Иной жизни для себя не представляю! Книга седьмая. Халявные баксы. (СИ)

кругу, раз есть возможность, (то-есть, до машины) он должен

быть до последней минуты.

«Знал бы, что хренотень такая творится – не уезжал бы из

артели. Только настроение испортил, разговорами дурацкими!» -

так вот оценил он дела текущие у нас дома и в государстве в

целом.

Часть двадцать пятая.

Последние события, начиная с общего собрания

старателей и кончая нежданным двух дневным отдыхом, все эти

разговоры о рублях и баксах, о развале в стране производства и

геологии в том числе, на время вытеснили из моего сознания

заморочки по поводу известных нам с Докой двух смертей, и их

предполагаемых исполнителей. Наверное, как и у напарника –

тоже отмалчивался, и вопросов насчет закопанного жмура,

носившего красный женский полусапог, не задавал. До вечера,

пока мы не прикатили в лагерь, чем могли вкусненьким угостили

Варюху, рассказали ей об убожестве в Мирненских магазинах, и

уже готовились в кровать, удивляясь почему машина с

работягами, и Владимиром тоже, где-то задерживается.

«Может сломались?» - высказал я Доке худший вариант.

«Никуда не денутся», - успокоил напарник, - «в Мирном я

нашу бортовую видел, Милочкин рулил. Ну а раз здесь его нет,

значит тоже в Мирном задержался. Вместе и приедут». Дока

покрутился на кровати, и задал провокационный вопрос:

«Насчет жмура что решил? Дальше что делать будем?»

«Придет время – и определимся», - успел я сказать, пока

дверь открывалась. В домик начал ввинчиваться пропавший

Владимир, с громадным рюкзаком за спиной. Первый раз за

два дня отдыха попал мне и Доке на глаза!

Коллега в настроении пребывал отличным. Затолкав рюкзак

под кровать, с размаху на нее уселся, и с улыбкой, будто два

последних дня были лучшими в его жизни, не промолчал о

полученных впечатлениях:

«Отлично отдохнул! Почаще бы такие выходные устраивали!»

 - и обвел нас лучезарным взглядом.

Я только усмехнулся: а как иначе, весельчак то наш из

кровати два дня не вылезал, и ни с кем, кроме жены, не

разговаривал, делами партийскими не интересовался. У Доки

мысли пошли по другому направлению: для начала молча

похлопав глазами, он непроизвольно выдал и кое-что из

собственных скрытых желаний:

«Чего не радоваться! Сорок грамм золота огреб! То-то два

дня скрывался – камни молотил, «клопиков» отмывал! Времени

выпить с друзьями не нашлось!»

К удивлению, Владимир не выразил возмущения, как делал

всегда, ежели его понапрасну обвиняли, а принял вид

страдальца.

«И вам никто не мешал образцы отбирать», - негромко и с

видом серьезным бросил в сторону Доки, недолго помолчал и

добавил уже и для меня тоже, - «Это вас еще не прижало,

честных из себя строите. А другим уже и деваться некуда, потому

что честно не заработаешь. Все вокруг друг друга облапошить

стараются!»

Я не знал, как и ответить, хотя понял, что Дока попал в

яблочко: два дня приятель наш с камнями возился, если еще и

не успел, то для извлечения из них золотишка много чего сделал.

То-то таким веселым из партии объявился. И больше не для

дела, а для продолжения разговора, вопросик Владимиру все же

задал:

«В партию все твои камни привезли, или еще остались, в

сопках лежат?»

«Все», - старатель наш недолго посопел, - «мешков

пробных мало, не во что затаривать».

«Из партии их привез?» - кивнул я на громадный рюкзак под

кроватью золотоковырятеля. На что Владимир качнул головой, а

я понял, что процесс незаконного обогащения за счет

благородного металла поставлен у него на поток. Но и это не все:

необычное молчание Доки свидетельствовало, что и у того

мыслишки насчет такого же незаконного деяния в голове витают,

пока в неопределившемся варианте.

