Дважды – не умирать

«Ши-и-и! Ши-и-и! Ши-и-и!..» – выдыхал он носом после каждого удара. «Пум! Пум! Пум!..» – глухо отзывались кожаные «лапы».

– Руки не держи! Отпусти… Пусть сами летят!

«Пум-пум-пум!»

– Еще!..

«Пум-пум-пум!»

– Ноги!.. За ногами смотри, не заваливайся!

«Пум-пум-пум!.. Пум-пум-пум!»

Пантюхин уже вспотел. Нос блестит, волосы прилипли ко лбу. Но рубит и рубит… Азарта ему не занимать. Старательный парнишка… Понимает, что без труда ничему не научишься. В боксе каждое движение, каждый удар надо отрабатывать многократно, пока, наконец, что-то действительно начнет получаться. Это только несведущим людям кажется, что все так просто.

– Ладно, перекури… – Урманов опустил руки, стянул «лапы» и, зажав их под мышкой, направился к скамейке. Пантюхин, тяжело дыша, сел рядом.

По залу гоняли мяч две команды. Одни раздеты до пояса, другие по форме три, без ремней. Какой счет, неясно… Но игра шла ровная, никто не хотел никому уступать. Крики, удары по мячу…

– Как ты считаешь, – спросил Пантюхин, – получается у меня что-нибудь?

– Конечно, – обнадежил его Урманов. – Координация у тебя неплохая, и дистанцию чувствуешь… Тебе бы еще подкачаться немного. И на ринг выходить можно…

– А у тебя на соревнованиях сильный мандраж был?

– Да, я всегда волновался… Выходишь, и никогда не знаешь, чем дело кончится.

– Досрочно побеждать приходилось?

– Было дело…

– А самому получать? Так, чтобы отключило.

– Нокаут?.. Нет, на ринге никогда не падал. Только нокдауны были… Голова, видно крепкая.

– Хорошо.

– Но тут тоже свои минусы.

– Какие?

– Вот, допустим, боксировал я на соревнованиях с одним неплохим пареньком. Чемпионом России по юниорам, между прочим… И вот он мне один раз удачно попал. Судья сразу бой прекратил, развел по углам… Тренер мне, потом говорит: «Зря ты после удара головой затряс. Никто бы ничего не заметил» А я даже не помню, как в раздевалке очутился. На автопилоте дошел.

– Да-а… – сочувственно произнес Пантюхин.

– Так вот, если бы я сразу упал – было бы лучше. Потому что бой дальше продолжать было нельзя… А ведь я остался на ногах.

– И что?

– А то… Хорошо, судья опытный попался, заметил, остановил бой. Иначе последствия могли бы быть более серьезными. Кто знает, сколько бы я еще в таком состоянии на себя ударов еще мог бы принять? Соображаешь?

В спортзал вошли какие-то незнакомые солдаты. Поздоровались за руку с Гуссейновым, по-братски обнялись.

«Наверное с одного призыва… Тоже «деды», – отметил про себя Урманов.

Переговорив со старшим сержантом, они направились в угол, где сидели Урманов с Пантюхиным.

– К нам идут… – с беспокойством заметил Пантюхин. – Ты кого-нибудь из них знаешь?

– В первый раз вижу.

Урманов сам был удивлен. Чего ради целая делегация пожаловала?

– Привет, – сказал высокий темноволосый крепыш, оглядывая его с ног да головы. – Ты, что ли боксер?

– Я, – ответил Урманов, вставая со скамьи. Пантюхин тоже поднялся.

– Меня Марат зовут, – незнакомее протянул руку. – Я тоже на гражданке боксом занимался.

– За сборную республики выступал, между прочим, – услужливо добавил кто-то со стороны.

– Откуда про меня узнал? – поинтересовался Урманов.

– Земля слухом полнится… Может, устроим поединок?

– Когда?

– Прямо сейчас.

– Хорошо.

– Бьемся честно, но без секундантов и перерывов… До полной победы. Согласен?

– Да, – ответил Урманов, прежде, чем успел подумать.

Выбора не оставалось. Отказаться от поединка он не мог. Тогда бы все посчитали его трусом. А это пережить было невозможно. Да и не в его характере – отступать…

Вокруг мгновенно собралась толпа любопытных. То ли у футболистов закончилось время, то ли они просто решили отложить игру и посмотреть – что тут будет?

