Жеребята (СИ)

- Сынок, - повторяла она, - сынок...Это все Уурт, это все яд Уурта. Ты поправишься, ты снова сядешь в седло... Ох, Небо - у тебя глаза, как у моего Аэрэи...

Раздался условный стук, и в комнату вошла Сашиа.

- Каэрэ! - воскликнула она. - Каэрэ! Я видела, ты смог встать и подойти к окну! Каэрэ!

Она бросилась к нему, стала перед ним на колени и начала целовать его пальцы, а он целовал ее руки и волосы.

- Великий Табунщик дал тебе жизнь, - проговорила она. - Каэрэ, о Каэрэ...

Он молчал, по его лицу текли слезы, а горло сдавили рыдания.

- Сашиа? - раздался голос Миоци.

- Аирэи! - воскликнула она. - Каэрэ смог подняться на ноги, он поправляется!

- Выйди вон отсюда, Сашиа, - резко сказал Миоци, и, бросив холодный и жесткий взгляд на молодого человека, схватил сестру за локоть и увел ее прочь.

Потом он вернулся и ровным, бесстрастным голосом сказал, обращаясь к Каэрэ, уже бессильно распростертому на своем ложе:

- Ты поедешь к Игэа Игэ, Каэрэ. Становится опасным скрывать тебя в моем доме.

Тэлиай всплеснула руками:

- Как же он перенесет дорогу, мкэ ли-шо? И как незаметно вывезти его к Игэа?

Каэрэ уже стал подниматься с постели. Переезд уже возможен. Остальное я легко улажу, - ответил жрец Шу-эна. И добавил: - Тэлиай, помни, что я запретил Сашиа подходить к Каэрэ.

- Сынок, но они же разговаривали при мне... не сердись на Сашиа! Ничего дурного не может быть!

- Она более не будет ни разговаривать, ни подходить, ни даже видеть Каэрэ, - резко ответил Миоци.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ.

СРЕДИ ЗВЕЗД И ХОЛМОВ, СРЕДИ РЕК И ТРАВ.

Каэрэ у Аэй и Игэа

...Когда Аэй увидела Каэрэ, она не смогла сдержать горестного восклицания. Каэрэ уже стал привыкать ловить на себе сочувственные взгляды, но сейчас его сердце болезненно сжалось. Он изо всех сил стиснул отполированную ручку костыля - так, что костяшки пальцев побелели. Конечно, она-то помнила его совсем другим - сильным, крепким, а сейчас перед ней - изможденный, больной человек, с незаживающими гнойными ранами, едва стоящий на ногах...

-- Как вы добрались? - спросила Аэй у Иэ.

-- Не бойся, Аэй - нас не заметили. Нас подвез караван с тканями. Они любят странствующих эзэтов. Я знаю этих людей. Они надежные, - и он добавил, покачав головой: - Но для Каэрэ это была тяжелая дорога.

Аэй понимающе кивнула.

-- Нет, совсем нет, - запротестовал Каэрэ. - Благодаря друзьям ло-Иэ я добрался к вам с большим удобством, в хорошей повозке. Это мкэ Иэ пришлось сидеть рядом с возницей на солнцепеке.

-- Ты уже очень хорошо стал говорить по-нашему! - воскликнула Аэй, улыбаясь ему. -Вот ты и снова в нашем доме! Пойдем со мной, я покажу тебе твою комнату.

Она подставила ему свое плечо, чтобы он смог опереться.

-- Я могу идти сам, - быстро произнес он, отстраняя ее руку, и, стиснув зубы, сделал несколько неверных шагов. Аэй и Иэ едва успели его подхватить, чтобы он не упал.

-- Ты сейчас устал, не упрямься, - сказал Иэ. Каэрэ не ответил.

Вдвоем они довели его до соседней комнаты и усадили на широкую скамью. В комнате было жарко от натопленной печки, пахло травяным отваром и свежим сеном.

-- Мкэ ло-Иэ, отдохните с дороги. Рабыни позаботятся о вас. Игэа очень просил вас дождаться его - он будет завтра вечером, - сказала Аэй.

-- Спасибо, Аэй, - ответил Иэ и пожал ему руку своему подопечному, сказав: Спокойной ночи, Каэрэ!

Каэрэ грустно улыбнулся старику, опустил голову на сцепленные в замок пальцы и закрыл глаза. С каждым днем для него все яснее становился ужас того, что произошло с ним после болезни. "Если это навсегда, то лучше умереть", - подумал он.

-- Сашиа много рассказывала мне о тебе, - Аэй опустилась на колени перед ним. Каэрэ приподнял голову, но ничего не сказал. - Как ты дрался в имении, как скакал на коне...

