Хюльдра (СИ)

- Я не вернусь! – проорала Алиса, сложив ладошки рупором, -иди в жопу!

Отсюда, с берега она могла кричать любые оскорбления: Олегвряд ли мог слышать ее за шумом ливня.

Едва паром взбрыкнул винтами и плавно отчалил от берега,Алиса поняла, что больше никогда не увидит Олега, никогда не услышит егооскорбленного сопения и мелодраматических этюдов. Восторг от удачно провернутойаферы захлестнул ее целиком, заставив задохнуться. Широченная улыбка растянулаее лицо.

Перед побегом она забыла вынуть наушники из ушей. Все этовремя в них звучала какая-то музыка, но Алиса, пребывая в напряжении, неслышала ее. Теперь же, расслабившись и  воспряв духом, она позволила себеуслышать средневековую мелодию – Faun – Satyros. Онахлынула ей в голову и затопила все ее существо. Алисе показалось, будтокакая-то неведомая сила приподняла ее над землей на пару сантиметров –настолько легкой она себя ощущала.

И тут она удивила сама себя: она затанцевала. После второгоизящного пируэта, что она выдала на потеху путешественникам с парома,выглядывающим в окна, и местным рыбакам, курившим на причале возле своихмоторок, Алиса захохотала, как сумасшедшая – откинув голову назад и широкораскрыв рот. После двух дней липкого безумия ее попутчика, в которое онаоказалась вовлечена против своей воли, Алиса чувствовала себя восхитительносвободной. Она даже бросилась бы в воды Согнефьорда, чтобы там резвиться какдельфин, если бы хорошо плавала.

Паром отплывал все дальше и дальше, и Олег, который оставилпопытки привлечь ее внимание, неподвижно стоял на самой верхней палубе, подуютным навесом, и выглядел таким… туристом. Чужеродным созданием для этойхолодной непредсказуемой сказочной страны, тогда как Алиса чувствовала себялучше, чем дома. Она, устало выдохнув, остановила свой сумасшедший танец ивдруг всей кожей ощутила ледяной холод, который немедленно сковал ее тело припомощи верного помощника – насквозь промокшей одежды.

Чьи-то руки неожиданно обхватили ее сзади и затянули поднавес. Они же заботливо и предупредительно накинули на ее плечи плед,провонявший рыбой, которому Алиса обрадовалась, как норковому манто. К дрожиприсоединился совершенно отчетливый стук ее зубов.

- Takk, - сказала Алиса, вытерев рукавом своей куртки каплю,повисшую на кончике носа. Она огляделась: рыбаки тихонько, в пол ладошки, аплодировалиее нелепым фуэте.

Обернувшись, она увидела молодого мужчину, который заботилсяо ней. Он был намного выше нее и на его лице господствовали яркие голубыеглаза, тогда как все остальное было скрыто густой рыжеватой бородой, в которойугадывалась доброжелательная улыбка. Алиса, поправляя съезжающий плед,коснулась его пальцев и легонько ударила его статическим электричеством. Тотзасмеялся, но руки не отдернул.

- Вы промокли, - сказал он по-английски с мягким акцентом,той самой норвежской певучестью, что делает этот язык похожим на французский, -пойдемте, я дам вам полотенце и чашку кофе.

- А вы не маньяк? – Алиса подозрительно взглянула на него.

Мужчина расхохотался совсем не по-маньячьи: громко изаразительно. Очень обаятельно. Алиса невольно подалась вперед.

- Откуда вы, такая основательная? – спросил он, отсмеявшись.

- Из России, - улыбнулась Алиса.

Рыбаки за ее спиной загулькали по-норвежски что-тоодобрительное. Алиса оглянулась на них: самый молодой показал ей поднятый вверхбольшой палец.

- Меня зовут Бьорн, - представился мужчина,- а вас?

- Алиса.

- А-ли-са, - повторил Бьорн, - пошли кофе пить, Алиса.

Он не давил на нее, требуя немедленных решений или действий,и не стремился потрогать руками, за что Алиса ему была очень благодарна. Хватитс нее чужих кожных жиров на сегодня!  В тот момент, когда Алиса прикидывалаальтернативные варианты – гостиницы, кафе, остаться тут и умереть – онапочувствовала, как струйка из холоднющей норвежской дождевой воды упала с ееволос прямо за воротник. Ощущение было препротивнейшим, поэтому Алиса оставилав стороне все свои здравые размышления (в ее голове все здравые мысли проговаривал голос ее сестры Анфисы), справедливо решив, что в этом безымянномпоселке ей больше некуда пойти, кроме как в гости к этому приятному аборигену.

