Гера

         Апатия захлестывает волнами. Знакомиться... так неприятно. В свои неполные двадцать девять лет Аня – полноценная, самостоятельная личность, много повидавшая и многого достигшая – сама, собственным трудом, в одиночку. Ее финансовой состояние прочно, ее бизнес стабилен, она реализована как специалист. Знакомиться с мужчинами, которые сами ищут в ней опору и поддержку – какой смысл? В Шубине тогда привлекла именно сила, именно его уверенность в себе.

         Ровесники Анны – молодые оболтусы, увлеченные компьютерными играми, футболом и пивом. А те, кто старше, уже женаты, или – того хуже – уже разведены и заняты тем, что меняют женщин. Аня уверена, что на подобные связи даже не стоит тратить времени.

         Иногда она пытается стряхнуть с себя задумчивость и оглядывается по сторонам. Случается это обычно в автомобильных пробках или в супермаркетах. На миг в поле зрения попадают какие-то лица и тут же исчезают.

         Но потом Аня неожиданно ловит себя на том, что одно лицо начинает повторяться. «Где-то я его видела, где-то видела», – мучится Аня, и не может вспомнить ничего конкретного. Может, этот парень висел рядом с ней на перекрестке под светофором, может, брал мюсли с той же полки в магазине.

         Из окна своего кабинета она видит его серебристую «ладу», припаркованную  на автостоянке около стоматологии. Может, он работает рядом... Аня фиксирует это все отрывочно, забывая в тот же момент, а потом снова с удивлением натыкаясь взглядом на этого невысокого парня с сосредоточенным лицом.

         И только когда она в очередной раз встречает его у подъезда своего дома, замирает и пытается угадать, что он может делать в ее районе. Но тот резко пропадает их виду, свернув за угол. Его машины не видно поблизости. Аня входит в квартиру и закрывает дверь на все замки... 

         Снова все забывается, словно стирается сном. Наутро она думает о других делах, о работе, о том, что нужно заехать на заправку. Но, выйдя из авто и случайно взглянув вдаль, снова видит серебристую «ладу». Машина на этот раз припаркована у бордюра метрах в пятидесяти от ее клиники. Может, это другая «лада», Аня не видит четко номера, но совпадения начинают настораживать. В этот день она нигде не встречает сосредоточенного парня, но на следующее утро снова замечает его авто – чуть дальше от клиники, но вполне в поле зрения. 

         Она застывает на крыльце. Потом торопливо входит и останавливается в холле. Он следит за ней. Она уверена в этом на сто процентов. Это не мания преследования. Тип, действительно, из дня в день повторяет за ней ее маршрут – по шагу, тщательно, настойчиво...

         Он преследует ее! У Ани начинают дрожать руки. Она отменяет прием и снова выходит на крыльцо. Намерение одно – подойти и спросить прямо, кто он и зачем ходит за ней по пятам. Но никакой машины нет... На том месте, где Аня видела ее утром, пристроилась неказистая «таврия». Поблизости – ничего подозрительного...

         Около недели Аня убеждает себя в том, что испугалась напрасно, что ей ничего не угрожает и все ее страхи – всего лишь фантазии одинокой, нервной женщины. Первое апреля празднуют всем коллективом в клубе «Орион». Корпоративный вечеринки роднят, особенно в такие веселые дни. И вдруг за одним из столиков вглубине зала Аня замечает водителя серебристой «лады». Парень пьет пиво в дальнем углу и не смотрит в ее сторону, потом расплачивается и уходит. Может, другой на ее месте в шуме и суете вечеринки не обратил бы внимания на какого-то посетителя в темном углу, но для Ани, хорошо знакомой с ежесекундной опасностью, этого вполне достаточно, чтобы снова почувствовать себя на войне...

         Она поднимается резко и идет следом за незнакомцем, но у выхода теряет его. Машины на стоянке не видно. Аня возвращается за столик с помертвевшим лицом. Убеждает себя в том, что в этой встрече не может быть ничего необычного: парень просто зашел в клуб выпить пива, узнал, какая намечается программа и ушел, даже не взглянув на нее. Но бокал все равно дрожит в ее руке.

