Преодоление (СИ)

- Этот брак ненастоящий, Ваня.

Иван смотрел на него, не понимая.

- Ненастоящий. Всего лишь временно, чтобы отвлечь отца. Потом… потом мы с Натальей его расторгнем.

- Как?

Иван от всех этих интриг был далек. Он не представлял себе, как можно расторгнуть брак, заключенный церковью.

- Я расскажу тебе, но ты должен молчать обо всем, что сейчас услышишь, понятно тебе?

Ваня кивнул.

- Наталья уже замужем за другим. Мы поженимся, но наш с ней союз будет недействительным. После смерти моего отца мы его аннулируем.

Эта идея им обоим – и ему, и Наталье – была не по душе, но иного способа они придумать не смогли. Во время пребывания в Петербурге Алексей познакомился с ее женихом – мелким, почти нищим чиновником, служившим в департаменте уделов. Его звали Андрей Смирнов. К его чести, он оказался достойным молодым человеком, стремился сделать карьеру, чтобы иметь право жениться на любимой девушке. Алексей пообещал ему покровительство и две тысячи отступных, если он женится на Наталье, а потом, когда придет время, предъявит свои права на жену. Смирнов сначала пытался отказаться от денег, пылая праведным негодованием, но Алексей решил для себя, что Наталью он обеспечит всем. Она ни в чем не будет нуждаться.

- Вам придется уехать из этих мест, - с сожалением заключил Алексей, когда они обсуждали последствия этой авантюры.

Смирнов кивал, Наталья была бледна. Они держались за руки, смотрели друг на друга влюбленными глазами, и Алексей подавленно думал, что никогда не сможет вот так держать руку Ивана на людях.

Ваня тем временем отогрелся и перестал дрожать, всем телом навалившись на Алексея.

- Ты есть хочешь? – с тревогой спросил он.

Ваня покачал головой.

- Я спать хочу. Устал очень.

Перед тем, как лечь самому, Алексей закрыл дверь спальни на задвижку – мало ли кому он понадобится с утра, а тут Иван, которого необходимо спрятать. К тому же нужно еще придумать, как бы незаметно отправить его обратно… но это он решит завтра.

Алексей широко зевнул и прижался к Ване всем телом, обнимая, наслаждаясь гладкостью его кожи. Тихонько поцеловал в висок и забылся сном – наконец-то спокойным.

Утром Иван сам разбудил его, бесстыже обхватив его ногу своими ногами и потираясь пахом. Он постанывал, прикрыв глаза, закусил губу. Алексей спросонья не сразу понял, чего от него хотят, а когда понял, разом проснулся. Он дотянулся рукой до флакона с маслом, оставшегося с их первого раза, и принялся готовить любовника к соитию со всем усердием, проникая пальцами глубоко, раздвигая стенки прохода уверенно и чуть торопливо – так хотелось ему скорее оказаться внутри сладкого, горячего тела.

Иван тихонько постанывал, перевернувшись на живот и выпятив зад, подавался к руке, желая большего – наполненности. Алексей этой пытки не выдержал, накрыл его тело своим и проник внутрь, сразу начиная глубокие, сильные толчки, от которых Иван беззвучно кричал, вцепившись в простыню. Это не было долгим – они давно не виделись, давно не получали такого острого, завершенного удовольствия.

После соития оба долго лежали, выравнивая дыхание. Иван – лицом в подушку, не шевелился, боясь развеять это счастливое забытье, Алексей – на нем, все еще чуть покачиваясь внутри любовника, чувствуя, как в нем стало влажно от его семени. Встать и разорвать эту тонкую связь, натянувшуюся между ними, они были не в силах.

- Ты будешь делать это с ней? – спросил Иван потом, когда Алексей поднялся и велел Ивану остаться в спальне.

Алексей отвлекся от рубашки, которую застегивал перед зеркалом, и уверенно посмотрел на него.

- Нет, Ваня, - он подошел ближе, нагнулся, погладил ладонью его лицо – родное и близкое. Провел пальцем по мягким губам, которым сегодня досталось так мало поцелуев. – Только с тобой.

Иван смотрел открыто, верил ему. В конце концов, Алексей вышел, заперев Ивана в комнате вместе с едой, к которой вчера так и не прикоснулся. Нужно было решить, как отправить беглеца обратно в Благое так, чтобы никто его не увидел.

