Жара в Архангельске

– На полвосьмого, – ответил Майкл.

– Заведи на шесть утра, – сказала Олива, – Чем раньше мы отсюда спиздимся, тем лучше. Ничего, посидим на вокзале, а выспитесь в поезде.

Майкл завёл будильник. Салтыков пошёл в душ, а Олива и Майкл выключили свет.

Однако заснуть удалось не сразу.

– Что ты ворочаешься, что ты не спишь? – спросила Олива у Майкла.

– Да хер его знает, вроде спать хочу, и чего-то не спится, – ответил он, – Да ещё и Волкова из головы не выходит… Вообще, столько событий за три дня, я просто в шоке.

– Да уж… – произнесла Олива, – Знал бы ты, в каком я шоке…

– Ладно, давай спать, – сказал Майкл, – Завтра всем вставать ни свет ни заря.

Тем временем Салтыков пришёл из душа и полез в постель в чём мать родила.

– Одень трусы! – приказала Олива.

– Да я их потерял, лень искать…

– Тогда полотенцем обвяжись.

Майкл опять заворочался в своей постели.

– Майкл! Ты чего не спишь?

– Как же, уснёшь тут с вами, вы тут бухтите мне под ухом, – проворчал Майкл.

– Всё-всё, мы не будем.

И тут все трое, как по команде, вырубились. Проснулись по будильнику в шесть утра.

На тумбочке стояла недопитая со вчерашнего дня бутылка коньяка. Салтыков проснулся и, вставая с постели, заохал:

– О, как башка болит… сцуко…

– Что ты там скрипишь, как несмазанная телега?! – сонно заворчала Олива, – Сто раз тебе говорила: не пей коньяк! Ну как об стенку горох! Как ты мог забыть в Питере свои мыльно-рыльные принадлежности? О чём ты думал? Нет, тебе говори-не говори – что в лоб, что по лбу!

Майкл уже со вчерашнего дня собрал свою сумку, и теперь организованно сидел на своей постели, ожидая остальных, а Салтыков бегал по комнате в поисках трусов.

– Майкл! У тебя есть чистые носки?

– Есть, только грязные, – ответил Майкл.

– Вот так всегда, – Олива продолжала бурчать, – Покидаешь всё, как попало, а потом бегаешь, ищешь в своём бардаке. Никакой дисциплины, короче говоря, дальше некуда…

– Ах да, вот они, мои трусы, – обрадовался Салтыков.

Наконец, вещи были уложены, и друзья покинули гостиничный номер. Слава Богу, никто их не задержал. Ещё два часа прокониёбились на вокзале, а потом пошли сажать на поезд Салтыкова.

– Ну, пока, друг, – сказал он Майклу и подошёл к Оливе.

– Любимая моя…

– Ладно-ладно, долгие проводы, лишние слёзы. Через две недели я приеду в Архангельск.

И он вошёл в свой вагон, а Олива с Майклом остались одни.

– Что, Майкл, грустишь? – спросила его она.

– Да вот, с одной стороны, я рад, что побывал в Москве; но с другой…

– Хочешь, я Волковой смску напишу? – предложила Олива и черкнула ей смс. Ответ не заставил себя долго ждать.

"Обними от меня Майкла! – Настя".

И Майкл весь аж просиял от радости…

"Да, я рад что побывал в Москве, – думал Майкл, уже лёжа на своей полке в поезде по дороге в Питер, – Столько приключений у меня ещё никогда в жизни не было…

Интересная ситуация у Оливы с Андреем, надеюсь, всё у них разрешится благополучно…" А колёса стучали и везли его всё дальше, усыпляя постепенно его мысли.

"Что ещё? – думал он, уже засыпая, – Да, Настя… Вроде подруга Оливы, а так не похожа на неё! И из головы она у меня не выходит…" Майкл вспомнил, как лежал с Настей на постели у Оливы, и явственно, как тогда, почувствовал едва уловимый запах её духов и прикосновение к своей щеке шелковистых прядей её белокурых волос.

"Кажется, я в неё влюбился…" – промелькнула мысль в его голове и вскоре оборвалась сном.