- Если вы маньяк, то знайте, что я сообщу друзьям и семье освоем местонахождении, - Алиса выбежала под дождь вслед за Бьорном и засемениларядом с ним. Она напустила на себя строгий вид и едва удержалась, чтобы непогрозить ему пальцем. Тот засмеялся, надвинул пониже капюшон своей куртки имягко подтолкнул ее по дороге, идущей вверх от причала.

- Я дам вам свой лэптоп, - пообещал Бьорн, - и паспорт, еслихотите.

- Хочу, - буркнула Алиса, вытерев лицо краем «рыбного»пледа.

Они шли, шли и шли. Алиса семенила рядом с широко шагающимБьорном, закутанная, как шаверма, какую готовили в ларьке возле Главной площадив городе Б. Начинку из мяса, картошки и овощей, пропитанную чесночным соусом,тамошние повара так плотно заворачивали в питу, что казалось, будто ешьсосиску. Мысли о еде постепенно вытеснили из Алисиной головы мысли о том, чтосейчас ее непременно убьют и расчленят, и, замечтавшись, она не заметила, какони прибыли в пункт назначения.

Пока Бьорн открывал дверь (просто повернул ручку, никакихсерьезных запоров), Алиса  оглянулась назад. Они поднялись в гору, и причалскрылся с глаз. Вокруг теперь были аккуратные белые домики, территории, неограниченные заборами, совершенно обычные северные деревья и фантастический видна Эурланнсфьорд. Все это Алиса разглядела сквозь упругие струи, заливавшие еелицо: любопытство было сильнее холода и дискомфорта.

- Алиса, долго ты будешь там стоять? – спросил Бьорн,высунув голову на улицу.

Его дом напоминал сахарок в беретке: белый куб счетырехскатной черепичной крышей с трубой аккурат посередине – она-то идовершала образ, напоминая «пимпочку» на классическом французском берете, вкоторых ходят мимы. Дом не украшали ни завитушки, ни башенки, ни балконы –просто коробка с окнами, вмещающая два этажа и гараж.

В прихожей было темно и пахло полированным деревом. Когдаглаза Алисы привыкли к темноте, она разглядела коробки – открытые,ополовиненные и нераспакованные – которые стояли то тут, то там. Здесь женачиналась винтовая лестница темного дерева, ведущая на второй этаж.

Алиса скинула свой спасительный плед прямо на пол, стащиланамокшие сапоги и шарф и отправилась на поиски хозяина. Тот не замедлилматериализоваться на лестнице: сначала показались его ступни в серых шерстяныхносках, потом длинные стройные ноги в джинсах, серый свитер с горлом,обтягивающий мощный торс и здоровенные ручищи, и, наконец, бородатаяулыбающаяся физиономия. Бьорн снял свою рыбацкую шапочку, явив Алисиному взорукруглую макушку, на которой русые волосы от влажности завивались колечками.

- Я недавно купил этот дом, - пояснил Бьорн, показав рукойна коробки, - живу на втором этаже, там теплее. Пойдем со мной, я дам тебесухую одежды и… что я там еще обещал?

- Чашку кофе, - сказала Алиса, которая покорно двинуласьвслед за хозяином вверх по лестнице. Ей пришлось приложить кое-какие усилия,чтобы оторваться от созерцания его филейной части и сделать вид, что оналюбуется лестницей.

На втором этаже была обжита только одна комната. В ней стоялдубовый стол, дизайнерский холодильник с зеркальными дверцами, пара стульев,кронштейн с одеждой, какой-то трухлявый комод и раскладная сушилка для белья.Также имелась широкая кровать, над которой таращила стеклянные глаза оленьяголова. Алиса скривилась.

- Не любишь охоту? – усмехнулся Бьорн. Он щелкнул кнопкой накофеварке.

- Не особенно. Ты сам убил этого оленя?

- Сам. Сам убил. Сам освежевал. Сам засолил, - сказал Бьорн,немного рисуясь, - в России разве не занимаются охотой?

- Там, где я живу, нет, - ответила Алиса, - там слишком маломеста, чтобы стрелять.

- В России мало места? – рассмеялся Бьорн.

Алиса пожала плечами.

- Переоденься, - велел Бьорн, указав на кронштейн, - женскойодежды у меня нет, поэтому бери все, что понравится. И позвони своим родным,чтобы они не беспокоились.