Кубанский шлях (СИ)

- Уже легче, спасибо лекарю, - прокряхтел тот, пытаясь приподнять голову с подушки.

Афанасий поправил ему одеяло и нарочито бодрым голосом проговорил:

- Терпи казак, атаманом будешь!

- Уже не буду. Какой из меня атаман? Хромой-то, - чуть слышно выговорил раненый.

- Хромые таперя дюже ценные, Спиридоша. Война.... Да ты не горюй, девки все пузыри на окнах полопали своими глазишшами, ждуть тебя и твою гармоню.

- Дядька Афанасий, подь ближе. Нагнись, скажу что-то.

- Ну? - Бычков приблизил ухо к губам Спиридона.

- Думается мне, что этот поганый не ногаец вовсе.

- А хто? - напрягся урядник.

- Турок, вот кто? Спытать бы его, вражину, - зло прошептал Спиридон Авдеев.

- А ты почём знаешь?

- Все они татары по языку, но разница в разговоре есть, я знаю, только объяснить не могу. Да вы спросите Мишкину туркиню. Ещё дед Кобыла знаеть их язык. Он же на туретчине пять годов жил, хорошо по-ихнему гутарить.

Бычков искоса глянул на пленного. Смуглая кожа обтягивала удлинённый череп, будто нарисованные чёрные брови, карие, слегка раскосые глаза с синими кругами. Ногай как ногай. А может, и турок.

- Ладно, разберёмся, Спиридон. Не убежить без ног-то.

Урядник положил на столик у изголовья больного узелок со снедью:

- Лукерья передала. Ешь, казак, выздоравливай скорее, - и подмигнул, - Авдошка заждалася тебя, прийтить грозилася. Ты, енто, как говорять старики, у лекаря лечиться лечися, но прежде Господу усердно помолися, так Он и лекаря на ум наставить, чтоб на ноги тебя поставить, - ласково добавил он.

- Терпеливый казак, и всё исполняет, - Рильке пощупал у больного лоб, - жар спадает. Зер гут!

- Ну, Николай, Бог тебе в помощь. Я пойду, - Бычков направился к выходу, потом вспомнив просьбу Рильке, приостановился, серьёзно проговорил:

- А прошение твоё рассмотрим, не беспокой себя попусту. Будеть палата.

Разговор со Спиридоном Афанасий не забыл и на следующий день явился к Рильке в лекарню с Фёдором Кобылой.

Старый казак, войдя, перекрестился на угол и, не обнаружив в нём иконы, попенял на то Клаусу, затем, поздоровавшись со Спиридоном и оглядев помещение, одобрительно кивнул:

- Гарно, як у вийсковым лазарете.

Старик не спешил с допросом пленника. Он подошёл к молодому Авдееву, жалостно спросил:

- Як ты?

- Лучше, дедуня.

Кобыла приободрил парня:

- Добре, Спыре, вы покозакувалы, отигналы нэхрыстив от станыци. А що ранен, так то козаку Бог засчитае.

Спиридон благодарно улыбнулся краешком губ.

- Батькы булы?

- Приходили.

- Мабудь, тэж дякують Бога, что сын живота нэ лышився, - перекрестился Кобыла, - Мыхайлу жалко, - вздохнул он, - а тоби йисты бильшь трэба. Выздоравлюй скорейшь, хлопэць, - старик ласково дотронулся до руки парня и лишь потом обратил свой взор на пленника.

Перевести раненого для допроса было некуда, и дед сел на край лавки, на которой тот лежал. Кобыла пристально посмотрел татарину в глаза и спросил по-турецки имя. Тот понял и ответил, вращая зрачками глаз и яростно скрипя зубами:

- Джебраил.

"Гаврила", - про себя отметил Бычков и велел старому казаку:

- Спроси, скольки их, турков, тута и что они хочуть делать. Да, и допытайся, есть ли у них артиллерия?

Фёдор спрашивал спокойно, медленно проговаривая каждое слово. Турок, свирепо сдвинув брови, выкрикивал оскорбления и ещё какие-то гневные фразы, на что старик не отвечал, бесстрастно продолжая допрос. Наконец, Джебраил, дико взревев, дёрнулся и, морщась от боли, с трудом перевернулся на левый бок, лицом к стенке, давая понять, что разговор окончен.

Все выжидательно смотрели на Фёдора Кобылу.

