Хуан Дьявол 3 часть (ЛП)

- Ты не подойдешь к Монике! – решительно отказал Ренато. – Говори в моем присутствии!

- Я мог бы, но хочу узнать, какой религиозный и гражданский кодекс дает тебе право вмешиваться между теми, кого Бог соединил, согласно вам. Бог и люди, от себя добавлю. Помню, я подписывал бумаги перед нотариусом, и ты подписал, как свидетель события, это отмечено в законных документах, с которых я приказал снять копию. Разве я нарушаю что-то, когда хочу поговорить с женой.

- Ты мерзавец! – пришел в ярость Ренато. – Проклятый!

- Ради Бога! – воскликнула испуганная Моника.

- Не пугайся, Моника, – насмешливо посоветовал Хуан. – Ничего не случится. По крайней мере здесь. Это место вы уважаете, такие благопристойные, благородные, имеющие важные фамилии, прекрасно знаете, что комната для посещений не для споров подобного рода. Еще я не знал о всевозможных визитах. Я не виню тебя, Моника, но думал встретить тебя в более уединенной обстановке.

Ренато поджал губы, еле сдерживаясь, он повернулся к настоятельнице, но та уже исчезла за боковыми занавесками дверей, и дал волю сбежать душившей злобе:

- Ты не прикроешься этим нелепым браком. Не будешь навязывать Монике свое присутствие. Она не хочет тебя видеть и слышать. Она уже достаточно тебя защищала. Благодаря ей ты на свободе, вместо того, чтобы заплатить за свои провинности. Недостаточно, чтобы оставить ее в покое? Оставь ее уже! Она больна и на пределе сил!

- Однако ей хватило их подписать прошение о расторжении брака. Разве нет?

- Кто тебе сказал? – спросил Ренато.

- Тебя не касаются мои источники. Теперь я вижу, что они верные.

- Оставь Монику в покое! Не я велю тебе, а она молит своим поведением, взглядом, потому что слов уже нет!

- Нет, Ренато, – отвергла Моника, делая громадное усилие. – Нет. Ради Бога. Оставь меня наедине с Хуаном. Прошу тебя.

- Премного благодарен, – поблагодарил Хуан с холодным безразличием. – Я всегда надеялся на твою любезность.

Взгляд Хуана насмешливо проследил за удалившейся фигурой. Затем посмотрел на бледную женщину, упавшую в широкое кожаное кресло. Моника и вправду была на пределе. Она плакала, закрыв лицо платком, а ее всхлипы попадали в сердце Хуана, как ядовитые стрелы. Он молча глядел на нее, пытавшуюся остановить безутешные слезы, и его надменное выражение превращалось в беспомощное и унылое милосердие.

- Хорошо, Моника. Не хочу мучить тебя. Полагаю, ты плачешь по невозможной любви. Невозможной по образу твоих мыслей. Но по крайней мере, тебя уже утешили преданность и верность Ренато.

- Хватит! – крикнула Моника гневно. – Если это все, что ты хочешь сказать…

- О, нет! Совсем нет. Я думал обо всем, что угодно, но только не о встрече с кабальеро Д'Отремоном здесь, в монастыре. В конце концов, иногда я наивно верю, что кабальеро и вся знать искренне говорят об уважении и религии, положа руку на сердце. Ваши понятия так сложны, что я не могу их понять. Я как лягушка, которая квакает у пруда.

- Почему тебе пришло это в голову, Хуан?

- Просто так. Вещи, которые я пытаюсь объяснить себе. Странно я повернул разговор. Теперь я не помню, зачем пришел.

- Ты смеешься надо мной?

- Я бы хотел посмеяться над собой, Моника, – искренне уверил Хуан. – Взорваться от хохота, как смеялись надо мной женщины. Хотел бы разом убрать тебя, как всегда убирал в сторону препятствие, которое мне мешало. Но разве тебя это волнует? Кого волнует сердце Хуана Дьявола?

Слезы Моники высохли, она подняла голову. Опираясь руками о подлокотники кресла, она смотрела на него. Снова уловила что-то странное, снова все исчезло, кроме глаз этого человека, очарования его присутствия. Она бы страстно хотела, чтобы этот свет не затухал в суматохе ее бескрайних чувств и сознания, обезумевшего от страданий и размышлений. И вновь горькая насмешка расцвела на губах Хуана:

- Полагаю еще действует обряд венчания, я не могу оставаться в стороне от тебя, по крайней мере пока не дашь исчерпывающий ответ касательно аннулирования брака. Ты отправила его вчера? Это очень долго, знаешь?

