Избранная проза

Бонэн сказал: «Где грань между начальной строфой-хохху и присоединенной строфой-уухэку?» Кёрай сказал: «Хокку возникает тогда, когда семь чувств58 и десять тысяч форм запечатлеваются в человеческом сердце. Цукэку создается в самых обычных обстоятельствах. Например, если говорят о соловье, который поет, опустившись на ветку сливы, то это не хокку. А если сказать, что соловей поет, опрокидываясь навзничь39, то это хокку*. Бонэн сказал: «Все ли, что запечатлевается в сердце, может стать хокку?» Кёрай сказал: «Некоторое может стать хокку, другое — не может. Например:

Цукидасу я Выбиваем сор

той но цумари но Из водостока, и вдруг —

хикигаэру Большая жаба.

Косюн

Эта строфа считается чем-то вроде "лягушки в старом пруду" Учителя. Она необычна, подобных ей нет. Она истинно запечатлевается в сердце и не лишена занятности, но вряд ли ее можно отнести к хокку*.

Ямэй сказал: «Что такое "привкус отрешенности от мира, тихой печали" (саби) в строфе?» Кёрай сказал: «Саби есть очарование (иро) строфы. Это слово ни в коем случае не относится к строфам, в которых просто говорится о тишине или отрешенности от мира. Например, старик может быть закован в броню и сражаться на поле брани, может быть одет в шелк и парчу и восседать за пиршественным столом, но даже в таких обстоятельствах старик остается стариком. Саби может присутствовать и в веселых строфах, и в строфах, исполненных покоя. Приведу в качестве примера одну строфу:

Ханамори я Стражи цветов.

сироки касира о Седые головы друг к другу

цукиавасэ Обращены.

Кёрай

Учитель говорил: "В этой строфе хорошо выявлено [очарование] саби, меня это радует"».

Ямэй спросил: «А что такое "достоинство" (курай) строфы?» Кёрай сказал: «В ответ приведу еще один пример:

Унохана но В цветах унохана

таэма татакан Заметив прогал, постучу,

ями но кадо Ворота во тьме.

Кёрай

Учитель сказал: "По своему достоинству {курай) эта строфа весьма своеобразна". Кёрай возразил: "Об этой строфе только и можно сказать, что она своеобразного достоинства. Ее трудно назвать строфой высокого достоинства. Собственно говоря, достоинство (курай) строфы состоит в высоте ее уровня. Если начальная строфа выстроена сообразно разумным основаниям, если в ней сравниваются или сталкиваются друг с другом разные предметы, ее достоинство (курай) в целом снижается"».

Ямэй спросил: «А что такое "меланхоличность" (сио-ри) или "тонкость" (хосоми) строфы?» Кёрай ответил: «Меланхоличность не всегда является свойством строфы печально-трогательной по своему содержанию. Тонкая (хосоми) строфа — это не просто строфа, в которой есть что-то беспомощное. Меланхоличность заключена в обличье (сугата) строфы. Тонкость (хосоми) заключена в смысле-идее строфы (куи). Это снова поясню примером:

Торидомомо И птицы,

нэиттэирука Верно, в сон погрузились?

его но у ми Море Ёго60.

Роцу

Учитель изволил говорить, что в этой строфе присутствует тонкость (хосоми). Или:

тоодаго мо И от "Десяти лепешек"61

коцубу ни нарину Остались лишь малые крошки,

аки но кадзэ Осенний ветер.

Кёрику

191

Учитель изволил оценивать это стихотворение как выражающее меланхоличность (сиори). Говоря в целом, привкус печали (саби), достоинство (курай), тонкость (хосо-ми), меланхоличность (сиори) мудрено определить при помощи слов и кисти. Остается только приводить в пример строфы, о которых изволил высказать свое суждение Учитель. О прочем же можно догадаться».

ТРИ ТЕТРАДИ (фрагменты)

БЕЛАЯ ТЕТРАДЬ

Хайкай — это песня (ута)62. Песня же существует с тех пор, как возникли Небо и Земля. Едва богиня тьмы и бог света63 спустились с Небес на острова Онокоросима64, богиня Тьмы молвить изволила: «Ах, как радостно встретить такого прекрасного мужчину»65. А бог Света на это ответить изволил: «Ах, как радостно встретить такую прекрасную женщину». И хотя это вовсе не песни, но поскольку здесь в словах высказаны думы, сердцем взлелеянные66, постольку это все же песни. Потому-то эти слова и принять считать первыми песнями. Во времена богов число знаков для песни еще не было определено, когда же настали времена людей, то, начиная от светлого бога Суса-ноо, песня стала содержать тридцать один знак67.

