Фотографирование осени

мытья посуды. Полют тут, в деревне, как везде, а посуду моют

особым способом, в трёх тазах.

Первый таз — горячая вода, в ней трут посуду губкой, с

жидкостью для мытья. В двух других тазах вода прохладнее, в

ней споласкивают. Начинают всегда с кружек и стаканов, потом

идут графины от кваса и банки от молока. За ними — тарелки,

ложки и кастрюли. Кастрюли мыть всего труднее — они боль-

ше, и в тазы не входят.

И вот во время этой работы Ксения может рассказывать

что-нибудь божественное. Она рассказывает это во время пе-

рерыва в работе. Но когда окучивает, она молчит — это тяжё-

лая работа, и тратить силы ещё на что-нибудь не получается.

Молчание — золото, и Ксения в такие минуты и часы — злато-

устая.

Правило общения

Лучше, если вы будете называть других паломниц пол-

ными именами. Например, Людмила, а не Люда или Мила, Еле-

на, а не Лена, Елисавета, а не Лиза. Конечно, с непривычки это

трудно, но так уж тут полагается.

Мало того, разговаривать можно не со всеми. Как-то в

горном монастыре в одной комнате жили четыре паломницы

(там двухъярусные кровати), и одна попалась такая разговор-

чивая, всё что-то спрашивала, говорила о божественном и не

только, вставала — и сразу же начинала говорить, может, про-

сто была так рада, что оказалась в монастыре. И она всё при-

ставала со всякими пустяками к другой паломнице, для начала

спросила, как её зовут (Елена), потом хотела узнать, из какого

она города, где-то учится или нет? Но Елена ей быстро сказала

вот что: простите, я поступаю в монастырь, мне нельзя ни с кем

разговаривать. И та отстала. В том монастыре все живут ску-

ченно, и новички первое время ночуют в кельях для паломниц,

а потом уже их переводят к сёстрам.

А зачем?

Наталия говорит в нос — такой голос. Она приехала с

внуком Сашей в дальнюю святыню из соседней республики,

пожить, помочь. Настоятель монастыря определил её в семью

Николая и Веры, больше было некуда. Лето на её родине совсем

не то, что здесь. Здесь и травы разной больше, и овощей, и тёп-

лых дней, для Саши очень полезно, да и ей не помешает по-

греться, кости немолодые.

В полдень, когда все устают и приходят в дом к Вере от-

дохнуть от жары и попить чаю, Наталия вдруг говорит: сегодня

видела бабочку.

Потом она молчит, потому что пьёт чай. И продолжает: у

неё на крыльях цифры — «1», «3», «6», «9». Бог её так пронуме-

ровал, что ли?

Я говорю: а зачем?

Наталия: не знаю, зачем. «1», «3», «6», «9». Я думаю — это

прикол природы или Бог их стал нумеровать?

А бабушка Женя сказала: 1369.

В полдень тут говорят о разном, не только о божественном.

Все нужны

В той святыне рядом с хутором кладбище пока что не-

большое, но оно растёт год от года, появляются новые кресты

плюс чьё-нибудь круглосуточное молитвенное дежурство у чу-

дотворной иконы. Это потому что туда часто приезжают люди

с очень тяжёлыми болезнями. Монахини ухаживают за ними,

паломники всё время лечатся, но всё равно выживают не все,

хотя кому-то везёт. Сестра Софрония приехала в монастырь не-

сколько лет назад, может быть, пять. Она сказала: здесь я буду

умирать. Монастырь где-то достал деньги на её лечение, сёст-

ры постоянно молились, и вот — она здорова. Когда её постри-

гали, все плакали. Теперь она останется здесь насовсем и будет

жить до смерти, сама так выбрала. Когда у монастыря появля-

ются проблемы, допустим, соседка-хуторянка натравливает на

него журналистов, Софрония встаёт на защиту. Например, она

молится о том, чтобы всё успокоилось, а ещё рассказывает всем

свою историю, как она поправилась в этой святыне. Это помо-

гает, а что ещё она может, человек на инвалидности.