Часть двадцать шестая.

С утра работа в карьере вновь закипела. Теперь он – после

слов начальника артели насчет невозможности приобрести второй

экскаватор - определился в окончательном виде: постепенно

сужающийся к дальнему концу котлован глубиной в пять метров.

Сергей начал намечать в нем границы очередного уступа, по

которому по спирали должны спускаться вниз самосвалы за

рудой, а бульдозер выравнивал и подправлял старый въезд на

эту новую дорогу. Из чистого любопытства после работы я

пробежался вдоль выложенных Сергеем камней, и увидел

главное: в дальней трети карьера дальнейшие работы не

планируются. По причине понятной: рудное тело так близко

подходило к его обрыву со стороны сопок, что места для уступа в

пустых породах не оставалось.

Задержался я часа на полтора, а когда пришел в домик,

застал в нем одного Доку.

«А где этот?» - кивнул на кровать Владимира.

«Не понятно, что ли?» - буркнул тот сердито, но все же

ответил, - «Камни колотит на рудном отвале, где ж еще! У него

теперь там вторая смена!»

«А ты чего такой…взъерошенный?» - улыбнулся я

приятелю, уже готовый выслушать от него неприятную новость.

Редко Дока, с веселым характером, находился в настроении

мрачном. Предчувствие не обмануло:

« Я к «бандюкам» заходил, по работе», - начал даже не

мрачно, а со злом, - «а у них в домике пусто. Камни тю-тю!

Исчезли, и не вчера или сегодня, а когда мы в партии у Паши

водку пили! Точно тогда! И увез их Милочкин – он же на бортовой,

когда нас не было, куда то ездил, а потом вахтовку с людьми из

Мирного сопровождал! Вовремя все провернул!»

Получается, главный артельский «бандюган» кинул меня и

Доку как лохов законченных. Только не думаю, что камни с

золотишком его компания отбирать закончит. Прибыльное это

дело, если на него даже наш товарищ клюнул – имею ввиду

Владимира. Так что Доку можно и успокоить:

«Что случилось – того не вернешь. Придется теперь

повнимательней присматривать, что бы еще раз не

лопухнуться!»

«Я с них … глаз не спущу!» - пообещал напарник, и

оглянулся на дверь, потому что та начала открываться. Появился

Владимир, с довольной физиономией, которого «бандюки» с их

камнями мало волновали, потому что в двух брезентовых

пробных мешках были свои, как мы полагали, качественно

отобранные, и вдобавок, нахально в общий наш домик

принесенные, несмотря за все уговоры этого не делать. То-есть,

Владимир определился с золотишком окончательно, будет

теперь камни с ним отбирать и считать это главным приработком,

потому что никакого другого не знает. К удивлению, появление

золотоковырятеля Доку обрадовало, он даже улыбнулся, и задал

почему то не ему, а мне подозрительный вопрос, кивнув в сторону

мешков с камнями:

«Сколько в них золотишка?» - и не услышав от меня ответа,

начал оценивать на глаз вес камней и делать в голове

соответствующие расчеты, - «Грамма два, не меньше!» - еще раз

посмотрел на меня с той же улыбкой: как отреагирую.

Отреагировал Владимир:

«Сколько отобрал – все мое. До снега на институт дочке

наковыряю», - это, наверное, он имел ввиду «клопиков», - «Не

пропаду, даже если всех нас начальство кинет!»

Дока дурашливо покачал головой:

«Какой ты молодец!» - и, нисколь не возмутившись, искоса

глянул на меня, из чего напрашивался вывод, что и он вот-вот

тем же золотишком не прочь заняться. Как и Владимир.

Оставалось махнуть рукой и промолчать, но настроение мое они

только что подпортили, этим проклятым золотом, и я отплатил им

тем же:

«До снега ковыряться в отвале не получится. Треть карьера

из добычи выпадает, сам в этом убедился сегодня», - и

рассказал подробно, чем там занимался Сергей, и что я после