Немцы в городе (СИ)

— Да так. Просто я её сегодня встретила, когда у врача была. Ну знаешь, эти женские врачи — кого там только не встретишь…

Диана подозревает, что с термином “женская консультация” Круспе не знаком, поэтому выражается попроще.

— Правда? И что… — он не знает, что спросить, а ещё он не знает, как скрыть накрывшую его с головой нервозность. Да уже и никак её не скроешь — Круспе стоит на морозе, красный, как помидор, и заикается.

— Да ничто, просто вот увидела её там и про тебя вспомнила. Ну ладно, нам пора.

Реплика про врача прозвучала очень сыро — кто знает, что придёт Рихарду на ум? Может, он первым делом подумает о ЗППП? Но уже поздно: Диана хватает Оливера под руку и ведёт прочь из квартиры — пускай теперь Круспе сам разбирается со своими делами, будь они любовные или не очень.

По дороге к телецентру Оливер тормозит у кофейни и выходит, чтобы чрез пять минут вернуться с объёмным стаканом латте.

— Надо бы взбодриться, — поясняет он куда-то в сторону и отхлёбывает горячую пахучую жидкость. Диане он не предлагает — знает, что кофе не по её части. Но вот чего он не знает — так это того, что мягкий аромат с нотками молока и корицы сегодня действует на неё по-особенному.

Весь оставшийся путь она делает вид, что внимательно слушает Риделя, в деталях пересказывающего раздобытую на пару с Круспе информацию о Кирюше. Но её мысли далеко-далеко: всё, о чём она может думать — это о том, как бы сдержаться, как бы доехать до телецентра, по пути ничего не расплескав.

Едва зайдя в здание, она опрометью несётся в сторону туалета. Повезло — в уборной никого. Она долго стоит, кашляя над ракивиной. Рвоты нет, но позывы всё не унимаются: сегодняшний риделевский кофе не оставил её равнодушной, как обычно — на этот раз он чуть не заставил её вывернуться наизнанку. Едва успев поправить макияж и привести в порядок першащее горло, онa уже торопится в студию.

Местный телеканал переплюнул сам себя — редакторы соорудили некое подобие декораций, как на шоу у Соловьёва, и расставили участников кружком, а ведущего поместили за стойку по центру. По неизвестным причинам Диану и Кирилла ставят как раз напротив друг друга — и целый вечер ей приходится на него смотреть и ловить его взгляд в свою сторону. Веселья и перчику эфиру добавляют звонки зрителей в студию: уже наученная, Диана с лёгкостью избегает закатывать глаза и фыркать себе под нос, но будь она по другую сторону экрана, у себя дома, на диване перед телевизором — умерла бы со смеху. На этот раз шоу обходится без агрессивных выпадов кандидатов в сторону друг друга, а сам Кирилл по большей части молчит, отвечая лишь на вопросы, обращённые лично к нему и избегая при этом говорить от имени своего босса.

Наступает время правды. Как и договаривались, пока Диана была на съёмках, Оливер отыскал машину Кирилла и припарковался рядом — вплотную, блокируя и дверцы, и обзор со стороны пассажирского сидения. Как они и рассчитывали, после эфира Киррил не стал нигде задерживаться — он выскочил из здания и с ходу запрыгнул в своё авто, даже не обратив внимание на так тесно стоящую к нему чужую машину. Следом за Кириллом в его Опель садится Диана — на заднее сиденье, и почти сразу же к ним присоединяется Оливер, успевший перескочить из своего авто на пассажирское переднее место прежде, чем Кирилл смог что-то сообразить и заблокировать двери.

— Что… Кто вы? — несчастному водителю не на шутку страшно, но включив свет, он сразу же узнаёт своих преследователей и даже немного расслабляется. — Я думал, ты нормальная, но теперь вижу, что вы оба отморозки, — обращается он к Диане, глядя на неё в зеркало заднего вида. — Что, неужели запугать решили? Да вы ещё и тупые…

— Потише, Кирилл. Мы с мирной миссией, — Диана решает, что раз уж парню комфортнее общаться именно с ней, то так тому и быть. — Поговорить надо.

— Забравшись в чужую тачку? — Кирилл изображает что-то вроде циничной улыбки.

— Ну не по телефону же. И не у всех на виду, — констатирует очевидное Ридель, но собеседник никак не реагирует на его слова — он на Риделя даже не глядит.

— Ну? — не оборачиваясь, вызывающе смотрит он прямо в глаза девушке.

