Иной жизни для себя не представляю! (СИ)

1

ИНОЙ ЖИЗНИ ДЛЯ СЕБЯ НЕ ПРЕДСТАВЛЯЮ!

КНИГА ПЕРВАЯ.

СЛОЖНОСТИ ПЕРЕЛОМНОГО ПЕРИОДА.

Глава первая.

ЛЮБОВЬ-МОРКОВЬ.

Часть первая.

Отмучились наконец – позади экзамены! А впереди свобода,

отдых души и тела – практика! Последняя, преддипломная! На которой

не посачкуешь и незнайкой не прикинешься – там тебя ждут как

специалиста, и материалами к диплому обеспечат соответственно

работе. В геологию придется вникать и ею заниматься! Глядишь, и на

рудишку наткнешься! Это уже из области фантастики. Ну а вдруг?

Тогда полный успех!

А кто о нем не думает? Не хочет, что бы на тебя смотрели с

уважением и считали настоящим геологом? Кто не мечтает о главном –

стать первооткрывателем?

И я на все это рассчитываю, как на что-то в далеком далеке -

пятый год забиваю голову книжными премудростями! А вместо летнего

отдыха пытаюсь понять, как эти премудрости применяют на деле

опытные геологи, обычно в местах отдаленных, где человек весьма

редкий гость. Побывал на Полярном Урале, на Алдане, в Саянах – везде

хорошо, если в душе романтик, фанат будущей профессии, плюс рыбак

и охотник. Незнакомым для меня оставался юг страны, и все уверенней

утверждалось желание побывать и там, сравнить тундру и тайгу с

пустыней и полупустыней, где все по другому, только месторождений

спрятано не меньше. Преддипломная практика, до которой наша группа

наконец добралась с потерями за годы учебы на треть, была последним

шансом. Я и друг Лешка неожиданно для многих распределились на

юг Казахстана.

Поехали мы туда равноправными студентами, а на месте работы

оказались в разном качестве, из-за моего принципа: не лезь, куда не

просят. В Москве, получив направления, свое положил в карман и

занялся сборами. Лешка же, после категорического отказа заглянуть с

ним в деканат, пошел туда один, и напросился передать от декана

весточку его большому другу, главному геологу объединения, в которое

нас направили. Декан не отказался, и написал записку. Снедаемый

любопытством, Лешка в нее на досуге заглянул, и кроме обычных

приветственных фраз, прочитал интересную приписку:

2

«Посылаю пять хороших студентов (далее шли фамилии, и две из

них подчеркнуты). Проследи, что бы хорошо ребят устроили, все они

дипломники».

Лешка почесал затылок: почему выделены фамилии только

двоих, причем не наши? Их что, в лучшие места направят? А он что?

Лысый? Нашел подходящую по цвету ручку, подчеркнул свою

фамилию двумя чертами. И не ошибся: из объединения в южном городе

направили нас в одну партию, только меня - младшим техником, а этого

прохиндея – техником старшим. Вот что значит двойная линия! Плюс

наглость – второе счастье!

Ну да ладно. Теперь куда нас судьба забросила на лето. Для

начала в ГРП-21 – геологическую партию номер 21. Маленький

поселок, сборные домики из бруса, есть и саманные. Смотреть не на

что. Зато в пяти километрах чистенький поселок горняков Мирный, с

магазинами, пивбаром, еще какими-то заведениями в процессе

достройки заключенными, базировавшимися на отшибе в небольшой

зоне. В ГРП-21 мы пробыли день – получили по сумке, компасу,

молотку, полевой робе. И по маленькому авансику, потому что еще в

Москве пропи…истратили выданные командировочные и проездные в

оба конца и за все время. А на следующий были в отряде, в безлюдной

пустыне. Отрядик так себе, с десяток фанерных домиков, на четыре

человека каждый, столько же палаток аналогичной вместимости. Ну и

как положено, две большие палатки: столовой, и камералки,

совмещенной с клубом - стоял теннисный стол. Ближайшие живые

души – две семьи на маленьком железнодорожном разъезде в

двенадцати километрах, ближайшие поселки – горняков и партии - в

пятидесяти километрах. Воду и продукты привозили из них, кое-что

добывали сами, но об этом попозже. Кормились в столовой под

крестик, купить жидкость с градусами было сложно, только если

упросить шофера, изредка ездившего за продуктами.

