Жеребята (СИ)

- Его Великий Табунщик по гриве трепал, - тихо, с улыбкой проговорил Эна, отводя со лба рыжие волосы.

- Какой Он? - хором вскрикнули-спросили Огаэ и Каэрэ.

- Живой! Живой! - громко воскликнул Эна и рассмеялся, а потом запел:

Только Табунщик властен в своей весне.

Он собирает в стаи звезды и птиц.

Он в свой табун собирает своих коней,

Он жеребят своих через степь ведет.

Гривы их - словно радуга над землей,

Ноги их быстры, копыта их без подков,

Нет на них седел, нет ни шор, ни узды,

На водопой к водопадам он их ведет,

Мчится весенней степью его табун,

Мчится, неукротимый, среди цветов,

Мчится средь маков, степь одевших ковром.

Только Табунщик властен в своей весне.

+++

Сашиа сидела в темноте. Светильник погас, и она уже долго сидела без света, окруженная темнотой со всех сторон. Скоро они поедут на пир в Иокамм - о, как она хотела бы этого избежать. Нет сомнений, что Игэа тоже хотел бы не появляться на этом пиру - но теперь он советник правителя Фроуэро и Миаро, а по сути - старший друг и наставник светловолосого и стройного Игъаара, единственного наследника. Игъаар отдал имение ее брата в распоряжение Игэа, и в их жизни почти ничего не изменилось - лишь Аирэи обрил голову и перестал читать свитки, только смотрел на солнечный диск целыми днями.

"Ты потеряешь зрение!" - тревожились Сашиа и Игэа. Но Миоци молчал. Хотел ли он повторить подвиг некоторых белогорцев, годами ослеплявших себя созерцанием диска Шу-эна? "Не беспокойся так, Сашиа", - утешал ее Игэа. - "Сейчас осень, и диск Шу-эна не так вредоносен для глаз".

Аирэи не поедет на пир. Они будут там вдвоем с Игэа, ее опекуном. Он сказал, что там будет и Зарэо, а значит, и Раогай - все-таки не так тяжело будет проводить время среди чванных фроуэрок, высмеивающих тех, кто не понимает их язык, и презрительно кривящих черные брови. Да и аэолки пытаются говорить только по-фроуэрски, коверкая слова, так, что их невозможно понять, а при этом высокомерно глядят на Сашиа и Раогай из-за своих вееров. "Я умею говорить по-фроуэрски", - сказала Раогай. - "Но с ними не буду ни за что. И вообще. Нечего им знать, что я их понимаю".

Сашиа вздрогнула - в темноте она услышала приближающиеся шаги двух собеседников. Она не сразу поняла, что это - ее брат и Игэа, а, догадавшись, обрадовалась - скоро Игэа поедет с ней на этот нежеланный пир, а чем скорее они поедут, тем скорее вернутся...

Но они не вошли в ее комнату. Раздался треск кресала, далекий отсвет пламени. Миоци зажег светильники, не произнося, как это он обычно делал, молитвы. Друзья сели для разговора в соседней комнате - Сашиа приникла к ковру.

- Игэа, я хотел бы тебя попросить, как своего старого друга - возьми мою сестру в жены, - раздался голос Миоци. Сашиа напряглась.

Очевидно, на лице врача выразилось такое изумление, что белогорец быстро добавил:

- Я понимаю, что сейчас не время об этом говорить, но это - не причуда и не прихоть, а необходимость.

Игэа сделал глубокий глоток из своего кубка и откинулся на расшитую бисером подушку.

- Да, ты здорово тогда ушибся, когда в грозу с лестницы упал,- наконец, вымолвил он.

Миоци вскочил с ковра.

- Так ты отказываешься спасти Сашиа?

- От чего?

- От Нилшоцэа!

- А ее спасет то, что она станет женой человека из рода, в котором были карисутэ? Ей это не навредит еще больше?

- Пойми, у тебя сейчас высокое положение...

-...которое может измениться в любой момент...

- Почему ты перебиваешь!

- Слушаю тебя, мой мудрый друг.

- Нилшоцэа не позволяет ей остаться девой Шу-эна.

- Ты позволь. Ты же - жрец Шу-эна Всесветлого. Тебе решать.

- Шу-эн Всесветлый уже ничего не решает в Аэоле.

- А Аирэи Ллоутиэ тоже уже ничего не решает? Ты не можешь защитить ее?

- А я уже не могу остаться жрецом Всесветлого.- Я не хочу, чтобы Сашиа осталась одна.

Игэа внимательно посмотрел на него.

