Семья Рин

Вечером я, Анна и Лидия рассматривали старые фотографии. Лидия принесла груду альбомов и коробок в гостиную; к ним также добавились фотографии, которые Анна привезла из Нью-Джерси.

Я снова увидела маму, Александра, господина Евразийца… Еще до приезда в Америку я узнала, что мать вышла замуж за «господина Евразийца» сразу после войны и прожила с ним до самой его смерти пять лет назад. Господин Евразиец оказался порядочным и надежным человеком; только благодаря его помощи моя семья не пропала в военные годы и мои сестры и брат смогли встать на ноги.

Фотографий было так много, что мы переместились с дивана на ковер, и Лидия стала раскладывать передо мной снимки длинными рядами, давая к каждому из них краткие пояснения. Это чем-то напоминало инструктаж по истории семьи.

— Как странно смотреть на фото людей, которых я никогда не знала. Я совсем не представляю, как вы жили все это время, — сказала я, беспомощно откладывая фотографию какой-то неизвестной мне «лучшей подруги».

— Ах, мы столько испытали из-за войны! Мы все потеряли. Мы бедствовали — война, чужая страна, чужие люди, — это было ужасно! — воскликнула Анна.

— Если бы не китаёза, даже не знаю, как бы все обернулось, — заметила Лидия. — Мы бы просто пропали.

— Тот переезд был кошмарен! — продолжала Анна. — Сколько мы пережили из-за тебя! Когда выяснилось, что ты потерялась, мы все чуть не сошли с ума.

Внутри у меня похолодело. Я не была готова услышать эту историю. Анна со своей обычной бесцеремонностью застала меня врасплох.

— Ах боже мой, Анна, оставь, — сказала Лидия. — Зачем вспоминать сейчас такие ужасы? Давайте поговорим о чем-нибудь более приятном.

— Нет, я хочу, чтобы она знала, как мы из-за нее переживали! — заявила Анна.

Взбалмошность всегда была ее самой выразительной чертой в юности — и никуда не делась и в среднем возрасте. Она во что бы то ни стало хотела рассказать, что происходило тогда на «Розалинде».

— Сперва мы думали, что ты просто задержалась — не можешь найти документы или еще что-нибудь. Мать ужасно разозлилась и ругала тебя на чем свет стоит: «Опять с этой беспомощной дурочкой что-то случилось!» А потом я догадалась заглянуть в саквояж — а там лежат твои документы, представляешь! Я положила их вместе со своими. Когда мать увидела твой паспорт, у нее началась истерика. Она хотела сойти с корабля, чтобы забрать тебя, но ей, естественно, не дали этого сделать, да и бесполезно это было. Она вела себя как безумная, она дико кричала, била меня и всех, кто пытался ее удерживать, а потом упала и билась головой о палубу! Она несколько часов подряд кричала, что ты американка и у тебя есть документы. Это невозможно было слушать!

— Это было ужасно, но это все давно прошло, — мягко сказала Лидия.

— Да, это все давно прошло, — с трудом повторила я, не давая волне холодной боли завладеть собой.

В комнату вошла Лиззи с куклой в руках.

— А вот и моя лапочка! Иди скорей ко мне, моя сладкая! — заворковала Анна, раскрывая объятия навстречу племяннице. — Ну совсем как моя Ольга! Ах, как жаль, что здесь нет моей Ольги!

Анна тут же стала совать мне в руки фотографии своей дочери, требуя, чтобы я непременно отметила сходство девочек. Она даже не подозревала о мертвящем холоде душевной боли, которую я испытывала из-за этого душераздирающего рассказа.

— Папа просил узнать, где вторая барбекюшница, — сообщила Лиззи. — Он считает, что одной недостаточно.

— Ах, да, я совсем забыла — завтра мы устраиваем семейный праздник по случаю твоего возвращения! — объявила мне Лидия. — Мы позвали самых близких друзей. Тебе будет интересно с ними познакомиться.

— Разве мы не собирались завтра ехать на кладбище? — удивилась я.

— Видишь ли, Фил собирается уезжать в Нью-Арк по делам, — сказала Лидия. — На кладбище мы вполне можем съездить и без него, а вот устроить без него пикник будет затруднительно.

Сообщение о пикнике дало мне повод закончить мучительный сеанс воспоминаний. Я сказала, что в таком случае хотела бы пораньше лечь спать, и поскорей ушла в свою комнату.

