Дважды – не умирать

В каждой пачке патронов было по десятку. В один магазин входило тридцать штук. Но указание было такое, чтобы распределить все патроны по двум. Урманов «отщелкал» в один пятнадцать штук и достал следующий.

А машины тем временем въехали в лес. Дорога здесь была еще хуже. Курсантов в кузове качало так, словно они плыли по волнам в непогоду.

Снегу здесь было значительно больше. Островки вытаявшей земли исчезли почти совсем. От деревьев по снегу струились голубые тени. Сквозь ветви мелькало яркое солнце.

Внезапно машина остановилась. Послышался какой-то шум, голоса, но из кузова, покрытого брезентом, не было видно, что там, впереди.

Подбежал сержант Лавров, хлопнул ладонью по борту:

– К машине!

– А что случилось? Приехали? – спросил у него сидящий с краю сержант Левин.

– Застряли…

Курсанты спешились и, обойдя свою машину, увидели впереди застрявший автомобиль. Возле него суетились бойцы третьего и четвертого отделений. Копали саперными лопатками землю возле колеса, подкладывали еловые ветки, сучья.

– Первое и второе отделение, ко мне! – скомандовал старший сержант Гуссейнов. – Беритесь вдоль бортов, толкать будем.

Урманов вместе с другими курсантами встал сбоку от кузова. Машина «сидела» в колее почти по днище. Видно было, что поначалу водитель пытался выехать, буксовал, но в результате колеса ушли в грунт почти наполовину.

– Давайте, давайте, ребята! – беспокойно подгонял ротный. – Времени совсем нет.

– Эх, – покачал головой сержант Лавров. – где мой трактор… Сейчас бы живо выдернул.

Водитель запустил двигатель и высунулся в окно.

– Давайте на «раз-два»… С раскачки.

Забросив автоматы за спину, курсанты с двух сторон облепили борта. Некоторые уперлись сзади.

– Раз-два – взяли!.. Раз-два – взяли!

Взревев мотором, машина начала раскачиваться взад-вперед. Из-под колес полетели фонтаны грязной земли вперемешку со снегом. Тех, кто был сзади, с ног до головы обдало этой смесью. Но бойцы продолжали свою работу.

– Пошла, пошла родимая-а-а-а! – весело выкрикнул курсант Широкорад, налегая грудью на борт и размазывая по лицу грязные брызги. – Навались, братва-а!

Рыча движком, машина медленно выползла из раскисшей ямы. Курсанты, стряхивая с одежды налипшую грязь, довольно улыбались. Но вторая машина была еще на той стороне.

– Беремся так же, с двух сторон, и вперед! С ходу проскочим…

Бойцы, дружно подталкивая машину в борта, бегом устремились к яме.

– Да-ваа-а-а-ай!.. Ну-у-у-у!

Слегка пробуксовывая, грузовик с ходу миновал опасный участок.

– По машинам! – крикнул старший сержант Гуссейнов.

Курсанты быстро расселись по своим местам. Снова в заднем открытом проеме кузова поплыли назад ветви деревьев на фоне весеннего ярко-голубого неба.

Автомобили двигались с небольшой скоростью. Дорога была ухабистая, раскисшая… Сидящих в кузове нещадно мотало из стороны в сторону.

– Интересно, – сказал Панчук на очередном тряске, пытаясь удержаться двумя руками за скамейку, – далеко нам еще?

– А что? – откликнулся Гвоздев. – Укачало?

– Да боюсь, как бы с такой дорогой на своих двоих не пришлось добираться.

– Молчи, накаркаешь сейчас!

Тащиться пешком, да еще с полной боевой выкладкой, понятное дело, никому не хотелось. Лучше уж, как в известной поговорке, плохо ехать, чем хорошо идти.

Однако вскоре машины опять встали. Впереди простиралась непроходимая грязь.

– Мы так никогда до места не доберемся, – сказал старший лейтенант Рыбаков.

Ротный решительно махнул рукой:

– Бросай машины! Дальше – бегом!

Построившись в колонну по два, чтобы легче обходить по обочинам канавы и лужи, учебная рота бегом затрусила по дороге.

– Смотрите, – на ходу выдохнул Мазаев. – Подполковник-то, тоже бежит.