- Кто сказал тебе об этом? Айме! Айме! – подтвердила Моника горестно, внезапно угадав. – Ты говорил с ней? Видел ее?

- Я видел ее вчера вечером, и она принесла мне удачу.

- Как? О чем ты говоришь?

- Твой кабальеро Д'Отремон проиграл более сотни тысяч франков, а я их выиграл. Конечно, речь идет о деньгах, а это не сильно влияет на него. У него их слишком много.

- Ты играл с Ренато и с вами была Айме? – добавила крайне изумленная Моника.

- О, нет! Какая глупость! Они пришли туда не вместе, где мы встретились. Оба часто посещают игорные дома и таверны, но не вместе, это понятно. Это то, что называют правилами поведения, порядочностью. Теперь я знаю об этом.

- Нет, невероятно, этого не было! Ты хочешь поиздеваться надо мной, выставить дураком Ренато, чтобы…

- Неправда. Я могу показать тебе бумаги, если не веришь. Теперь у меня есть достаточно, чтобы стать так называемым порядочным человеком. Нотариус Ноэль убедил меня, как можно с пользой обладать небольшим количеством денег. Не важно, что деньги выиграны за игорным столом. Если у меня есть дом, если найду способ, чтобы остальные на меня работали, а не я на других, то по крайней мере буду менее недостойным мужем для одной Мольнар.

- Чего ты добиваешься, Хуан?

- Этот вопрос я должен задать тебе. Кабальеро Д'Отремон тоже старательно аннулирует свой брак? Тоже порвет свои цепи? Ответь, Моника. Мне важен твой ответ!

Дрожащая Моника вскочила, а Хуан подошел к ней, взяв за запястья в неудержимом порыве. Решительный и жестокий, он хотел измерить глубину чувств сквозь голубые глаза Моники. Вся его жизнь повисла в ожидании этого слова, но Моника оказалась слишком слепа, ее сердце оглохло от силы страдания, и она не услышала отчаянный крик другого сердца, показавшегося в якобы насмешливых словах Хуана. Она была отравлена, чувствовала на губах горький привкус ревности, и в свою очередь спросила:

- Ты хочешь узнать, станет ли Айме свободна? Ведь она интересует тебя, верно?

- Айме? – презрительно отверг Хуан со смехом.

- Почему ты смеешься? Почему притворяешься, что тебя не волнует? Вчера вечером она искала тебя. Еще вчера ты был с ней, из-за нее ты следишь и роешься в моей жизни. Ты всегда ее любил. Но меня не волнует, можешь быть уверенным!

- Из-за этого я здесь, Моника. Я знаю, что тебя волнует он.

- Меня никто не волнует, уже никто не волнует!

- Не трудись. Со мной говори искренне. Однажды я уже был в другой обстановке, в месте, где ты говорила со мной прямо, где громко плакала и провозглашала о своих мучениях. Там ты была искренней, говорила о любви, признавалась в том, что теперь отрицаешь.

- Ты тоже говорил искренне и однажды открыл душу. Уже не помнишь? Ты не говорил о любви. Ты никогда не говорил о любви. Говорил о мести, а твой взгляд ранил, как кинжал. Ты любил отчаянно, хотя только оскорбления сыпались из твоих уст для нее, ты говорил о том, чтобы убить ее, а сам мечтал о ее поцелуях, проклинал ее имя, пытался оттолкнуть силой, но пренебрегал всем, чтобы только заполучить ее. Не отрицай! Ты думаешь, я не знала, что твой корабль ждал ее на берегу? Осмелишься отрицать?

- Я никогда не отрицал того, что делал! Да, это было. Я хотел ее забрать из Кампо Реаль. Это была моя месть. Но я уже не чувствовал любовь к ней! Я хотел увести ее, потому что обезумел, думал только о том, что кровью смогу насытить свою жажду. Я хотел убить ее собственными руками!

- Да, хотел, но когда твоя жизнь оказалась в опасности, когда другой захотел убить ее, ты предпочел опустить голову перед Ренато и согласиться на все!

- Ты тоже согласилась на все из-за любви к нему! Будешь отрицать? Осмелишься отрицать?

- Нет, не осмелюсь! Теперь мои чувства тебя не интересуют. И никогда не интересовали. Если Ренато расторгнет брак, меня не волнует. Зачем спрашивать у меня? Иди поищи Ренато и задай ему лично этот вопрос.