Позднее, проходя мимо гостиной в кухню, чтобы разбавить водой снотворное, я услышала, как Анна и Лидия о чем-то озабоченно переговариваются за полуоткрытой дверью.

— …Может, поговорить с ней об этом сейчас? — произнес голос Анны.

— Нет-нет, лучше отложить, — твердо сказала Лидия.

— Интересно, как она воспримет… Думаешь, будут проблемы?..

Я подумала, что они говорят не обо мне, и выбросила этот эпизод из головы.

Глава 18

На следующий день был пикник с барбекю на участке перед домом. Прием в честь моего возвращения, как выразилась Лидия. Этот прием был не нужен мне, но, видимо, важен для Лидии и Анны, как часть какого-то неписаного свода «приличий», поэтому я, подавив в себе некоторое внутреннее сопротивление, готовилась выступить в роли свадебного генерала, надеясь, что гости окажутся достаточно деликатными и не будут слишком сильно донимать меня бестактными вопросами о моей жизни.

Первая половина дня прошла в подготовке пикника; во второй половине стали приезжать гости. Большинство из них были соседями из пригорода, которые были хорошо знакомы друг с другом. Некоторые привезли с собой детей. Сразу стало очень шумно.

В начале приема Лидия без конца представляла меня прибывающим гостям. Если у нее появлялась свободная минута, она описывала мне и Анне кого-нибудь из собравшегося общества с целью помочь нам сориентироваться, кто есть кто.

Все эти истории очень интересовали Анну, но меня утомляли. Эта толпа жизнерадостных обывателей словно ставила заслон между мной и сестрами.

Я предчувствовала, что предстоит выдержать натиск любопытства этой жадной до сплетен компании и пыталась найти какой — нибудь способ усложнить им возможность устроить мне допрос.

Лидия представила меня последним гостям — Оливии и Дэвиду, — супружеской паре, жившей по соседству. Они и поставили крест на моих надеждах незаметно дотянуть до окончания пикника.

— Я слышала вашу удивительную историю. Лидия мне ее рассказала. Мы очень близки с вашей сестрой, она мне все всегда рассказывает, — заявила Оливия, широко улыбаясь. — Я не представляла, что такое возможно. Это чудо! Мы видели вас на фото. Кто бы мог подумать, что вы появитесь, да еще из Японии! Я думала, вы будете в кимоно.

— Кимоно? Я редко надеваю кимоно.

— Я мечтаю поехать в Японию и купить кимоно! Это так экзотично! — сообщила Оливия.

— Ради бога, Оливия! Что ты мелешь! Ты приехала, чтобы поговорить о кимоно? — вмешалась Лидия.

Оливия и Дэвид засмеялись.

— Кстати, вы уже обсуждали тот вопрос о наследстве? — обратился ко мне Дэвид.

— Какой вопрос о наследстве? — удивилась я.

— Дэвид, не порть праздник!.. — напряженно сказала Лидия. — Вон мой муж — он давно ждет тебя, чтобы поговорить о политике. Оливия, попробуй профинтили — в тот раз они тебе понравились. Анна, Ирэн, почему бы вам тоже не попробовать?

Лидия потащила всех к закускам.

Потом наступил черед барбекю и других обычных развлечений. Я разговорилась с пожилыми супругами, русскими, приехавшими в Америку, как и наша семья из Шанхая. Они держались в стороне от шумливых американцев, и я нашла в их лице неплохую компанию на некоторое время. Вскоре русского старичка сманил разговор о контрреволюционном заговоре на Кубе, который бурно обсуждала неподалеку мужская часть общества. Его супруга вспомнила, что оставила в автомобиле таблетки, которые всегда принимает после еды, и тоже отлучилась.

— Ну куда же ты пропала? — ворчливо сказала нашедшая меня Лидия. — Я тебя обыскалась. Вот шаль, возьми, становится холодно. Пойдем-ка, сейчас будет фейерверк, здесь ты ничего не увидишь, я тебя посажу поближе.

Я пошла следом. Тут как из-под земли перед нами возникла Оливия.

— Ах вот вы где! Наконец я вас нашла! — воскликнула она, широко улыбаясь мне хищной улыбкой опытной охотницы за сплетнями. — Я ужасно хочу с вами поговорить, Ирэн, ужасно! Как вам у нас в пригороде? Удобное место, не правда ли? Вам понравилась Америка? Вы первый раз в Америке?