– Да чего ему… – огрызнулся Широкорад, сутулясь под тяжестью солдатского вещмешка, оружия и прочего снаряжения. – Одна кобура на боку… Я бы тоже так побегал…

Бежать «по полной боевой» было, конечно, делом нелегким. Первые метров пятьсот – еще куда ни шло. А потом… Пот ручьями заструился по раскрасневшимся лицам; дыхание стало резким, прерывистым; ноги словно налились тяжелым свинцом. Тут уж стало не до разговоров.

– Шагом! – дал команду ротный.

Курсанты с облегчением перешли на шаг. Хватая с обочин ноздреватый холодный снег, растирали им лица.

– Шире шаг, не растягиваться!

Чавкая вязкой жижей, колонна двигалась по лесной дороге. Вдоль обочины густо росли высокие деревья. Ветви их местами сходились над головой.

– Бего-о-о-ом!

Снова курсанты, шумно дыша, затрусили вперед. Урманов старался не смотреть по сторонам. Опустив голову, он видел только мелькавшие впереди сапоги Гвоздева. Так было легче… Отключить все эмоции, все чувства, не думать сколько еще впереди… Банка тушенки из сухого пайка уперлась жестким ребром ему в спину и с каждым шагом больно тыкалась в позвоночник. Но возможности снять мешок и уложить как надо, не было. Приходилось терпеть еще и это…

– Шагом.

– Бего-о-ом!

– Шагом!

– Бего-о-ом!

Измотанные тяжелым марш-броском курсанты, как роботы выполняли команды. Казалось, не будет конца этому пути.

Но вот впереди замаячил какой-то просвет.

– Стой!.. Привал!

Курсанты, выбрав место посуше, скинули вещмешки, оружие, повалились на землю.

– Не лежать на земле! Простынете… – строго предупредил старший сержант Гуссейнов. – Садитесь на вещмешки, если ноги не держат.

Капитан Курбатов тем временем вышел на связь со штабом, доложил о выходе на заданный рубеж. Судя по мрачному выражению лица, начальство было явно не в духе.

– Что там? – спросил у ротного старший лейтенант Рыбаков, когда тот закончил разговор.

– Да-а… Хреново все… До сих пор диверсантов этих несчастных обнаружить не могут. Как сквозь землю провалились.

– Не понимаю, – покачал головой прапорщик Гладченко. – Как это обнаружить не могут? А следы?.. Снегу-то вон еще сколько.

– Снег в лесу, а на открытых местах его мало.

– Все равно…

Урманов краем уха прислушивался к разговору и тоже не мог понять, почему группу нельзя вычислить по следам? Как охотнику, ему это было удивительно. Не на крыльях же они летают.

– Нет, они явно не из наших, – уверенно подвел итог Листьев. – Наших бы уже давно обнаружили. Столько начальства наехало. Зачем своих подставлять?

– Точно, – согласился с ним Пантюхин, – за свой интерес борются. Если удастся нас обмануть – им награды и почести. А нашему начальству – по шапке.

Участок, который учебная рота должна была перекрыть, представлял собой заросшую высоким березняком лощину. С одной стороны к ней примыкало большое, хорошо просматриваемое поле, с другой – торчали крыши какого-то хутора.

– Рассредоточиться в цепь, на расстоянии видимости соседа справа-слева, укрыться, ждать. Сидеть тихо, не разговаривать, не курить… При обнаружении ДРГ противника дать предупредительный выстрел, принять меры к задержанию. При оказании сопротивления – уничтожить.

Капитан Курбатов на карте показывал сержантам, какому отделению куда становиться. А Урманову не давала покоя одна мысль… Хотя, казалось бы, какое ему дело? Отсидел свое в засаде – и свободен. Какой с него, с курсанта, спрос? Но мысль эта, возникшая случайно, занозой сидела в мозгу, не давала покоя.

– Товарищ капитан, разрешите обратиться? Курсант Урманов.

– Да. Что тебе? – ротный с недоумением уставился на него.

– Товарищ капитан, я вот что подумал… А вдруг они по воде?

– Кто? По какой еще воде?

– Ну, диверсанты эти… Раз они следов нигде не оставляют… Где снега нет – идут посуху. А где следы может быть видно – по воде.

Все замолчали, разглядывая Урманова, словно видели впервые.

– Как ты себе это представляешь? – скептически усмехнулся старший лейтенант Рыбаков. – По воде… Сейчас не май месяц… За минуту ноги отнимутся.

– А если они в гидрокостюмах?