— Ненавидишь его, да? Хочешь отомстить, но не знаешь как? — она шипит, нагоняя саспенсу. Нельзя позволить парнишке сорваться с крючка.

— Э… Ты о чём вообще? И кстати, попроси этого, — он кивает на Риделя, по-прежнему избегая встречаться с ним взглядом, — чтобы вышел. Чтобы духу его здесь не было.

Несколько секунд все трое играют в переглядки, в качестве средства связи используя всё то же зеркало. Наконец Диана делает повелевающий кивок в сторону соседней машины, и Ридель, не мешкаясь, покидает салон. Просто он понял, что ей ничего не угрожает, и если так будет лучше для дела… Просто ему понравился этот кивок, сам этот жест.

— И что с ним не так? — интересуется девушка, как только дверь за Риделем захлопнулась. — Боишься?

— Боюсь, — парень подёргивает плечами, ничуть не стесняясь своих эмоций. — Это нормально — бояться бешеных животных. Я вообще-то видосик смотрел — вся генеральская корреспонденция через меня проходит.

— Видосик? — Диана уже и думать забыла о том злополучном видео.

— Да, с Коляном и с этим… — он ведёт взглядом куда-то в даль. — Ну, а я-то вам зачем? От меня ничего не зависит. И вообще, с чего вы взяли…

— Мы всё знаем, Кирилл, не переживай. Про твою девушку.

Тот секунду мешкается, бегая глазами, стараясь сохранить лицо, но как-то быстро сдаётся:

— Бывшую.

— Бывшую. Ну и подумали, что если ты пацан нормальный, то и чувства у тебя нормальные. Понимаешь?

Кирилл долго молчит, уткнувшись взглядом в руль перед собой. Теоретически он мог бы сейчас завести мотор, рвануть с места на всех скоростях и… И это ничего не решит. Со своей девушкой он знаком ещё с учёбы — они познакомились в академии ФСБ, встречались несколько лет, собирались пожениться. Всё шло гладко, пока на очередном служебном корпoративе пьяному генералу вдруг не пришло в голову увязаться за ней в туалет и затащить в кабинку. Туалет женский, и потому там редко были посетители: всё же, большинство сотрудников ведомства — мужчины. Уже закончив, готовый покинуть кабинку, он услышал в свой адрес то, чего слышать не привык — девушка обещала написать заявление. Конечно, ничего она не написала. И Кириллу ничего не рассказала. Лишь всё чаще пропадала вечерами после работы, возвращалась поздно. Она стала холодой и неразговорчивой. Когда очередная серия расспросов не привела ни к чему, Кирилл принял решение: это не отношения. И они расстались. Это случилось четыре месяца назад, а пару недель тому, почти в момент старта кампании, он узнал, что она пыталась покончить с собой. Он винил себя, навестил её в больнице, но после визита пришёл к неожиданному выводу: причина её тяжёлого состояния — не он. Сумев-таки разболтать её лучшую подругу, которая под впечатлением от случувшего стала чуть более разговорчива, чем до того, он узнал то, чего не ожидал. Узнал о произошедшем на корпоративе, о том, как на протяжении следующих месяцев генерал принуждал её с ним втречаться, угрожая при этом не ей, а ему — Кириллу, её парню! “Будешь хорошо себя вести — сделаю Кирюху доверенным лицом. Засветится в телике, карьера пойдёт вверх. А не будешь — уволю его нахрен, да ещё и по статье. Или засажу. За растрату, например. И отправится твой мальчик зону топтать — а там бывших силовиков ой как любят! Что выбираешь?”. Подружка так и перессказывала всё это — от первого лица, искусно кривляясь, изображая кречетовские интонации.

— Что бы я ни сделал, мне же будет хуже. Да ещё и Катька…

Диана уже знает, что Катька — это и есть неудавшаяся самоубийца. И Катьку она понимает очень хорошо.

— Не обязательно. Просто ты можешь помочь нам избавиться от него. Навсегда. У нас есть план, и если всё получится — он и думать о тебе забудет. Не до тебя ему будет, поверь.

В глубине души Кирилл уже давно проникся доверием к симпатичному доверенному лицу конкурирующего кандидата. Что он теряет? Они сдадут его Кречетову? Бред какой-то: они — самые злостные враги генерала. Сам попадётся? Ну тут уж всё от него зависит. А отомстить… Кирилл вдруг представил, как пойдёт к Катьке, попытается уговоритв её вернуться. Но он не посмеет и приблизиться к её дому, если у него на руках не будет достойного подарка. И он решил подарить ей месть.