Ясный берег

Все на свете озарилось! Таинственная радость

проявлялась во всем. Солнышко грело — жаром любви

наливались нюшины руки. Цветы в палисаднике пахли по-

другому — горячо, сладостно и непонятно. Заслышится

голос Дмитрия Корнеевича — Нюша побледнеет и

вздохнет глубоко-глубоко, до боли в груди...

Сначала было только смятение и счастье от того, что

вот — полюбила... Потом пришли мечты.

Но о«а не умела мечтать бездельно и бесцельно, она

включила эти мечты в план своей жизни. Раньше план

касался только работы и учебы, теперь в него

неколебимо вошел Дмитрий Корнеевич.

Все будет у Нюши, все. Нюша добьется громадных

производственных успехов. Выучится на старшего

зоотехника. Директор Дмитрий Корнеевич будет ее мужем.

Как это произойдет и когда — неизвестно, но

обязательно произойдет.

Дмитрий Корнеевич ходит и не знает, что он

будущий нюшин муж. Даже не догадывается, что Нюша его

любит. Если бы он знал, что это за любовь,— ни о чем

бы больше не мог думать...

...И на гармони Нюша научится играть. Все будет.

Нюша подружилась с Таней. С чего начинается

девичья дружба? Сколько лет Нюша дулась на Таню,

считая, что та зазнается. Уж Таня и так и сяк к ней

подходила— и хвалила на собрании, и клипсы, по ее заказу,

привезла ей из Москвы,— а не могла подобрать ключ к

нюшииому сердцу. Но вот однажды она догнала Нюшу,

когда та шла домой, и стала жаловаться на свою обиду:

все считают, что она влюблена в Бекишева, а это

клевета, и кто пустил такую клевету?! Если человек тебе

симпатичен, это еще ничего не значит. У наших женщин

старорежимный взгляд на взаимоотношения.

— Только подрывают авторитет,— сказала Таня.

— Ах, Танечка, бедная! — искренно сказала Нюша.

Как прежде она с полной убежденностью

поддерживала слух, который Таня назвала клеветой, так сейчас,

увидев слезы на таниных глазах, горячо ей поверила и

вознегодовала против клеветников.

— Конечно,— сказала Таня,— мне, как ветсанитару,

приходится обращаться и к Анатолию Иванычу, и к тому

же Бекишеву, и то же самое, как комсорг, я от них

получаю данные о производственной работе комсомольцев,

с меня райком требует характеристики... Так вот,

почему-то не говорят же ничего про меня и Анатолия

Иваныча, а всё Бекишев да Бекишев.

Нюша обняла Таню и сказала:

— Плюнь на них, Танечка. Ну вот, еще переживать

из-за этого. Хочешь, я с тобой поделюсь?

— Поделись,— сказала Таня, сморкаясь.

—- Я составила план своей жизни,— сказала Нюша и

замолчала.

— Ну?

— Ох, подробный план!.. Чего-то хмне расхотелось

рассказывать, Танечка.

— Я не понимаю! — сказала Таня с негодованием.—

Это уже безобразие. Не хочешь рассказывать — не надо

было обещать.

Нюша сказала, что план этот касается исключительно

учебы: подготовиться — ив техникум. В школе

говорили, что она способная, годы подходящие, просто даже

совестно не учиться.

— И все? — спросила Таня.— Такой план у всей

молодежи, все учатся или думают учиться. Ой, крутишь ты

чего-то, скрываешь от меня...

Нюша засмеялась и запела:

Слезы, слезы, слезы,

Лейтесь, слезы, тише...

Таня подхватила вполголоса (она не могла слышать,

когда кто-нибудь поет, и не подхватить):

Чтоб никто не видел,

Чтоб никто не слышал...

Они шли обнявшись и с веселыми глазами пели

грустную песню:

Ах, любовь-кручина

Сердце рвет и гложет,

И никто на свете

Горю не поможет...

И разом оборвали песню: из конторы вышли

Анатолий Иваныч, Бекишев и Коростелев. Коростелев громко

говорил и размахивал руками.