- Ты хочешь сказать, ты не вернешься от водопада Аир?

Миоци промолчал.

- Я не спрашиваю тебя, что ты хочешь сделать. Я знаю. О, сколько еще предстоит мне этой боли! - почти вскрикнул он. Миоци вздрогнул от этого неожиданного возгласа.

- Игэа...- начал он.

- Не надо. Ничего не говори. Сашиа тоже не знает, что ты задумал?

- Она догадывается.

- Она согласна выйти за меня замуж?

Миоци промолчал.

- Ты спрашивал ее?

- Да.

- Что она говорит?

- Я - ее старший брат, она сделает так, как я ей велю.

- Да, полагаю, что так, но... Я могу быть ее опекуном, а не мужем. Ты подумал об этом?

- Я удивлен твоими словами, Игэа.

- Если она не хочет выходить замуж, зачем ты ее принуждаешь?

- Она не понимает, что для нее полезно, а что - нет.

- Она очень хорошо все понимает... Да, что это будет за свадьба, когда у нас траур?

- Это будет очень скромная свадьба.

- Так ты собираешься еще лишить ее свадьбы, которая есть у всех невест?

- Ты не берешь мою сестру в жены? - холодно и жестко проговорил Миоци

- Я поклялся не жениться с тех пор, как Аэй...- на мгновенье у Игэа пропал голос, но он справился с собой и продолжал:- ...с тех пор, как Аэй пропала в степи в буран.

Они молчали несколько долгих минут.

- Прости, - наконец сказал Миоци.

Игэа не ответил, но Сашиа показалось, что он кивнул в темноте.

- Нам пора, - сказал Игэа, словно извиняясь. - Нам надо присутствовать на этом пиру, Аирэи.

- Я понимаю, - ответил Миоци.

Они поднялись на ноги. Сашиа отдвинула завесу и вошла.

- Ты слышала наш разговор? - устало спросил Миоци.

Не дав ей ответить, Игэа взял ее за руку - как дочку.

- Мы пойдем, Аирэи, - снова сказал он, уже твердо.

Они вышли в сумеречный сад и сели в уже готовые роскошные носилки, похожие на маленький шатер. Шестеро рабов подняли шесты на плечи. Игэа обнял Сашиа левой рукой, она уткнулась в его плечо.

- Плачь, дитя мое, плачь, - говорил Игэа. - От этого порой становится легче...

+++

Раогай снилось, что она продирается сквозь чащу. Цепкие кустарники рвали ее одежду, царапали до крови лицо. Она хотела проснуться и не могла - сон был тяжелый и липкий, как пот.

- Раогай, дочка! - раздался на ней голос Зарэо. - Раогай!

- Я не поеду на этот дурацкий пир, отец, - ответила она, натягивая на голову одеяло.

- Нет, не поедешь, - согласился Зарэо, и она, вдруг окончательно проснувшись, уловила странные нотки в его голосе.

- Что с тобой, отец? - закричала она, выскакивая из-под одеяла и повисая у него на шее.

- Ничего. Ничего, родная, - ответил Зарэо.

Он стоял посреди ее комнаты, одетый в воинскую рубаху и кольчугу. На крепком кожаном поясе воеводы был тяжелый меч одного из самых древних родов Аэолы. Рядом с отцом стоял молчаливый и повзрослевший Раогаэ, впервые - в полном одеянии воина.

- Мы не едем на пир, - сказал Зарэо. - Мы уходим сегодня ночью собирать ополчение. У меня уже есть две сотни верных людей.

- Дай мне меч, отец! - вскрикнула Раогай.

- Нет, - Зарэо покачал головой - ему нелегко дался этот ответ. - Тебе придется жить у матушки Лаоэй.

Раогай открыла рот для спора, но, вглядевшись в лицо отца, она вдруг увидела, что это другой человек, чем тот, который вчера поехал повидаться с племянницей из Энниоиэ. Это был ли-Зарэо, воевода Аэолы, в чьих жилах текла царская кровь древних родов - воин, постаревший за вчерашний вечер на десять лет.

Раогай ничего не сказала, только прижалась к русой бороде отца и заплакала.

+++

Сашиа озиралась по сторонам среди пестрой и громкой толпы фроуэрок, лакомящихся фруктами и сластями. Напрасно рабы с поклоном подносили ей блюда с засахаренными ягодами и маленькими серебряными вазочками, в которых было варенье из лепестков роз (аромат от него распространялся на несколько шагов вокруг) - она не смотрела ни на кушанья, ни на рабов.