– Узнала кого-то? – Света оглядывается по сторонам.

– Узнала? Нет.

         Чтобы узнать, нужно быть знакомой с человеком. А она не знает его, но так боится. И боится именно потому, что не знает. Кажется, уже боится и музыки, и шума этого вечера, и самого клуба...

– К сожалению, должна вас покинуть...

         Все думают, что она спешит на свидание. А она возвращается в пустую квартиру, выходит на балкон и ищет взглядом серебристую «ладу». Ее нет... Но ощущение того, что ее хозяин рядом, не проходит.

         Постепенно нормальный сон пропадает. Она и во сне продолжает прислушиваться, не открывается ли ее дверь. Это же так просто – открыть дверь и войти…

         Аня сидит в постели, широко раскрыв глаза. Хочется попросить помощи. А не у кого. Не у Шубина же. Шубин...

         Это вполне может быть человек Шубина. Но какой смысл в этой слежке? Если бы Герасимов был жив и пытался связаться с ней – тогда, возможно... Но теперь, когда Сашки нет, это абсолютно бессмысленная затея. Вариантов всего два: либо Шубин не знает, что Сашка погиб, либо Сашка жив. Либо этот парень – местный маньяк. Либо у нее паранойя. Выходит, вариантов намного больше...

         Мысли не дают Ане спать ночами. Она не включает ни радио, ни телевизор, кажется, что шум помешает ей услышать приближение преследователя. Ощущение опасности изводит...

         Пожалуй, в Ираке все было прозрачнее. Понятная жизнь и понятная смерть, а не это смутное, призрачное существование, боязнь собственной тени и собственного хриплого голоса.

         Аня молит Бога, чтобы что-то изменилось. Но страх заполняет ее сердце до краев.

19. ДАРКО

         Когда звонит телефон, Аня вскакивает от ужаса. Руки трясутся. Во-первых, домашний вообще звонит редко: все ее коллеги знают новый номер мобильного. Ну, может бабушка...

         Но из трубки прорывается такой далекий, полузабытый, совершенно английский голос...

– Мне нужно услышать Ану Полетаеву.

– Здраво! – говорит Аня, узнавая его и приходя в себя.

         Судорожный страх сменяется радостью.

– Здраво! Здраво, Дарко!

– Ана!

– Дарко! Како си?   

         Она уже не помнит ни английского, ни сербского. Она привыкла быть дома. А Дарко уже привык к чужбине и к английскому, как к родному... 

– Нормально. Живу, работаю. Весна родила девочку. Назвали Ана – в твою честь, – говорит быстро.

– А ты как?

– Я работаю...

         Вот и все новости...

– Ана...

– Да?

– Я хочу тебя видеть.

– Я тоже очень хочу тебя увидеть, – отвечает она эхом.

– Ты одна?

– Да.

– Я приеду.

– Как?!

– Ты живешь в Киеве?

– Да, но... Это очень далеко, Дарко...

         Связь прерывается. Дарко? Она просто так это сказала, по-дружески... Из вежливости. Чтобы сделать ему приятное. Близость с Дарко помнится плохо. Была ли близость? Что-то было между ними, тогда... в Измите. Но, кажется, ничего такого, чтобы помнить об этом долго. Тогда почему он помнит?

         Дарко прилетает через два дня. Звонит рано утром уже из аэропорта.

– Я в Киеве.

         Она отменяет прием и несется в аэропорт. Покупает букет алых роз и преподносит их Дарко. Может, мужчинам и не дарят цветов, но ничто не выразит ее радости лучше, чем эти розы.

         Дарко – совершенно прежний: среднего роста, худощавый, с темной бородкой и кудрявыми волосами. Только очень счастливый: его карие глаза просто сияют. Он обнимает ее вместе с розами и целует в губы долгим поцелуем. И Аня чувствует, что встретила далекого родственника – вроде бы и рада встрече, но расспрашивать его – никакой охоты.

         Зная, что их свидание наедине еще впереди, Аня уводит Дарко в ресторан.

– Я привез тебе небольшой подарок, – улыбается он, не сводя глаз с ее лица.