Дон-Кихот Ламанчский. Часть 2 (др. издание)

— Именемъ Бога и короля, воскликнулъ одинъ изъ нихъ, можно ли, спрашиваю, терпѣть, чтобы здѣсь грабили чуть не среди бѣлаго дня и нападали на улицахъ, какъ на большихъ дорогахъ.

— Успокойтесь, сказалъ Санчо, и разскажите въ чемъ дѣло, я здѣшній губернаторъ.

— Господинъ губернаторъ, отвѣчали ему, я вамъ разскажу, какъ можно короче, все дѣло. Господинъ этотъ только что выигралъ вотъ въ этомъ игорномъ домѣ напротивъ больше тысячи реаловъ, одинъ Богъ знаетъ, какъ? Находясь при игрѣ, я противъ совѣсти позволилъ ему взять нѣсколько кушей, и когда я ожидалъ, что въ благодарность за это, онъ дастъ мнѣ хоть одинъ золотой, онъ отправился себѣ, по окончаніи игры, какъ ни въ чемъ не бывало, съ своимъ выигрышемъ, домой. Господинъ губернаторъ, у насъ принято давать что-нибудь такимъ людямъ. какъ я, составляющимъ разнаго рода общества, гдѣ можно пріятно провести время; мы помогаемъ играющимъ и предупреждаемъ могущія произойти при этомъ столкновенія. Увидѣвши, что господинъ этотъ, положивши деньги въ карманъ, преспокойно отправился къ себѣ, я въ досадѣ побѣжалъ за нимъ и вѣжливо просилъ его дать мнѣ хоть восемь реаловъ; ему очень хорошо извѣстно, что я человѣкъ порядочный и что у меня нѣтъ ни имѣнія и никакого занятія, по волѣ моихъ родителей, не оставившихъ мнѣ одного и не научившихъ другому. Но господинъ этотъ, большій воръ чѣмъ Кавусъ, большій плутъ чѣмъ Андродилла, сказалъ, что онъ дастъ мнѣ только четыре реала. Вы видите сами теперь, ваша милость, что у человѣка этого нѣтъ ни совѣсти, ни стыда. Но ему бы не поздоровилось отъ его выигрыша, еслибъ вы, господинъ губернаторъ, не подоспѣли на помощь; я бы показалъ ему себя.

— Что скажете на это? спросилъ Санчо обвиненнаго.

— Тоже, что и мой противникъ, отвѣтилъ обвиненный; я не хочу давать ему больше четырехъ. реаловъ, потому что я и безъ того передавалъ ему довольно денегъ, и только добавлю, что люди, ожидающіе благодарности отъ игроковъ, должны быть вѣжливы и брать то, что имъ даютъ, не входя съ ними ни въ какіе счеты, если только имъ неизвѣстно навѣрное, что игрокъ плутъ и выигрываетъ нечисто, а что я не плутъ, это лучше всего доказываетъ то, что я ничего не хотѣлъ дать этому нахалу; воры же всегда дѣлятся поживой съ своими компаніонами.

— Это правда, подтвердилъ мажордомъ и обратясь къ Санчо, сказалъ ему: господинъ губернаторъ, что прикажете сдѣлать съ этими господами?

— А вотъ что, отвѣтилъ Санчо; вы, выигравшій чисто, или нечисто, или ни такъ, ни этакъ, дайте вашему противнику сто реаловъ и тридцать въ пользу заключенныхъ въ тюрьмѣ. А вы, не имѣющій ни занятія, ни имѣнія, и слѣдственно проживающій здѣсь безъ всякаго дѣла, возьмите поскорѣе эти сто реаловъ и завтра же убирайтесь отсюда; вы будете считаться изгнаннымъ изъ этого острова на десять лѣтъ: если же вы вернетесь раньше срока, тогда эти десять лѣтъ вамъ придется доживать ужъ на томъ свѣтѣ, потому что если вы ослушаетесь моего приказанія, такъ я, или палачъ, по моему приказанію, вздернетъ васъ на висѣлицу, и не возражать мнѣ, или бѣда тому, это скажетъ хоть одно слово.

Услышавъ это, игрокъ вынулъ деньги и отправился домой, а противникъ его положилъ деньги въ карманъ и покинулъ островъ. По уходѣ ихъ Санчо сказалъ: «или я ничего не буду значить здѣсь, или и уничтожу эти зловредные, по моему мнѣнію, игорные дома.»

— Вотъ этого, что возлѣ насъ, отозвался изъ толпы одинъ актуаріусъ, вашей милости нельзя будетъ уничтожить; его содержитъ знатный господинъ, который теряетъ гораздо больше денегъ, чѣмъ сколько выбираетъ ихъ съ картъ. Другое дѣло: игорные дома, содержимые разной сволочью; надъ тѣми, ваша милость, вы можете показать вашу власть. Къ тому же въ нихъ гнѣздится наибольше плутовства, потому что въ порядочныхъ домахъ шулера не смѣютъ выказывать своего искуства. И такъ какъ теперь всѣ играютъ, поэтому пусть лучше играютъ у хорошихъ людей, чѣмъ у какого-нибудь шулера, гдѣ несчастнаго простяка давять съ вечера до утра и наконецъ совсѣмъ задавливаютъ.

Въ эту минуту стрѣлокъ земской стражи подвелъ къ губернатору какого-то молодаго человѣка.

— Господинъ губернаторъ, сказалъ стрѣлокъ, человѣкъ этотъ шелъ возлѣ насъ, и увидѣвши вашу милость бросился бѣжать со всѣхъ ногъ назадъ: явный знакъ, что это плутъ. Я побѣжалъ за нимъ, и если бы онъ не посколбзнулся и не упалъ, такъ я бы никогда не догналъ его.