-- Теперь не верится, правда? - не сдержался Каэрэ.

-- Почему? По тебе сразу видно, что ты был силен и ловок.

Она осеклась, поняв, что неудачно сказала "был". На лицо Каэрэ легла тень. Он горько усмехнулся.

-- Ты хотел бы, чтобы тюрьма Иокамма и яд Уурта совсем не оставили следов? - вздохнула Аэй. - Так не бывает. Постепенно ты поправишься, и к тебе вернутся силы. Увидишь.

Она подала ему кувшин с молоком. Он стал нехотя пить - ему не хотелось обижать Аэй отказом.

-- Ты поправишься. Мы вылечим тебя. Ты снова будешь лучшим наездником! Надо набраться терпения.

-- Терпения? - переспросил с сарказмом Каэрэ. - Что ж, этого мне уже не занимать...

-- Давай ты вымоешься с дороги, - деловито сказала жена врача. - Я приготовила отвар из особых лечебных трав. Ты быстро уснешь и проснешься отдохнувшим. Не упрямься! Понюхай, как пахнет!

Она откупорила один из стоявших кувшинов, поднесла к его лицу, и он ощутил горький запах трав, смешанный с запахом меда. Он устало кивнул. Аэй позвала двух рабынь, и они вымыли Каэрэ, то и дело сопровождая свои действия горестными восклицаниями. Его душила злость от их причитаний - он и сам хорошо видел, что с ним стало.

...Пока Аэй перевязывала его раны, он ни разу не вскрикнул, только несколько раз, когда боль стала особенно жгучей, глухо застонал.

-- Все, это уже все, - Аэй укрыла его цветным лоскутным одеялом.

Каэрэ уткнулся лицом в подушку, пахнущую сеном. Он слышал, как рабыни выносят воду, вытирают пол, как шикает на них хозяйка, чтобы они не гремели пустыми ведрами. Он почувствовал, что очень устал, и закрыл глаза...

Уже было далеко за полночь, когда все тот же сон заставил его с криком проснуться. Сердце стучало, выпрыгивая из груди, на лбу выступил холодный липкий пот. Он прижал ладони к глазам, приходя в себя, увидел мерцающие светильники на полу. Палачи остались во тьме Уурта.

-- Все позади. Ты у друзей, - раздался голос Аэй.

-- Сашиа...- позвал он.

Аэй взяла его ледяные ладони в свои, согревая, и напоила его густым травяным настоем.

-- Сашиа у Миоци, Каэрэ. Ты поправишься, и вы увидитесь.

От мучительной тоски, сжимавшей его сердце, он застонал, стискивая зубы.

+++

Заслышав скрип приближающейся повозки, Аэй вышла навстречу Игэа в предрассветной мгле. Трава, полная росы, качаясь, обливала ее босые ноги. Игэа спрыгнул с повозки и быстро пошел, почти побежал, ей навстречу. При каждом его шаге брызги разлетались, словно он шел не по лугу, а по морскому мелководью.

Солнце едва поднялось над рекой, осветив дальние кочевья степняков.

- Здравствуй, Аэй, - улыбаясь и целуя ее, сказал он.- Ты опять не спала всю ночь до рассвета?

Она не ответила.

Они взялись за руки и пошли вместе, трава доставала им до колен.

-Какой сильный аромат у цветов луниэ в эту пору!- воскликнул Игэа и добавил:- Как я люблю возвращаться домой... к тебе.

Внезапно шальная мысль пришла к нему в голову и он засмеялся, как мальчишка.

-Хочешь, я принесу тебе ветку луниэ? Хочешь?

-Я уже стара, чтобы мне дарили цветы луниэ, как невесте,- засмеялась Аэй в ответ.

Но Игэа уже взбирался по шершавому, теплому стволу раскидистого дерева, одиноко растущего посреди луга.

Потоки ночной росы обдавали его при каждом колыхании ветвей. Начавшие свое рассветное щебетанье птицы затихли и перепорхнули на верхушку, продолжив там свою песнь солнцу и небу.

Не владея правой рукой, Игэа карабкался несколько неуклюже, но белогорская выучка брала свое - он достиг ветвей, полностью покрытых огромными, ароматными и пушистыми гроздьями белых цветов. Ранние пчелы и осы настороженно выглядывали из их недр.

- Игэа!- испуганно вскрикнула Аэй.

Ветвь размашисто качнулась.

- Игэа, возвращайся!

Но было уже поздно - раздался короткий треск, и Игэа очутился на земле, засыпанный лепестками и перепачканный пыльцой луниэ.