Марат снял форму, надел спортивные штаны и кеды. Урманов тоже скинул куртку, оставшись с голым торсом. Бинтуя кисти рук, он незаметно наблюдал за противником. Трудно было вот так, с ходу настроиться на бой. Все же не партию в шахматы предложили…

– Давай, Санек! – ободряюще хлопнул его по плечу Гвоздев. – Не посрами учебную роту.

Урманов кивнул, сосредоточенно продолжая думать о своем.

«Легко сказать не посрами. Вон он, какой здоровый… Килограммов на девяносто с лишним потянет. Да и техникой владеет, наверняка… В республиканскую сборную кого попало не возьмут».

Жестом Урманов попросил Пантюхтна помочь ему натянуть перчатки. Тот с готовностью откликнулся на просьбу.

– Сань, ты главное, держись… Мы всей ротой, за тебя болеть будем.

«Вот попал, – усмехнулся про себя Урманов. – И отказаться нельзя, и проиграть невозможно».

Марат, разминаясь, делал растяжки, месил перед собой воздух руками. В его движениях чувствовались уверенность и сила. Урманов понимал, что будет нелегко, но в душе уже решил бороться до последнего.

– Я готов! – крикнул Марат. – Начнем?

Зрители окружили их со всех сторон плотным кольцом.

Они сошлись в центре оставленного для них пространства, ударили, приветствуя друг друга перчатками о перчатки. Урманов посмотрел в глаза сопернику и увидел в них неколебимую решимость. Ни тени сомнения, ни капли страха… Урманов первым опустил глаза. Но не потому, что испугался или почувствовал свою слабость. Просто в схватке удобнее контролировать соперника, если смотреть на него на уровне груди. Тогда периферийным зрением ты видишь всю динамику движений его рук, ног и в состоянии предугадать то, как он будет действовать. Не говоря уже о том, что так ты лишаешь противника возможности контролировать твои эмоции и мысли.

Марат бросился в бой сразу, без разведки и прочих премудростей. Он хотел подавить соперника с первой секунды, лишить его воли и надежды на благополучный исход. Но Урманов выстоял под шквалом могучих ударов и сумел выйти из опасной зоны почти без потерь. Удары вскользь были не в счет.

«Главное, – сосредоточенно думал Урманов, без остановки двигаясь на ногах взад-вперед, влево-вправо, – найти у него слабое место. Просчитать его алгоритм…»

Стойка у Марата была плотная, руками он надежно прикрывал голову, на ногах стоял твердо. Просто так поймать его на удар было нельзя. Надо было заставить его открыться. Но как?..

Не поднимая глаз, Урманов по-прежнему смотрел сопернику в грудь, но в то же время боковым зрением ловил каждое его движение. Благодаря долгим тренировкам, он научился по положению ног безошибочно определять степень опасности и даже траекторию удара. К тому же у него было врожденное чувство дистанции… Однажды, еще на гражданке, во время спарринга с товарищем по секции, он поставил себе задачу – не пропустить ни одного удара. Вообще… И это ему удалось. Уклоны, нырки, отходы он выполнял с такой филигранной точностью, что его напарник потом, после боя покачал головой и уважительно произнес: «Ну и реакция у тебя…» Урманов научился рассчитывать дистанцию буквально до миллиметра. И там, где достаточно было отклониться на спичечный коробок, он никогда не отклонялся больше. Он действовал словно мангуст в схватке со змеей…

Левая нога Марата чуть согнулась в колене, тело пошло вперед. Урманов мгновенно пригнулся… Левый прямой противника прострелил пустоту. А Урманов, выходя из уклона, ударил его боковым справа, пытаясь попасть в челюсть. Но удар зацепил плечо и получился смазанным.

Разорвав дистанцию, Урманов отошел назад.

«Думай, думай!… На чем его можно поймать?»

Обозначив удар левой в корпус, Урманов неожиданно нанес его в голову. Марат пропустил… И тут же, вскипев от злости, кинулся в атаку. Урманов легко ушел.

Марат снова повторил свой стремительный выпад, но ни один удар не достиг цели.

Зрители, сбившись в тесный круг, ожидали развязки.

«Бам!» – перед глазами Урманова полыхнуло белое пламя и рассыпалось фейерверком ослепительных искр. Из темноты проступило лицо противника. Оно казалось расплывчатым, далеким и слегка подрагивало, как изображение в телевизоре.