Немцы в городе (СИ)

— И давно ты... здесь? — прокашлявшись, спрашивает она.

— Достаточно. Зарядка твоего грязненького компьютера успела сесть, а я успел принять душ, немного выпить и вдоволь налюбоваться тобой.

Паршивое чувство, будто её застигли врасплох, не покидает Фрау. Она хочет встать и пойти умыться, но любовник предугадывает её желание и в полсекунды оказывается сверху, крепко зажав её узкие бёдра меж своих коленей, а обнажённые плечи пригвоздив к спинке кресла своими ладонями.

— Тссс, некуда спешить — суббота сегодня. А вообще, я пришёл извиниться, — шепчет он в её волосы, одновременно всё теснее прижимаясь к ней всем телом.

— Флаке, что мне делать?

Решив не досиживать вынужденный отпуск дома, в субботу утром Диана примчалась в офис, и, не включив даже рабочего компьютера и успев лишь скинуть верхнюю одежду, без стука ворвалась в кабинет гендира. Несмотря на выходной день, большинство сотрудников сегодня здесь — в период запуска первых линий и тестирования новых предприятие переведено на авральный режим работы. Всезнающая Машка, встретившаяся ей по пути от лифта к приёмной, оповестила, что Флаке с Тиллем сейчас именно там, но вот того, чем они там занимаются, никто из них обеих не предвидел.

Пнув дверь плечом, девушка заваливается в кабинет, решительно настроенная получить наставление от старшего товарища, но то, что предстаёт её взору, остужает её пыл. Флаке стоит у окна, оперевшись голой задницей о подоконник, а Линдеманн стоит на коленях. Застигнутый врасплох гендир судорожно пытается застегнуть штаны делового партнёра, путаясь дрожащими пальцами и никак не попадая пуговицей в петельку.

— Ой, извините, я попозже зайду, — красная, как помидор, ассистентка торопится на выход.

— Рад тебя видеть. В следующий раз стучи, — на одном дыхании выдаёт Линдеманн, встаёт с колен и торопится к двери. Он сторонит девушку плечом, исчезая в приёмной.

— Флаке, мне так неудобно...

И ей действительно стыдно смотреть ему в глаза, да что там в глаза, даже в его сторону глянуть — и то стыдно!

— Прекрати, страдалица. Просто два старых идиота забыли запереть дверь, — Флаке говорит сквозь улыбку, продолжая дело друга: Линдеманну так и не удалось закончить с пуговицей на его брюках. — Mea culpa. Ну что там у тебя? Судя по тому, что ты примчалась сюда, даже не позвонив, дело не терпит отлагательств?

Диана робеет всё ещё, ей трудно говорить.

— Вот, — она решает, что лучшая презентация — это демонстрация, и протягивает Лоренцу свой телефон с выведенной на весь экран смской Оливера. — Несколько дней прошло, а я так и не ответила. А он... молчит.

Лоренц удивлённо принимает аппарат из её рук и читает довольно крупный текст, чуть щурясь — кажется, ему в пору подбирать себе новые очки. Дочитав, он удивлённо произносит: “Мда”.

“Мда” — что это вообще такое? Девушка ломала голову на протяжении нескольких суток, и если бы не безвыходная ситуация, за помощью она бы не обратилась. Но она здесь, а всезнающий Лоренц говорит “Мда”.

— Как мне быть, Флаке, что мне делать?

— Что-что... Купи книжку Розенталя, заверни в подарочную упаковку...

— Блять, я серьёзно!

— А если серьёзно, то я вообще не понимаю, что конкретно тебя смущает.

А ведь и правда — что? Ещё несколько месяцев назад она с ума сходила по загадочному немцу, запав на него даже до того, как впервые увидела. Дальше — больше. Его недоступность распаляла её ещё сильнее, но вот потом... С того самого момента, когда она впервые его добилась, с той самой ночи в Обоснуево, он начал её бесить. Чувство это было противным, но непостоянным: оно то возникало, то снова исчезало. Её бесили его закидоны, его предсказуемость, прямолинейность его мышления, это болезненное стремление к установлению ролей. Но в этом был не весь он. Было в нём и то, что по-прежнему, как в бытность их общения на уровне брокер/секретарь, будоражило её. Во-первых, его тело. Что уж там: если есть на свете предопределённость физиологической совместимости, то это тот самый случай. Во-вторых, уверенность. Да, в скучной предсказуемости есть и свои плюсы — ощущение крепкого плеча и всё такое. Хотя, сколько раз он уже её подводил? Каждый раз — невольно. И это ещё один косяк в их отношениях — вечно что-то идёт не так, и вечно он как бы ни при чём.