Начальник отряда, Николай Федорович, по профессии геолог -

чудаковатый мужик среднего возраста. Наголо стриженый, с

постоянной недельной щетиной на лице, запечатлевшем сложности

прошлой жизни, с красноватым носом, наводящим на размышления об

определенном пристрастии. Которое впоследствии подтвердилось. И

единственный всегда в черной робе, в каких показывают в кино зеков.

Обалдеть можно, в местной жаре! Поэтому не удивился, что лагерь он

поставил на абсолютно ровном, без единого кустика месте в

широченной долине, уже через неделю все вокруг было истоптано и

разбито машинами, а жуткая пыль превратилась в ежедневное явление.

Преддипломная практика - момент переломный: начало работы

по специальности. Как и другим геологам, вручили пикетажку и

аэрофотоснимки местности, на которых первый раз в жизни буду

разбираться с геологическим строением самостоятельно, и помощника,

таскать радиометр и рюкзак, что я делал на прошлых практиках. С ума

3

сойти! Все новое, все неизвестное, каждый день куча камней, которым

не могу дать названия! Неудивительно, что поначалу запаниковал,

камни таскал в камералку полными рюкзаками и надоедал опытным

коллегам с просьбой помочь в них разобраться. Было не до сантимов -

пасть в глазах настоящих специалистов, и подобного мне салаги,

товарища по институту Лешки, очень не хотелось.

У него-то заморочки не возникали. Парень продвинутый, в

смысле общения, и когда разговор касался геологии, суждения свои

предлагал как истину, а идеи, нужные и не нужные, плодил в изобилии.

Только, на мой взгляд …слабоватые, такие, что я за него непроизвольно

краснел, и пожимал плечами, ежели в обсуждении вопроса предлагали

поучаствовать и мне. Проще говоря, следовал принципу: не уверен – не

лезь. А уверенным я пока не был точно.

Впрочем, Лешка не расстраивался, если ляпал сущую ерунду, ему

это ничем не грозило. Потому что составлять геологическую карту, по

непонятным причинам определили меня, младшего техника, а его,

техника старшего, – кататься с буровиками по долине, и смотреть, что

они поднимают в керне из под наносов. Хотя логичнее и справедливее –

если уж его заранее посчитали более головастым - было бы поменять

нас местами. За день тройка-четверка скважин, на документацию

каждой полчаса, не больше – это для старшего техника маловато, это и

для младшего техника лафа!

К удивлению для себя, через пару недель с работой освоился, к

камням присмотрелся, и таскать их в камералку перестал - убедился,

что различаю их не хуже других, то-есть опытных геологов.

Адаптировался к жаре, раннему утреннему подъему, определился в

симпатиях к окружающим. В камеральные дни подрисовывал общую

геологическую карту, но в споры с коллегами не вступал – считал, что

пока не достоин такой чести, не дай бог ляпнуть что-то заумное и

непотребное. Коллеги втихаря улыбались – слишком я скромный, а

начальник отряда каждый раз хмурился, хмурился, пока не выдал:

«Что ты все молчишь и молчишь! Вон на друга посмотри!» -

кивнул на Лешку, всегда демонстрировавшего на подобных сборищах

красноречие, - «У него идеи в голове не вмещаются, а у тебя она

пустая! Так всю жизнь и будешь техником, никто серьезного дела не

поручит!»

Лешка, который непонятно для чего в камералке присутствовал -

никаких геологических карт не составлял, а всего лишь примитивно

документировал керн картировочных скважин, - удостоил меня