Лысая (СИ)

— Да чёрт его знает… Ты что-то хотела?

— Узнать, как ты, — растерянно ответила Полька. — Я можно после школы к тебе заскочу? У нас уже скоро уроки кончатся…

Пашка подумала, что было бы здорово, но скептически оглядела царящий в комнате беспорядок и спросила:

— А заразиться не боишься?

— Не боюсь! Я им-му-ни-тетная!

— Ну тогда забегай… Мне вроде сейчас немного лучше, утром херово было. Только ненадолго… А то тоже сляжешь. Квартиру помнишь?

— Помню! Пока! — и Полька радостно отключилась.

Заснуть больше не получалось, поэтому, впустив в комнату Ладана, сведущего в лечении всех болезней тыканьем мокрым носом, Пашка снова включила музыку и принялась лёжа смотреть в потолок. Серые облака за окном не думали рассеиваться, но от этого становилось только уютнее — как и от осознания того, что каким-то несчастным ещё предстояло идти в школу и сидеть там до вечера. Ведь кто-то же до сих пор учился со второй смены — вот ужас-то!

As my memory rests

But never forgets what I lost

Wake me up when September ends

Summer has come and passed

The innocent can never last…

«Да перелистнись ты уже…» — подумала Пашка, щёлкая на следующую песню. Включилась «Home» — спокойная и умиротворённая мелодия без текста.

Полька объявилась минут через сорок, принеся в портфеле коробку апельсинового сока. Сказала, что из дома.

— Ну и как ты? Лечишься? — спрашивала она, пока Пашка ставила чайник и разогревала вчерашнюю гречку.

— Ага… Жаропонижающее с утреца выпила, легче стало. Хотя, кажется, что скоро опять поднимется. А что у вас было сегодня?

— Ой, да что обычно: подготовка по алгебре и по русскому, по литературе читали Платонова…

— А, «Сокровенный человек»? Нам за него Быкова так затирала, ты бы слышала. А я и трёх страниц не прочитала: такая жесть, что невозможно… Не понимаю, на хрена так писать, что потом читать невозможно.

Полька сдержанно посмеялась.

— Мне тоже не понравилось сначала, а потом привыкаешь… Только у нас не Быкова, а Роза Эдаурдовна.

— Это та, которая низенькая такая, в очках?

— Ага, она.

— Всё время думала, чего она в школе ошивается.

— Она на самом деле здорово ведёт.

— Тебе чай или кофе?

— Давай чай.

— Зелёный, чёрный, каркадэ?

— Давай чёрный.

Себе Пашка заварила кофе, тщательно проверив, чтобы не насыпать в чашку соли вместо сахара. Села за стол. Они с Полькой помолчали.

— Вкусно. Но горячо.

— Ну так только скипятила… Что, как там Димыч поживает?

— А, ну… Он часто про тебя спрашивает, потому что ты на сообщения не отвечаешь.

— Ну ещё бы отвечала на смс с такими идиотскими смайлами…

— Мы вчера в кино ходили. Там «Пепельный город» показывали, слышала?

— Не-а… Про что там?

— Что-то бандитское. Про мафиозные разборки и всё такое… Не люблю такие фильмы.

— А что пошла тогда?

— Дима позвал.

— Вы, я смотрю, ничё так общаетесь, — Пашка хитро улыбнулась. — Небось, нравится тебе?

Полька покраснела, опустив глаза, совсем как младшеклассница.

— Ну немного совсем… Он хороший. Только не говори ему, ладно?!

— Глупая что ли? Конечно не буду…

Полька горестно вздохнула носом.

— А у него девушка есть, не знаешь?

— Не-а, без понятия. Так, судя по твоему выражению лица, втрескалась ты неслабо.

Полька жалобно поглядела на неё.

— Вовсе я не втрескалась. Просто я раньше с мальчиками так не дружила… А он вчера меня, ну. В щёку, на прощание, — она окончательно смутилась. — И из головы не выходит…

Пашка едва сдержалась, чтобы не рассмеяться в голос: почему-то её позабавило то, что говорила Полька. Несмотря на то, что всё к этому шло, она и представить не могла, что тихоня Полька Ларина может влюбиться в Рубенцова. Что у неё делается — представить страшно.

— Он… Прям из головы не выходит! — призналась Полька отчаянно. — Со вчерашнего дня только и думаю!..

— Ну точно влюбилась, — вздохнула Пашка. — Может, скажешь ему, раз такое дело?