Устав читать задумчивость на лице собеседницы, Флаке решает нарушить тягостную тишину.

— Знаешь, как понять, что данный мужчина — это именно тот, кто тебе нужен? Просто с тем, кто нужен, всегда хотя бы немного лучше, чем без него.

Диана задумалась. После смерти мужа одиночество убивало её, позже она приняла одиночество как данность. Ещё не добившись Оливера, но уже запав на него, она начала тяготиться своим одиночеством. А вот сейчас... Что сейчас? Она готова себе признаться, что когда он рядом, она всё время на иголках. Нервничает, раздражается, иногда даже боится. Но когда его нет — она думает о нём. Когда его нет, она спокойна и расслабленна, и ей так хочется нервничать, раздражаться... Но только не бояться. Вот оно.

— Флаке, — она произносит имя босса с такой интонацией, будто имя его — Эврика. — Флаке, я хочу быть с ним, но боюсь.

Лоренц не стал уточнять — несмотря на двоякое построение фразы, он понял, что боится она не быть с ним, а его самого. Понял он, и что именно она имеет в виду — зная Риделя вот уж скоро тридцать лет как, он ещё не встречал человека, который бы его в той или иной мере не боялся. Ридель не злой, он просто... такой, какой есть. И девчёнка это понимает. Теперь дело за малым — нужно, чтобы это понял и сам Ридель.

— Ступай, — он мягко, по-отечески, приобнимaет подопечную, — и будь здесь снова ровно в четыре. Устрою вам очную ставку.

На встречу Оливер пришёл не один. Он пришёл с псом. Если бы у него были малые дети и бабуля в инвалидном кресле — он пришёл бы и с ними. Умеет разжалобить, мошенник. Зайдя в кабинет, Диана, не роняя и слова, занимает место напротив него. Пёс рвётся к хозяйке, и сердце у неё щемит — если вот то, что будет сейчас — это всё, то как им делить собаку?

— Дамы и господа, заседание прошу считать открытым, — торжественным тоном вещает Флаке, взявший на себя роль арбитра. Казалось бы, самое время настроиться на длинную скучную речь, но Лоренц не таков. — Итак, что мы имеем. Олли, дело в том, что эта девушка, которой ты так опрометчиво успел сделать предложение через смс, опасается твоего нрава, её не устраивает твоя инертность, и ещё недавно она подверглась, как бы это сказать, насилию. Да, кстати, кажется она тебя любит, но с оговорками. Диана...

Никакой паузы. Ошарашенный Ридель смотрит сначала на Флаке, потом на девушку напротив, его бледные впалые щёки наливаются гневным румянцем, а зрачки расширяются, как это бывает с ним всегда, когда он в ярости. То есть, с завидной периодичностью. Диана оседает под этим взглядом, она готова сползти по стулу на пол и испариться. Но Лоренц будто бы всех этих переглядок и не замечает. Без малейшей паузы, кажется, даже дыхание не переведя, он продолжает:

— ... Диана, дело в том, что этот лысый чувак не обладает тонкой душевной организацией, да и не интеллектуал он вовсе. Просто иногда он не контролирует свои эмоции. В защиту его могу лишь сказать, что эмоций у него не так много. Но когда они есть, он либо выбивает кому-то зубы, либо строит из себя раболепного верноподданного. Это факт и это не лечится. Да, и ещё он любит тебя, это точно. Решайте, дети мои. Ваш выбор.

Неловкая тишина воцаряется в кабинете. Оба бросаются суетливыми взглядами: то на Флаке, то в пол, то в потолок, то друг на друга.

— Ну? И? — Флаке обращается к Оливеру, видимо, решив именно ему предоставить право первого слова, за что Диана испытывает к боссу неимоверную благодарность.

— Ну... Я всё понял. Хотя, может и не всё... Но... — он вдруг расторопно принялся шарить по карманам. — Вот, — на стол между ними ложится шкатулка.

Диана не торопится её брать — она знает, что там.