О спорте

Людмила Сергеевна уже очень давно верит. Но если вы

будете её спрашивать о божественном, то вряд ли что-то

услышите. Она мало разговаривает. Одевается в серое, блед-

ненькое. Сама худая, низкая, незаметная. Если что-то говорит,

то очень тихо, трудно разобрать. Смеётся — видно морщины.

Она живёт одна, как монахиня. Но она совсем не монахиня, это

мужской монастырь в святыне, а она поселилась тут недавно,

напротив. Даже сам игумен, настоятель монастыря, сказал ей

недавно, чтобы надела красный платок, а то ходит во всём се-

ром и светло-коричневом, смотрит в землю, улыбается — вид-

но морщины. Красного платка не нашлось, надела светло-

зелёный. Хоть он и бледный, всё равно стало лучше.

Раньше Людмила Сергеевна занималась очень красивым

спортом, например, фигурным катанием, вся страна любит фи-

гурное катание, а она вот ушла мастером спорта почти между-

народного класса — лодыжка. Занялась шахматами и вдруг по-

верила. Невозможно не поверить, шахматы — такая красивая

игра. И вот пошла-пошла по этой линии, забросила свои коньки

(она понемножку продолжала кататься, всё же трудно отка-

заться от такой красоты), свои шахматы, стала носить серые

одежды, похудела, на лице появились морщины. Родители,

глядя на неё, тоже поверили. Паломники, которые приезжают в

святыню, не смотрят на неё. Ей и не надо. Кто теперь вспомнит,

что она мастер такого красивого спорта?

Всё на пользу

Монах Павел, похоже, цыганской национальности. Он

удивляет паломников. Увидит блестящий фотоаппарат и бежит

скорей смотреть. С ходу говорит новому знакомому: о, коллега!

Принимается разглядывать фотоаппарат или что там у вас есть

— ему подойдёт всё, хоть телефон, хоть наладонный компью-

тер. Часто случается, что паломники дарят ему свои вещи. Как

он их уговаривает? Может быть, говорит, что путь из их даль-

ней святыни неблизкий, и зачем тащить на себе лишний груз?

Но не исключено, что у него какие-то свои аргументы. Как бы

там ни было, монах остаётся с обновой, а паломник уезжает так.

Всё на пользу, говорит Павел, всё на пользу. И уносит тех-

нику в свою келью. Говорят, что у него уже целый склад. Когда

у деревенских жителей вдруг ломается фотоаппарат или теря-

ется зарядное устройство к телефону, они идут в храм, находят

в нём Павла и просят починить, посмотреть, подарить. Но он

строго смотрит на прихожан, и они замолкают. После службы

все выходят на улицу, и тут инок внимательно выслушивает

все просьбы. Берёт поломанные вещи, обещает поискать за-

рядники и карты памяти. Взамен, до тех пор, пока он занимает-

ся их бедами, селяне должны приходить в храм на службы.

Каждый день (это же святыня). Они и без того, и без его этих

слов, приходили бы, очень нужно позвонить родне, батарея се-

ла, а номер записан только в телефоне.

Каждый день утром и вечером (это святыня, службы идут

дважды в день) пострадавшие спрашивают Павла, как дела, что

с их техникой. Цыган смотрит на них хитрыми глазами, гово-

рит, что пока думает, потом — что дело сдвинулось с мёртвой

точки, всё будет хорошо, осталось ещё чуть-чуть. Так тихой са-

пой он ждёт до воскресенья, и после литургии раздаёт всем от-

ремонтированные фотоаппараты, новые карты памяти, бата-

рейки и зарядные устройства. Правда, после того, как вещи по-

бывают в келье Павла, работают они почему-то недолго, и при-

ходится снова идти в церковь. Два человека уже начали ходить

сюда постоянно, без вещей. Теперь понятно, почему Павел го-

ворит, что всё на пользу, когда несёт к себе каждый новый по-

дарок.