Поклон старикам

Корреспондет приехал на следующий вечер. К шести утра, тепло одевшись, Жамсаран Галданович направился в контору.

Оказалось, что корреспондент прикатил на «газике». Председатель колхоза тихонько улыбнулся: явно за мясом…

Корреспонденту позвонили, он вскоре явился в контору. Удивительная неожиданность: это был… даже поверить трудно… это был тот самый Дампилон, который когда-то выступил в газете с резкой, необоснованной, ругательской статьей, всячески поносил Жамсарана Галдановича, язвительно насмехался над ним…

Жамсаран Галданович всегда помнил тех, кого когда-либо встречал… Помнил он и Дампилона… Как его зовут? Кажется, Жоржем. Ну да, Жорж Дампилон.

Они поздоровались.

— Подождите, — с деланным удивлением проговорил председатель колхоза. — А ведь я вас где-то встречал?! Не могу вспомнить… Не подскажете?

— Встречались… — неохотно подтвердил Дампилон. — Я даже писал о вас. Неужели не помните… Такая, знаете, была статья… Я тогда молодой был… Не очень смелый… Товарищ из обкома высказал некоторые свои мысли, разъяснил свое отношение к вашему выступлению на пленуме райкома, мы с ним вместе из города приезжали, на его машине. Вот и пришлось… Впрочем, что вспоминать? Давно это было. — Нагловатый Дампилон уже не чувствовал неловкости…

— А-а… — стараясь казаться равнодушным, протянул Жамсаран Галданович. — Помню, помню… Название какое-то эдакое, то ли «С оглядкой назад», то ли «Председатель смотрит назад», не помню. — Жамсарану Галдановичу вдруг стало весело, он прищурил глаза, засмеялся. — Честно говоря, я и сейчас так же живу, с оглядкой назад. Вот так, дорогой товарищ.

Дампилон достал блокнот, положил на стол… Наблюдатедьный председатель тут же заметил, что у него дрожат пальцы… Да и веки тяжелые, припухлые. Жамсаран Галданович повернулся на стуле, открыл сейф. Достал оттуда лимон, тарелочку, нож. Непочатую бутылку коньяку, две рюмки…

Дампилоп смотрел на него с удивлением и даже как-то подозрительно. В голове у него были недавние предупреждения одного из знакомых: «Этот самый Жамсаран Галданович скуп и так же невероятно хитер». Как же быть? Отказаться от коньяка? Но ведь так болит голова, так противно внутри… Дернул меня черт выпить в дороге…» Мысли были какие-то нетвердые, хотелось поскорее опохмелиться и совсем не хотелось осуждать себя за то, что выпил в дороге. «Ладно, — решил он, наконец. — Опохмелюсь. Нельзя же обидеть человека: от души предлагает…»

— Дорога до нас неблизкая, — с сочувствием проговорил председатель. — Устали… Мы сейчас чуть заморим червячка, а в столовой заправимся как следует. — Он налил гостю полную рюмку, себе плеснул чуть-чуть.

— Долили бы себе… — неуверенно проговорил Дампилон.

Председатель, кажется, не расслышал, ничего не ответил. Убрал бутылку и пустые рюмки в сейф.

Надо было собираться в дорогу. Жамсаран Галданович решил показать корреспонденту Орловский гурт, дорога туда тоже неблизкая, километров семьдесят, не меньше. Он и сам давненько там не бывал, хорошо, что сейчас такой случай… Да и в столовую надо, неловко же — приехать на гурт, и сразу за стол.

В общем, надо ехать… А тут этот Дампилон ожил после рюмки, появились вопросы. Какая, например, отрасль дает колхозу наибольший доход? Ну как не ответить?

Отвечу и даже с удовольствием… Я уже сказал, что живу и работаю с оглядкой назад… Это, впрочем, не мешает, а даже помогает смотреть и вперед. Брать лучшее из накопленного народом опыта, следить за всем новым, современным, передовым. Ну ладно, это, так сказать, наши общие положения. Тут позволю заметить, что эта самая оглядка назад очень помогает определить и наш сегодняшний рост. Обернешься и увидишь: вчера мы вон где были, а сегодня, гляди-ка, куда шагнули…

Доход мы получаем в основном от коневодства да еще от скота калмыцкой породы. Тут, заметьте, товарищ Дампилон, тоже используем опыт наших предков: табуны и калмыцкий скот у нас круглый год находятся на тебиневке. Не на стойловом содержании, не на государственных, не на колхозных харчах, а сами добывают себе корм из-под снега. Что еще сказать? Искусственного осеменения не проводим. Наши кобылицы, коровы-калмычки в этом смысле разборчивые… Верны своим серьезным привязанностям к красавцам жеребцам, к могучим быкам.

