Моника 2 часть (ЛП)

- Нет, нет и нет! Подожди-ка! Мне кое-что пришло в голову. Одна мысль. Да, Ана. Выйди через дверь скотного двора. Пусть он ждет меня там, где нас никто не увидит, и помоги сменить одежду.

- Снова?

- Потому что он знает, что я сеньора Д'Отремон, я ведь не предстану в одежде служанки, нужно все сделать наоборот. Лейтенант Бриттон, а? Думаю, настало время. Этот человек мне и нужен. Дай белое платье. Нет, красное, из шелка. Вытащи его перед уходом. Я хочу выглядеть очень красивой, хочу понравиться ему еще больше. Иди, иди! Ай, Ренато, скоро ты заплатишь мне!

- Как? Отсюда?

- Конечно. Он думает, что может войти через большую дверь? Вот с этой стороны и тихо, чтобы никто не услышал на кухне или в парке, чтобы не поползли сплетни. Тихо и быстро. Пошли. Пошли…

Простодушный и смелый в свои двадцать лет, английский офицер, больше удивленный, чем обрадованный, как простой солдат-новобранец с беспокойством смотрел по сторонам, следуя через калитку сада за Аной. Он быстро и тихо прошел огромный двор, похожий на сад, который заканчивался пустынной улочкой, где находился старый особняк Д'Отремон в Сен-Пьере.

- Подождите спокойно сеньору, ладно? С полным спокойствием. Посмотрите, там скамейка. Вам лучше присесть…

- Вы уверены, что она придет?

- Ну конечно. Зачем бы она велела мне отвести вас через эту дверь? Сеньора очень скучает с сеньором Ренато. Вы сами убедитесь в этом.

Чарльз Бриттон замолчал, еще больше смущаясь. По тому, как смотрела и слушала эта женщина с хитрыми глазами и дурацкой улыбкой, у него закралось сомнение. Казалось, она насмехается над ним. Неспособный следовать совету, он нетерпеливо встал.

- Добрый вечер, сеньор офицер, – поздоровалась Айме с кокетливой насмешкой. – Уверена, не слишком заставила вас ждать.

- Всю жизнь можно ждать, лишь бы увидеть, – Чарльз Бриттон встал, как вкопанный, ослепленный красотой Айме де Мольнар. Шелковое платье малинового цвета чудесно подчеркивало прекрасные линии, придавало лицу яркий жизненный цвет. Темные глаза сверкали своевольно, насмешливо и смело, а изящный двойной ряд белоснежных зубов – как жемчужное ожерелье, обрамленное кораллами чувственных и лакомых губ.

- Начну с того, что верну ваше вознаграждение от имени Аны. Вот двадцать франков. Насколько я поняла, вы хотите сказать что-то очень важное, но не нужно за это платить.

- Я не пытался платить. Лишь пытался хорошо отнестись к девушке, – смущенно извинился офицер.

- Бедная Ана набитая дурочка. Вы не заметили? Ее недостаток мозга застает врасплох меня каждый раз в ситуациях действительно плачевных. Но она достаточно верна и зависима от меня, и я жалею ее.

- Понимаю, – разочарованно согласился офицер. – Вы пытаетесь сказать, что если встречаете меня здесь, как я не осмеливался даже и мечтать, то только из-за ошибки служанки.

- Более или менее. Но не делайте такое лицо, не печальтесь. Вы не виноваты, что она не смогла мне объяснить.

- Вы ждали другого, правда?

- Признаюсь, что да. Не переживайте. Я хочу прояснить, боюсь, вы приняли меня не за ту.

- Я не смог спокойно отнестись к самой красивой женщине, которую видел когда-либо.

- Сеньор Бриттон, вы преувеличиваете или такой обходительный? Что же мы будем обсуждать? Раз уж я здесь, и вам в самом деле есть, что сказать мне, что-то интересное и важное.

- Боюсь, нечего сказать, сеньора. Предпочитаю говорить совершенно искренне. Я позвал вашу служанку, самую расторопную, способную помочь, никому не помешав, исполнить желание повидаться с вами и попрощаться. Суд окончен, мне необходимо вернуться на Доминику на фрегате, который отправится из порта с первыми лучами рассвета.

- Вы уезжаете так скоро? Как жаль!

- Вам кажется, это слишком скоро? Вам и вправду жаль?