Глава 8.

Все утро Алексей провел за бумагами, с беспокойством ожидая приезда Николая из столицы, и одновременно придумывал, как бы ему незаметно вывести Ивана из дома. За утренними делами он постоянно вспоминал проведенную вместе ночь, горячее тело рядом под одеялом, страстное, не менее горячее пробуждение… Алексей все бы отдал, чтобы это не заканчивалось. Только бы Ваня оставался в его постели, и они бы спали так каждую ночь… и каждое утро вместе просыпались. Простое, незамысловатое счастье, но столь недостижимое. У него даже пару раз мелькнула мысль, чтобы спрятать Ивана в своей комнате и скрывать ото всех… но это было невозможно. Поэтому он отбросил пустые мечты, занялся делами имения, пообедал, навестил отца…

К Ивану зашел только после обеда, когда на заснеженный двор опустились сумерки. Метель утихла, но мороз крепчал, так что из дому выходить не хотелось.

Иван все так же лежал в постели. Алексей с беспокойством посмотрел на нетронутый вчерашний ужин и позвал:

- Ваня?

Тот не откликнулся. Дышал он неровно, с присвистом, и когда Алексей положил руку ему на лоб, понял – горит. В первую минуту он в ужасе даже не знал, что делать, куда бежать. Иван лежал в его постели абсолютно голый, звать кого-то сейчас в спальню – все равно что добровольно признаться отцу в нарушении его наказа…

В медицине он не смыслил ничего. Пригласить лекаря отца? Нет! Алексей выскочил из комнаты, сбежал по ступенькам вниз и буквально ворвался на кухню, где теперь обитала новая повариха Клавдия.

- Клава! – позвал он, выглядывая женщину среди полок с кастрюлями, поварешками и разной снедью.

- А? – отозвалась она, показываясь из кладовки.

Клавдия была женщиной в расцвете лет, так сказать, полной и румяной. Она собирала свои пшеничного цвета волосы в косу и укладывала их вокруг головы, отчего лицо ее казалось совсем круглым.

- Добро тебе, батюшка! Али оголодал уж?

Клавдия пересекла кухню и подошла ближе, вытирая руки о белый передник.

- Нет, - отозвался Алексей. – Я узнать хотел у тебя. Вроде в деревне есть знахарка, что в травах разбирается?

- Есть такая, - Клава нахмурилась. – Зачем тебе?

- Мне надо. Вроде, простуду вчера схватил… пока в метель ехал домой.

Клава охнула и полезла к нему проверять температуру. Алексей отошел на пару шагов, сопротивляясь.

- Да мне на всякий случай! – попытался он отвлечь ее. – Посоветоваться с ней хочу.

- Хм, ну тогда… Зовут ее Оксаной. Она не наша, ее ваш батюшка купил несколько лет тому назад. И правда, травами ведает.

- Где она живет?

- В дальнем конце деревни, почти у погоста, последний дом. Постой-постой, - возмутилась Клава, - ты сам, что ли, поедешь к ней?

- Мне надо, - на бегу откликнулся Алексей.

Он еще раз поднялся наверх, чтобы одеться теплее, подоткнул под Ваней одеяло и подкинул в печь дров, чтобы комната не выстыла. В конюшне коня седлал сам, потому что примерзший Мирон еле ноги волочил и ворчал к тому же.

Деревня Нижняя, названная так, потому что расположена была в низине, под холмом с господским домом, находилась в четверти часа езды от имения. Алексей гнал коня так быстро, как только мог, и добрался до деревни крепостных, должно быть, в рекордные сроки. Там ему пришлось еще раз уточнить, где живет знахарка Оксана, потому что он плохо ориентировался в темноте. Да и деревню навестил с приезда один только раз.

Оксана жила в крайнем бревенчатом доме. В окнах еле был заметен огонь от свечи. На стук Алексея на крыльцо вышел крепко сбитый мужик в рубахе и наскоро накинутой попоне.

- Тебе чего? – спросил он грубовато, обдав Алексея перегаром вперемешку с запахом дешевого табака.

Видимо, не признал мужик в вечернем госте своего господина. Алексей внутренне подобрался.

- Мне Оксану нужно.

- Оксааану? – протянул мужик. – А ты кто таков будешь?