Жамсаран Галданович взглянул на часы:

— Надо ехать! Там у нас дел немало, гурт большой, триста двенадцать бычков. Бычки норовистые, диковатые, близко не подходи, похуже необъезженных жеребцов. А ничего, с ними управляются два наших человека. Впрочем, сами увидите.

Председатель уселся в «газик» корреспондента, и они тронулись в путь.

— Что-то маловато я слышал о калмыцком скоте… — признался Дампилон.

— Быстро растут, хорошо прибавляют в весе, — живо ответил председатель. — И еще, — в голосе у него зазвучала гордость. — И еще — наш колхоз первым в республике начал разводить скот этой породы, сдавать государству отличное дешевое мясо… Это же главная задача — разведение скота мясного направления.

Некоторое время они молчали. «Газик» конечно, отличная машина — по любой дороге кати, как по асфальту… Ну, «по асфальту», это конечно, не очень точно… На бугорке — подбросит, на ухабистой дороге — протрясет… Но все равно, вполне подходящая машина.

Дорога до Орловки не такая уж близкая… Председатель, хоть он и постарше Дампилона лет на двадцать пять, за весь путь ни разу не пожаловался. А вот Дампилон, глядеть на него жалко, совсем измаялся. У него к тому же радикулит разыгрался.

Вечером, когда Дампилон не мог уже ни встать, ни сесть, председатель вроде немного сжалился.

— Ладно, — сказал, — вижу, что вам плохо, даже маленько сочувствую… Но уж раз сломали такую тяжелую дорогу, негоже уезжать, ничего не повидав… Завтра осмотрите наш табун, и можно собираться домой…

Дампилон, понятно, обрадовался. Неожиданно Жамсаран Галданович спросил:

— Вам, однако, усэн маленько надо?

Странно, но Дампилон вдруг смутился, растерянно проговорил:

— Вообще-то… наше начальство… Ну, и я хотел в долю, если можно…

— Я напишу распоряжение, внесите в кассу двести пятьдесят рублей.

— Спасибо, спасибо… — Дампилон даже прижал руку к сердцу. — А табуны… Табуны действительно надо посмотреть. У меня на родине коней совсем мало осталось. Говорят, Жамсаран Галданович, будто перед самым сенокосом к вам в колхоз со всего аймака собираются парни. Будто такие соревнования устраивают, как в давние времена. Правда?

— Это уж точно: к нам в колхоз вся молодежь аймака как на самый дорогой праздник! А что? Укрощение диких коней, тут нужны самые отменные мужские качества — смелость, ловкость, любовь, наконец. И верность. Что смотрите такими глазами? Именно любовь. Любовь к животным, — Он прошелся по комнате, — И верность. Кони прекрасно чувствуют человеческую любовь, нашу им преданность. И платят за эти чувства вечной верностью.

Он не мог говорить спокойно, в нем жила, трепетала каждая жилка.

— О-о-о… Дикие кони! Приезжайте летом, мы покажем вам укрощение диких коней. Кони становятся на дыбы, нет, это надо видеть, словами не рассказать, умом не представить… А ночные костры, игры молодежи! А девушки-всадницы! Вы знаете, какие есть у нас отчаянные амазонки! Бесстрашные. И красивые. Приезжайте к нам летом — с кинооператором!

— Приеду, обязательно приеду! — отозвался повеселевший Дампилон.

Назавтра Дампилон успешно выполнил то самое главное, ради чего он, собственно, и приехал из Улан- Удэ. И остался весьма, весьма довольным.

Перед отъездом он зашел в гостиницу, расплатился. Хозяйка гостиницы взяла деньги и протянула ему еще один счет, Дампилон недоверчиво, вопросительно посмотрел на нее.

— Прочтите, — улыбнулась хозяйка.

Это был счет столовой: с него полагались деньги за питание в течение трех дней… В счет была включена и стоимость семидесяти пяти граммов коньяку, выпитого в день приезда в кабинете председателя.

Дампилон покраснел до кончиков ушей. Он мучительно соображал, хватит ли у него денег. Денег не хватало…