- Честно говоря, не могу отрицать. Вы показались мне необычайно приятным, меня очень обрадовало, что подвернулся случай спросить. Как могло произойти, что записка, вверенная вам для передачи Хуану, попала к другому? К сожалению, в руки человека, который имеет большое желание навредить мне.

- Что? Это правда? Тогда…? Но как же такое могло произойти? Даю вам честное слово, клянусь, что лично передал ее в руки Хуана.

- Да. Я видела у него записку. Но чтобы вы поняли, что я не лгу, вот она. Узнаете?

- О, да! Это невероятно! Я в самом деле расстроен, сеньора. Вы сказали, эта записка может навредить вам?

- О, нет! Сказала, что могла навредить, прочитав которую, человек мог бы плохо ее истолковать.

- Не думаю, что можно истолковать ее. Хуан Дьявол – самый везучий человек, которого мне посчастливилось узнать, поэтому вы любите его. Я помню ваши слова: «Скажите, что эта записка от женщины, которая отдаст жизнь ради спасения Хуана Дьявола…»

- Жизнь можно отдать за благодарность, долг или сострадание. Вы это знаете. Когда женщина чувствует себя одинокой, грустной, беспомощной… Когда твой муж поворачивается к тебе спиной, когда она чувствует себя самозванкой, чужой в своем доме. Но не будем говорить обо мне, поговорим о вас. Вы захотели меня увидеть, чтобы только попрощаться?

- Я хотел увидеть вас и сказать, что после встречи с вами не могу забыть вас, как и Хуана Дьявола. Считаю, что обязан жизнью этому человеку. Однако, я почти ничего не сделал для него, чтобы отплатить, и думал, что восхитительная женщина, которая так страстно его любит, может подсказать, как ему помочь.

- Правда? Вы такой благородный, офицер. И раз уж вы нашли меня, то за оказанную услугу, передав записку Хуану, вы заслужили награду. И я готова платить. Вы бы сказали, что я очень странная женщина, но мне нравится оплачивать долги.

- Вы меня обижаете, сеньора.

- Не думаю, что обижу вас, – отметила Айме, кокетливо взмахнув рукой. – Моя награда символична. Я подумала, что вы чувствуете себя одиноко в Сен-Пьере, возможно, вам понравится прогулка, знакомство с живописными окраинами города. К сожалению, я могу вас сопровождать лишь замаскировавшись. Представьте, что мы на карнавале.

- Вы меня поразили, сеньора; я удивлен и доволен. Едва смею говорить и боюсь показаться нескромным. Вы в самом деле супруга Ренато Д'Отремона?

- Да, но не будем называть имен. В каком часу отправляется ваш корабль?

- В пять утра все будет готово. Через полчаса мы отправляемся. В пять необходимо там быть.

- Вы подождете меня вечером в десять, у входа в эту калитку?

- Конечно. Ясно… – пробормотал лейтенант, удивленный и пораженный. – Я хочу сказать, что я к вашим услугам. Но…

- Я переоденусь в костюм и не забудьте, что заставлять ждать даму – непростительный грех. Меня зовут Айме. Эме меня звали во Франции. Здесь, на этих островах имя звучит неправильно. Хотите, говорите «возлюбленная». Мне нравится. Думаете, я не заслуживаю?

- Вы всего заслуживаете!

Чарльз Бриттон склонился, задохнувшись от волнения, удивления, потрясения, почти испуга, и поцеловал мягкую руку, белую и благоухающую, пока дьявольская улыбка светилась на лице жены Ренато:

- Вашим вторым долгом будет забыть завтра этот вечер и немедленно уехать из Сен-Пьера, как праведник из проклятого города: не поворачивая головы назад. Не спрашивая ни о чем!

- Отец Вивье, вы звали меня?

- Именно так, дочь моя.

- С нетерпением ждала, когда вы позовете. Мне не хватало только вашего разрешения, чтобы снова надеть одежды послушницы. Сестра Мария Консепсьон обещала поговорить с вами. Мне нужно обещание вас обоих. Не запирайте передо мной единственную дверь, за которой мне можно скрыться.

- От себя никто не скроется, дочь моя. В твоем случае – от собственных чувств. Кроме того, существуют законы. Ты замужем, дала священную клятву, которую не можешь легко разорвать по своей воле.

- Моего мужа я совершенно не волную.

- В любом случае, мы ничего не можем сделать без его согласия, и подозреваю, он его не даст. Кое-кто пришел повидать тебя.

- Хуан! Пришел Хуан?