- Джихад! Ризать нас будэ турка. Чуетэ?

- Нехай тольки попробують. Поглядим, кто кого. Казаки никому не кланяются! - гордо взвизгнул Бычков.

Они вышли на улицу. Из рассказа Фёдора Кобылы Афанасий узнал некоторые подробности: Джебраил действительно турок, и нерядовой. Он приглядывал за ногайцами, чтобы те, собаки, не переметнулись к русским. Он также еженедельно сопровождал отряд к аге для получения кошта . Большинство ногайцев поддерживают священную войну против русских, но есть среди них и предатели. Ещё он сказал, что мы, русские, должны трепетать, потому что скоро придёт тысячный отряд воинов, вооружённых до зубов, и сотрёт с лица земли нашу станицу и другие селения. Потому что это земля - турецкая. Оружия и воинов, говорит, у них - тьма.

Бычков поблагодарил старика и поспешил с докладом к атаману. ККККККККККК

8. Казачий круг

Ещё с вечера малолетки обежали станицу, заглядывая в каждую казачью хату:

- Идите на Круг вестей слухать. После утренней службы собирайтесь на майдане.

Станичный атаман Чернецов с небольшим отрядом казаков вернулся из штаба Кубанского корпуса с новостями.

Ещё в начале марта 1788 года командующий войсками, сосредоточенными против Кавказа, генерал Текели, получил приказ главнокомандующего, о спешном открытии военных действий в направлении Суджук-кале и крепости Анапа, для отвлечения возможно большого количества турецких сил от Крыма. Поэтому в полки призывались казаки-охотники из станиц Черноморской кордонной линии.

На предстоящем казачьем собрании необходимо было решить два очень важных вопроса: отправка охотников в полк - на передовую и ещё большее укрепление станицы для отражения участившихся набегов неприятеля. Кроме того, должны были договориться об открытии школы, которая в действительности уже работала, но учительница - Пригорская Софья Даниловна жалованья не получала.

- Именем Господа и Спаса нашего Иисуса Христа, - начал атаман. Казаки вслед за ним истово перекрестились, - время ли Круг становить?

- Время, время, - подтвердило собрание.

- Все ли казаки здесь?

- Все пришли. А то как же, - раздались голоса.

- И дажеть малолетки с отцами и братьями,

- А почему батюшки нет? - шёпотом спросил один новоиспечённый казак стоявшего рядом Фрола.

- А мы решаем дела мирские, что ему тут делать? Видишь, и некоторых других станичников нет. Только казаки, - со знанием дела ответил тот.

- Шкандыбина нымае. Вин напывся, тай спыть, - выкрикнул Ерофей Брыль.

- Ну, пьяных мы и так не пускаем на Круг. Небольшая потеря. Главное, чтоб Лютиков был трезвый и записал всё, как надо.

Несмотря на вооружённые столкновения с турецкими наёмниками, в Закурганной продолжал селиться разный люд. Прибивались беглые, инородцы, оседали и разбойники, уставшие от скитаний по степи, приходили солдаты, получившие ранения и свободу, и не желавшие возвращаться в места их прежней неволи.

Население станицы увеличилось почти на полсотни человек, но из них годных к казачьей службе насчитывалось чуть больше десятка, некоторых из них и надобно принять в казаки, чтобы пополнить ряды гарнизона. Требуется расширить и границы селения. Всё это и многое другое изложил станичникам атаман.

На круге договорились продлить тын, докопать ров и досыпать вал, заключённый в двойной плетень, обследовать каждый аршин защитной стены. Из толстых жердей сделать оборонительные ворота со створками бойниц для ружей. Атаман велел каждый божий день проводить занятия по военной переподготовке казаков гарнизона, также усилить пикеты и проверить работу оповещения, провести ревизию запасов пороха, патронов и ядер для единственной пушки. Проголосовали и за новых казаков.

Охотников ехать в полк было много, но требовались только лучшие и молодые казаки.

Степан не изъявлял особого желания - только жизнь начала налаживаться, а тут бросай всё. И на месте, в станице, можно принести пользу.

Фрол возмутился:

- Ты что, Стенька, сравниваешь? Неужели не хочешь служить под началом Суворова? Проявить геройство?

Степан не ответил. Что говорить, когда у него мысли о другом.

Собрание постановило дать молодым казакам день сроку, чтобы они могли подумать, посоветоваться со старшими в семье и принять окончательное решение.