— Ага, ещё чего! Засмеёт и пошлёт куда подальше! Скажи, Паша, а у тебя кто-то есть? Есть мальчик?..

— Ну вот ещё одна! — недовольно всплеснула руками Лысая. Полька отчего-то замолчала, и спустя секунду Пашка поняла, почему.

— Полин, у нас с Истоминым ничего не было, — сказала она спокойно.

Раздалось несколько тиков часов, прежде чем Полька сказала:

— Да я вовсе и не…

— Забей. Просто забей.

Встав со стула, Пашка взяла свою кружку и сказала Польке:

— Погнали фильм посмотрим!

====== 21. Решение ======

1.

Фильм, который они выбрали общим решением, был романтической комедией, рассказывающей о том, как пианист в поисках своей возлюбленной попал в загробный мир, от обитателей которого должен был скрываться под личиной лодочника. Несмотря на мрачный синопсис, фильм действительно был комедией, но комедией не «чтоб поржать» (Кир такие очень уважал), а блещущей ситуационным юмором, неожиданностями. К тому же, главный герой не был типичным таким «киношным» красавчиком, — Пашку от таких в плохом смысле бросало в дрожь — а обычным таким молодым парнем, располагающим своей простотой зрителя.

— Фууу, ну сейчас опять песни петь начнёт…

— Паша, она красивая! Не ворчи!

— Да достали уже эти песни, давай перемотаю…

— Ну что ж с тобой поделаешь… Но следующую послушаем!

— Ладно, если она будет не через пять минут после этой.

В фильме было действительно много песен, и если всяким мультикам вроде знаменитого «Горячего сердца» Пашка это прощала, то к фильмам относилась с пренебрежением. И как раз этот незамысловатый главный герой почему-то решил, что петь каждый раз во время мало-мальски значимого события — отличная идея!

 — Ну вот почему бы ему просто не пригнуться?! Он мог бы нагнуть голову и проплыть под мостом. Нет, давай перебираться…

— Так надо, чтобы он встретил Храмовую Леди…

— Сдалась вот она ему… Стой, что, она тоже шарит, что он живчик?

— Сама узнаешь. Спойлерить не стану.

Несмотря на то, что Полька обещала зайти ненадолго, после фильма она просидела с Пашкой чуть не до вечера: они пили чай, болтали, сыграли несколько раз в карты и несколько раз — в шахматы (в картах в трёх играх из четырёх победила Пашка, в шахматах побеждала неизменно Полька). Когда минуло четыре часа, она сказала, что должна бежать домой и готовить маме ужин. Пашка решила проводить её до дома и заодно погулять с Ладаном, но потом вспомнила, что официально она ещё болеет. Провожать пришлось только до двери.

— Спасибо, Паш, — Полька обняла её на прощание: от неё пахло какими-то лёгкими духами и, кажется, лакированным деревом. — Выздоравливай, договорились?

— Тебе спасибо, Поляныч, — прижав подругу к себе, Пашка приподняла её над полом: Полька весело задрыгала ногами.

— Какие прозвища ещё придумаешь, ммм?!

— Их у меня бесконечное множество, — угрожающе произнесла Лысая, — так что берегись! Буду звать тебя каждый раз по-разному.

Полька довольно хихикнула.

Сколько ни просился с ней гулять Ладан, его не пустили, чем он оказался крайне раздосадован, и очень грустно лёг на пол в комнате. Оставшись одна, Пашка какое-то время слушала тишину в квартире и оглядывала с порога небольшой беспорядок, наведённый ими в комнате. Почему-то почувствовала удовлетворённую усталость, про себя улыбнулась, так чтобы не видел не только Ладан, но и какое-нибудь её случайное отражение. Убрала посуду, поправила простыни на диване, скинула на кусок кресла всю валяющуюся на полу одежду и покачнулась, снова почувствовав опасную слабость. Кажется, температура и правда начинала снова подниматься.

Она заварила себе откопанный где-то в недрах мерзкий оранжевый порошок, выпила залпом и забралась под одеяло, всегда принимающее её к себе без лишних вопросов.

Ей не дали даже уснуть: снова завибрировал телефон. Неужели, Полька что-то оставила и сейчас вернётся? Нет, номер был незнакомый. Пашка внутренне напряглась, быстро связав в уме то, что Полька недавно ушла из квартиры и то, что ей сейчас кто-то звонит.