— Молодой человѣкъ, почему ты пустился бѣжать? спросилъ Санчо.

— Потому, господинъ губернаторъ, отвѣчалъ юноша, чтобы не отвѣчать на безчисленные вопросы, предлагаемые обыкновенно полицейскими.

— Чѣмъ ты занимаешься?

— Ткачествомъ.

— Что ты ткешь?

— Желѣзо для копій, съ вашего позволенія.

— А, такъ ты шута вздумалъ корчить, вздумалъ смѣяться мнѣ въ глаза, ладно? Куда и зачѣмъ ты отправляешься?

— Освѣжиться воздухомъ, ваша милость.

— А гдѣ освѣжаются здѣсь воздухомъ?

— Тамъ, гдѣ онъ освѣжаетъ.

— Прекрасно. Ты, какъ я вижу, не глупъ, за словомъ въ карманъ не лѣзешь. Представь же себѣ, мой милый, что я воздухъ, который освѣжаетъ и отправляетъ тебя въ тюрьму. Взять его и запереть, воскликнулъ губернаторъ; онъ у меня и безъ воздуху проспитъ эту ночь.

— Ваша милость, сказалъ юноша, вы посадите меня въ тюрьму точно также, какъ сдѣлаете королемъ.

— А почему я не посажу тебя въ тюрьму? спросилъ Санчо. Развѣ не могу я велѣть сейчасъ-же связать тебя.

— Какая бы ни была ваша мочь, отвѣчалъ юноша, но только ее не хватитъ на то, чтобы заставить меня проспать въ тюрьмѣ.

— Какъ не хватитъ? перебилъ Санчо; взять его сію же минуту; пусть онъ разувѣрится собственными глазами въ томъ, отпустить ли его тюремщикъ, при всемъ желаніи повеликодушничать изъ интереса. Я заставлю его заплатить двѣ тысячи червонцевъ штрафу, если онъ позволитъ тебѣ сдѣлать хоть шагъ изъ тюрьмы.

— Шуточки, сказалъ юноша, весь свѣтъ не заставитъ меня проспать въ тюрьмѣ.

— Чортъ! воскликнулъ Санчо; ангелъ хранитель, что ли выпуститъ тебя оттуда; онъ — сниметъ съ тебя цѣли, въ которыя я велю заковать тебя?

— Господинъ губернаторъ, сказалъ развязно юноша; взглянемъ на это дѣло, какъ люди умные. Положимъ, что вы пошлете меня въ тюрьму, что меня закуютъ въ кандалы, бросятъ въ подземелье, и вы пообѣщаете строго наказать тюремщика, если онъ отпуститъ меня; положимъ, что онъ послушаетъ васъ, и все-таки, если я незахочу спать и всю ночь не сомкну глазъ, такъ въ вашей ли власти заставить меня спать противъ моей воли.

— Нѣтъ, клянусь Богомъ, нѣтъ, воскликнулъ кто-то изъ толпы: молодецъ съ честью выпутался изъ дѣла.

— Такъ что если ты не будешь спать, сказалъ Санчо, то сдѣлаешь это въ угоду себѣ, а не на перекоръ мнѣ.

— Нѣтъ, нѣтъ, у меня и въ мысляхъ этого не было, отвѣтилъ юноша.

— Въ такомъ случаѣ отправляйся себѣ съ Богомъ домой, продолжалъ губернаторъ, и пошли тебѣ Господь сладкій сонъ; я не хочу тебя лишать его. Но только совѣтую тебѣ никогда впередъ не шутить съ властями, неровенъ часъ, — наткнешься пожалуй на такую, передъ которой прикусишь языкъ.

Юноша ушелъ, и губернаторъ отправился дальше. Черезъ нѣсколько минутъ стрѣлки привели къ нему какого-то новаго господина, держа его за руки!

— Господинъ губернаторъ, сказали они; мужчина этотъ оказывается вовсе не мужчиной, а женщиной, и даже очень хорошенькой, но только одѣтой по мужски.

Переряженной женщинѣ въ ту же минуту поднесли подъ глаза два или три фонаря, освѣтившіе прелестное личико шестнадцати или семнадцатилѣтней дѣвушки. Испанская сѣточка изъ золотыхъ и зеленыхъ шелковыхъ нитей поддерживала ея волосы, и вся она была прелестна, какъ тысячи жемчужинъ востока. Ее осмотрѣли съ верху до низу, и увидѣли, что на ней были надѣты зеленые панталоны изъ золотой парчи и верхнее платье изъ бѣлой золотой ткани подъ разстегнутымъ жилетомъ изъ такой же зеленой парчи, какъ и панталоны. Красные шелковые чулки ея завязаны были бѣлыми тафтяными подвязками съ золотыми застежками, засыпанными мелкимъ жемчугомъ; бѣлые башмаки въ родѣ мужскихъ, богатый кинжалъ за поясомъ, вмѣсто шпаги, и блестящіе перстни довершали ея костюмъ. Дѣвушка эта понравилась всѣмъ, но кто она? этого никто не зналъ. Появленіе ея удивило въ особенности тѣхъ, которымъ извѣстны были всѣ приключенія, которыя намѣревались устроить губернатору на его островѣ. Но неожиданная встрѣча съ незнакомой красавицей произошла безъ ихъ вѣдома и участія, и они въ недоумѣніи ожидали, чѣмъ кончится это дѣло? Пораженный красотой молодой дѣвушки, губернаторъ спросилъ ее: «кто она, куда идетъ и съ какой стати она такъ одѣлась?»