Якумо тацу Восьмислойные тучи

Идзумо яэгаки Над Идзумо встают — восьмиярусный,

цумагомэ ни Для супруги своей

яэгаки цукуру Босъмиярусный строю,

соно яэгаки о Восьмиярусный строю дворец.

Именно начиная с этой песни и определилось число знаков. Поскольку песни складывались в манере земли Ямато, их и стали называть — «песни ямато» или бака. К бака принадлежат и нанизанные строфы-рэнгя и шуточные строфы-хагшш . Что касается рэнга, это слово употреблялось уже в эпоху императора-монаха Сиракава68. До того времени подобные песни называли «соединенные строфы» (цутута). Число строф тож^ не было определено. Когда Яматотакэ-но микото69 отправился покорять восточных варваров, то, находясь в стране Адзума в Цукуба, изволил сказать:

Ниихари цукуба о коэтэ Свежевспаханная земля Цукуба.

икуя канэнуру Сколько ночей, как ее позади

оставил?

193

А зажигающий огонь отрок добавил к этому:

Каканабэтэ Если подсчитать,

ёни ва коконоя То ночей будет девять,

хи ни ва moo J&ieu же десять.

Эти строфы и принято считать началом рэнга. Когда Нарихира был послан в Исэ «охотничьим посланцем»70, жрица Ицуки-но мия написала:

Катибито но Даже вброд

ватарэдо нурэну Перейдя, не промокнешь,

э ни си арэба Коль предопределено.

Он же угольком от факела приписал на той же чарке конец песни:

Мата аусака но Опять чрез заставу Встреч сэки ва коэ нану Всенепременно пройду.

Во времена императора Готоба71 монах по имени Дзэнъ-ами72 сочинил книгу о помехах {саами )73 и прочих правилах нанизывания строф. Это сочинение стало основным сводом правил. Так возникли каноны нанизывания строф. С тех пор возникали и новые правила. Ежели говорить о шуточных строфах хайкай, то это то, что советник Тэйка74 называл острословием (jpwco). Суть (кокоро") острословия в том, чтобы обманывать других. Острословие — это особый склад речи, позволяюгций наделять душой-чувствами (кокоро) бесчувственное, давать голос безгласному. В «Большом собрании учения о рифмах» («Ингакутайсэй» )75 говорится: «В стихах Чжэн Ци много хайкай ("шуточного")». «Хай» — значит игра, «кай» — значит согласный, совпадающий — («ва» или «ка»). В Китае стихи, которые сочинялись шутя, для забавы, тоже называли шуточными {хайкай). Или ещё — юмористическими (коккэй). Юмор — это когда Гуань Чжун отвечает человеку из Чу76. В нашей стране таким человеком был преподобный И шею77. Оба они были так называемые острословы, то есть лучше других владели искусством давать соответствующие ответы собеседнику. В «Собрании старинных и новых песен Яма-то» — «Кокинсю» шуточные песни получили название

хайкайка. По этому образцу, сочиненные ради забавы нанизанные строфы тоже стали называть «шуточные нанизанные строфы» — хайкай-но рэнга.

Так возникло то, что мы называем хайкай; многие поколения, нанизывая строфы, лишь забавлялись, изощряясь в острословии, и наши предшественники так и не познали истину. Правда, за это время Сливовый старец из Нанива78 дерзнул распространить по миру свободу в нанизывании строф, однако, и до половины не доведя начатое, он до сих пор славится скорее искусством умело подбирать слова. Но вот на этот путь встал покойный учитель Басе, и примерно через три десятка лет мы [впервые] обрели первые настоящие плоды искусства хайкай. При Учителе искусство хайкай сохранило свое прежнее название, но стало совершенно иным, превратилось в истинное искусство хайкай. И вот теперь, когда за этим искусством закрепилась добрая слава, возникает вопрос — почему же в течение многих поколений оно влачило бессмысленное существование, словно в нем не было ничего истинного? Вот и Учитель говорил: «На этом пути нет древних». Еще он очень часто повторял: «Нетрудно отыскать то, что занимало мысли наших предшественников. Но найдется ли среди наших потомков тот, кто сумеет проникнуть в пределы наших нынешних размышлений? Я опасаюсь тех, кто придет после нас». С давних пор было много людей, составивших себе имя умением слагать стихи-иги и песни-jwza79. Все мы исходим из того, что полагали истиной они, и блуждаем в поисках истины. Учитель снабжает истиной тех, кто ее не имеет, он будет наставником еще долгие века. В самом деле, сменились многие поколения, но именно в наше время искусство хайкай обрело наконец истину — уж не потому ли, что Небеса ждали появления этого человека? Что же за человек Учитель?