Послания Ивана Грозного

[создаёшь]» (см. выше, стр. 567) - ответ, типичный для опричника [вопреки мнению П.

А. Садикова, аргументация которого в данном случае представляется совершенно

неубедительной (П. А. Садиков. Царь и опричник. Сб. «Века», I, Пгр., 1924, стр. 58 - 59,

65 - 66)]). А вспомнил бы ты свое и отца своего величие в Алексине: такие

там в станицах езжали, а ты в станице у Ленинского был чуть ли не в

охотниках с собаками, а предки твои у ростовских архиепископов служили

(в Олексине - ино таковы и в станицах езживали, а ты в станице у Пенинского был мало

что не в охотникех с собаками, и прежние твои были у ростовских владык служили. - В.

Г. Грязной происходил, но определению П. А. Садикова, из рода «провинциальных

служилых .московских людей» (П. А. Садиков, ук. соч., стр. 40 - 41). О службе его

предков у ростовских архиепископов («владык») других известий ие имеется, но

ростовское происхождение Грязных подтверждается «родословными росписями».

Город Алексин в первой половине XVI в. принадлежал ближайшим родственникам

царя, князьям Старицким - Андрею и Владимиру Андреевичу; в 1566 г. Алексин был

«выменен» у Владимира Андреевича (т. е. переведен в опричнину). Князья Пенинские-

Оболенские находились на службе у князей Старицких; младшие представители этого

рода в последний раз упоминаются в середине XVI в. - князь Юрий Иванович Меньшой

и его племянник Федор Иванович, который был, по известию Курбского, казнен в 1544

г. П. А. Садиков поэтому считает, что известие о службе В. Грязного у Пенинского

«страдает очевидным анахронизмом и грешит против истины», ибо Грязной, по

генеалогическим расчетам исследователя, был для службы у этих лиц слишком молод

(ук. соч., стр. 44). «Впрочем, - справедливо прибавляет П. А. Садиков, - при

генеалогических выкладках следует всегда помнить, что жизнь не всегда считается с

такими нормами» (там же, прим. 2).). И мы не запираемся, что ты у нас в

приближенье был; и ради приближенья твоего тысячи две рублей дадим, а

до сих пор такие и по пятьдесят рублей бывали, а ста тысяч выкупа ни за

кого, кроме государей, не берут, и не дают такого выкупа ни за кого, кроме

государей. А если б ты объявил себя маленьким человеком, то за тебя бы в

обмен Дивея не просили. Про Дивея хоть хан и говорит, что он человек

маленький, да не хочет взять за тебя ста тысяч рублей вместо Дивея: Дивей

ему ста тысяч рублей дороже; за сына Дивеева он дочь свою выдал; а

нагайский князь и мурзы - все ему братья (Дивей - один из крупнейших

полководцев и сподвижников крымского хана Девлет-Гирея, представитель нагайского

рода Мансуров. В июле 1572 г. был взят в плен русскими войсками во время победы

над крымцами [см. комментарий к первому посланию Иоганну III, прим. 10; в записках

немца-опричника Генриха Штадена красочно описывается надменное поведение Дивея-

мурзы после пленения (Штаден. О Москве Ивана Грозного. Перевод Полосина, 1925,

стр. 111)]. После пленения Василия Грязного хан требовал в обмен за него Дивея-мурзу.

Дальнейшая судьба Дивея не вполне ясна: в ноябре 1576 г. царь в ответ на

многократные просьбы о выдаче Дивея заявил хану, что Дивей умер (ЦГАДА,

Крымская посольская книга № 14, л. 341); однако иностранные источники (напр.:

Гейденштейн. Записки о Московской войне. СПб., 1889, стр. 22) называют в

последующие годы в качестве полководца Ивана IV Даниила-мурзу; историки

полагают, что это и есть Дивей-мурза (ср.: И. И. Полосин, указатель к цитированному

изданию записок Г. Штадена, стр. 157). В сборнике «Жизнь князя Курбского в Литве и

371

на Волыни» (т. II, Киев, 1849, стр. 286) приводится письмо Курбскому от некоего

Василия Загоровского, написанное «недалеко от Пьскова» в 1577 г., в котором

сообщается, что Загоровский, воюя «на службе Речи Посполитой», попал в плен «в

руки людей царевича его милости Кримского, а меновите [а именно] князя Девия

мурзы». Сражаться с войсками Речи Посполитой и находиться под Псковом в 1577 г.

