Прекрасная мельничиха

смерть. Это замкнутый круг. Неосуществлённое желание -- самое сильное. Но и самое короткое.

Ангелочек покорно закрывает глаза. Совсем ребёнок. Я бережно беру его за крылышки. Как бабочку. И несу перед собой. Старуха открывает дверь. Крестится. Вздыхает.

-- Синяк на щеке. Откуда?

-- Он меня ударил. Представляешь? Посмел поднять руку на женщину!

Старуха не отвечает. Несёт ангелочка на кладбище. Сквозь стену я слышу, как она что-то бормочет про себя. Молится, наверно. Всхлипывает. Ей искренне жаль этого розовощёкого крепыша.

Старуха возвращается. И смотрит на меня с ненавистью.

-- Ты его...?

-- Что ты! Как можно! Он сам! Честное слово, сам... Я детей не обижаю. Дети -- цветы жизни...

-- Цветы, цветы, -- передразнивает меня старуха. -- Не пойму, что тебе надо?

-- Посмотри. Вон идёт он. -- Я подзываю старуху к окну. -- Тебе он нравится?

Мой возлюбленный шагал мимо старухиного окна. Размахивал весело дипломатом. И что-то мурлыкал себе под нос. Можно предположить, что сегодня у него дела на службе идут как нельзя лучше.

-- Так себе, -- морщится старуха.

-- Он идёт на службу. Со службы он придёт домой. И станет есть жареные котлеты.

-- А тебе какое дело?

-- Мне? Вовсе никакого. И жена у него будет маленькая. И пухленькая. Он изредка умудрится напиться. И она безропотно снимет его ботинки. А наутро сбегает за пивом. И котлеты поджарит.

-- Но тебе-то? Тебе-то какое дело?

-- Пусть ест. Мне не жалко. -- Я отхожу от окна. Растираю свою опухшую щёку. Ложусь спать.

-- Ты вообще довольна?

-- Почему ты об этом спрашиваешь?

-- Да так себе. Вид у тебя бледный.

-- При таком освещении ты ещё можешь судить о моём виде?

-- Может, ты и права. Может...

-- Мне снятся приятные сны. Иногда. Такие приятные... Что хочется плакать, когда просыпаешься. Иногда плачу. Хочется что-то уловить. Но чаще -- забываю. Но на целый день -- какое-то приятное ощущение полёта. Я слушаю прекрасную музыку. Такую прекрасную, что забываюсь. Где я. Что со мной. Как меня зовут. В каком городе я родилась. Я где-то летаю. Где-то плаваю. Где-то прыгаю. Я не знаю, где я. Что со мной. Но я знаю, что мне хорошо. Очень. Я смотрю на картины. И хочу туда. Ненадолго. Там покой. Там другое освещение. Там не бывает неприятностей. Суеты. И делёжки жизни на годы. Там можно всё взять сразу. И без труда.

Я открываю шкаф. И нахожу своё детское платье. В ромашках. Которое сшила мне моя мама на десятилетие. Я его надеваю. Прижимаюсь щекой к старушечьему лицу. Лицо почему-то очень холодное. Меня передёргивает. Я открываю дверь. И вхожу в берёзовую рощу Куинджи. Ложусь на неестественно яркую траву. Около меня на колени опускается моя мама. В её ладонях блестит вода из криницы. Вода сочится между мамиными пальцами. И капает на моё лицо.

-- Пей, доченька, -- просит моя мама. -- Пей. Это очень вкусная вода. Она даст тебе силу.

Я приподнимаю голову. Пью. И целую мамину руку.

-- Мама. Я так рада. Ты даже себе не представляешь. Ты только никуда не