— Не могу привыкнуть! — говорил он.— До войны,

может, не принял бы его так близко к сердцу; а сейчас

вижу — душа кипит. Удивительно: по другим война

всеми своими колесами прошлась, во всех щелоках

перемыла, а люди вышли из войны еще крепче, еще живее! А

его война не тронула, он тут в конторе просидел. И —

мертвый.

— Вы необъективны,— сказал Бекишев.— Осторожен

он очень, старается избежать лишней ответственности,

это верно. Но работник сильный.

— Кабинетчик!

— Есть грех; но это, думается мне, еще не повод,

чтобы аттестовать его мертвецом.

— Повод!—сказал Коростелев.— Мертвец он,

мертвец и есть. Это не просто боязнь ответственности, э^о —

безразличие: полное безразличие ко всему, что

делается! Не нужны ему ни телка Ромашка, ни бычок

Рокамболь, ни мы с вами, ни дело, для которого мы

живем!.. Здорово, девчата.

— Здорово,— сказал и Бекишев.

Таня сурово насупила светлые брови, не глядя

сказала: «Здравствуйте». Никто из них не "заметил

обожающего, смятенного взгляда, который подняла Нюша на

Коростелева. Один Толя заметил и подумал, вздохнув:

«Как она на него посмотрела. Если бы Марьяна

Федоровна когда-нибудь так на меня посмотрела...»

С того дня Нюша и Таня стали дружить. Встречаясь,

задушевно беседовали. На собраниях садились

рядышком. Конспекты по политучебе составляли вместе. Таня

стала вышивать себе блузку украинским узором, и Нюша

стала вышивать себе блузку украинским узором.

Заговорят про Таню и Бекишева — Нюша вступается: стран-

но! Она к нему, кроме как за производственными

данными, и не обращается. У вас старорежимный взгляд на

взаимоотношения.

Холмогорка Стрелка отелилась двадцать восьмого

января здоровым теленком хорошего веса. Первые дни

после отела она давала по семь-восемь литров молока, на

пятый день удой повысился до двенадцати литров.

Следующие дни шло дальнейшее повышение: тринадцать,

шестнадцать, семнадцать, восемнадцать с половиной.

— Стрелочка! — сказала Нюша при Бекишеве.—

Вывози, дорогая, на тебя вся моя надежда!

Бекишев посмотрел на Нюшу, ничего не сказал, но на

другой день принес ей большой разграфленный лист

клетчатой бумаги.

— У меня такой же,— сказал он.— Каждый день

будем проставлять стрелкин удой, потом вычертим

кривую.

Стрелка стала получать жмыхи. Подсолнечный жмых

Нюша замачивала обратом — снятым молоком, а

льняной давала в сухом виде, потому что размоченный он

прилипает к деснам и нёбу коровы. Стала Стрелка еще

больше давать молока: девятнадцать, двадцать три,

двадцать четыре литра... Вдруг вниз пошла кривая:

двадцать три, девятнадцать, семнадцать... Нюша

перепугалась; прибежал Анатолий Иваныч; велел отставить

свеклу, а вместо нее давать клевер,— что-то у Стрелки

случилось с желудком. Велел также кормить

небольшими порциями, но почаще. Подошли директор Дмитрий

Корнеевич и Бекишев — целое производственное

совещание состоялось. Бекишев привел Иконникова. Иконников

просмотрел график удоев и стрелкины рационы (Нюша

их записывала в особую тетрадку) и милостиво

согласился со словами Бекишева, что есть смысл индивидуали-

зировать питанве Стрелки и использовать для ее раздоя

все корма, какими располагает совхоз.

Расщедрился! Нюша с первых дней поняла, что

Стрелка с лихвой окупит все, что на нее затратят.

Стрелка оправилась быстро; опять пошла вверх кривая

удоев. Пришлось доить Стрелку по четыре раза в сутки,

потом по пять раз, потом по шесть.

Нюша приходила на скотный двор задолго до

рассвета, в начале четвертого часа. Задавала Стрелке

утренний корм: свеклу (опять разрешил Анатолий Иваныч),

мелко изрезанную и посыпанную о-всяной мукой,—

Стрелке это блюдо нравилось. В четыре Нюша садилась доить

Стрелку. После дойки давала комбинированный корм,

зерно, которое Стрелка ела особенно охотно, обильно