Дивей-мурза мог только будучи в рядах русской армии.); у Дивея своих таких

полно было, как ты, Вася. Кроме князя Семена Пункова не на кого было бы

менять Дивея; разве что, если бы надо было доставать князя Михаила

Васильевича Глинского, можно было его выменять (Оприч было князя Семена

Пункова не на кого менять Дивея; ано и князя Михаила Васильевича Глинского нечто

для присвоенья меняти было. - Оба названных здесь Грозным лица - князь Семен

Иванович Пунков-Микулинский (Телятевский) и князь Михаил Васильевич Глинский

во время написания комментируемого послания уже умерли и никогда в крымском

плену не были. Называя их имена, царь имеет в виду их местнический ранг,

позволяющий приравнивать их к Дивею-мурзе: Пунков происходил от великих князей

Тверских, неоднократно исполнял роль главнокомандующего в военных походах (см.

выше, комментарий к первому посланию Курбскому, прим. 37 и 47); М. В. Глинский -

родной дядя царя (по матери), главнокомандующий в начале Ливонской войны (см.

комментарий к первому посланию Курбскому, прим. 41) );а в нынешнее время

некого на Дивея менять. Тебе, выйдя из плена, столько не привести татар и

не захватить, сколько Дивей христиан пленит. И тебя ведь на Дивея

выменять не на пользу христианству, во вред ему: ты один свободен

будешь, да приехав из-за своего увечия лежать станешь, а Дивей, приехав,

станет воевать, да несколько сот христиан получше тебя пленит. Какая в

том будет польза?

Если ты оценил себя выше меры и обещал за себя мену выше своей

стоимости, как же можно дать за тебя такой выкуп? Мерять такой

неправильной мерой - значит не пособить христианству, а разорить

христианство. А если будет мена или выкуп по твоей мере, и мы тебя тогда

пожалуем. Если же из гордости ты станешь против христианства, тогда

Христос тебе противник!

372

ПОСЛАНИЕ СИМЕОНУ БЕКБУЛАТОВИЧУ (1575)

В 7084 году, 30 октября [30 октября 1575 г.] великому князю Симеону

Бекбулатовичу всея Руси подали эту челобитную князь Иван Васильевич

Московский и дети его, князь Иван и князь Федор Ивановичи Московские,

а в челобитной написано: Государю великому князю Симеону

Бекбулатовичу всея Руси Иванец Васильев со своими детишками с

Иванцом и с Федорцом, челом бьют (Семиону Бекбулатовичю всеа Русии Иванец

Васильев с своими детишками...челом бьют. - Симеон Бекбулатович - крещеный

татарский «царевич», правнук татарского хана Ахмата; с 60-х годов XVI в. - хан

Касимовский. В 1575 г. Грозный назначил этого татарского царевича великим князем (а

по некоторым известиям - царем) всея Руси, отказавшись формально от царского титула

и даже, повидимому, уступив ему свою резиденцию в Москве. Помимо

комментируемого послания (написанного в октябре 1575 г. от имени Ивана IV и его

детей Ивана и Федора), сохранилось несколько документальных источников

относительно этого события (Акты Археограф, экспед., т. I, №№ 290, 292, 294; П. А.

Садиков. Из истории опричнины XVI в. Ист. архив, т. III, 1940, № 69 - все эти

документы относятся к январю - июлю 1576 г.). О назначении Симеона сообщают также

современники-иностранцы и ряд летописных источников XVII в. В исторической

литературе существуют различные объяснения этого необыкновенного шага царя.

Наименее убедительным из них является объяснение, данное Лилеевым, автором

специальной монографии о Симеоне Бекбулатовиче (Симеон Бекбулатович, Тверь,

1891, стр. 51): по мнению Лилеева, царь отрекся от престола, чтобы иметь возможность

бежать в Англию. Фантастичность этого объяснения не нуждается в доказательствах: