораций до меня — лишь сон.

Мой том по дару песен и заклятий

Так полн следов орфеевой печати,

Что Дю-Беллэ — и тот им восхищен.

Пускай Лаура торжествует в мире,

Пускай она прославлена на лире,

И ею лишь звенит тосканский стих, —

Что ж, именем своим пленя народы

И королей, как честь французской оды,

И ты взлетишь на крыльях рифм моих!..

184

НА СМЕРТЬ МАРИИ

Мы видим в месяц май на тонких ветках розы

В их нежной прелести, в расцвете первом их,

Когда с восходом дня на лепестках живых,

Росинки свежие трепещут, словно слезы.

Эрот и Грации, порхая в мире грезы,

Дыханьем полнят сад, когда он свеж и тих.

Но вянут розы те среди ветров сухих,

Лишь опалит их зной, и обожгут их грозы...

Так, в первой юности, когда небесный свод

Почтил твою красу, твой пепел урны ждет.

Убита Паркой ты... Прими же в дар и слезы,

И кринку молока, и свежие цветы:

Я их принес тебе затем, чтоб плотью ты —

Живой иль мертвою — напоминала розы!..

185

* * *

Как только чуточку росы вкусишь ночной

Иль утренней, в кустах, встряхнув крылами нежно,

По прихоти своей игриво, безмятежно