Кукук

Выучить немецкий анекдот куда полезнее, чем жизнеописания господина Мюллера. Но кто в школах предлагает такие методики? Никто. Нас заставляют покупать учебники, и мы бессмысленно талдычим: «…in einem Haus». Тфу!

Тук-тук-тук! В комнату заглядывает господин Ройч. Мой первый лечащий врач из 5.2. У него подростковое лицо и вечное выражение — только что проснувшегося, но выспавшегося человека — на лице. Он ищет пациента, чьего имени я ещё не знаю. Прежде чем он успевает закрыть дверь, я задаю ему вопрос:

Господин Ройч, я слышал, что господин Рамадани опять в вашем отделении. Это так?

Он: Я не могу об этом рассказывать.

Я: Ну, хотя бы чуть-чуть.

Он: Да, он опять у нас.

Я: Давно уже?

Он: С того момента, как его вернули.

Я: Ясно…

Он: Вам не следует забивать себе этим голову.

Мощный совет.

Вау, значит, это правда!

Я уже ходил как-то мимо пятого отделения. Видел в окнах знакомые лица медперсонала и нескольких пациентов. Т.к. подсматривать часами у меня не было сил, цыгана в окне курилки я не дождался.

На следующий день в отделении была дискотека. Таким образом прощались с тремя пациентами, покидающими клинику. На вечеринке на этой я разговорился с одной девчонкой. Она только что из 5.2. Я спросил её о Рамадани. Та его не помнит. Я начинаю рассказывать его историю, говорю, что он вроде как сейчас должен всё время проводить привязанным к кровати.

Катрин: Ах, этот! Да, точно, там был один парень, которого прямо на кровати вывозили в столовую есть. Он всё время к ней прикреплён. Явно, что под медикаментами, ни звука от него не слышно.

У Катрин схожая с моей проблема: с мальчиками ничего путного не получается. Она надеется на врачей.

Я спрашиваю этого готического персонажа: И как врачи тебе могут помочь?

Она: Беседами.

Я: Ты в это веришь?

Она: Нет, но что тогда делать? Сама я не справляюсь. Не могу находиться одна. На прошлых выходных была дома и в результате сбежала оттуда сюда.

А я, чтобы сюда не сбегать, отсюда и не выбегаю. Сижу здесь сиднем.

Отделение 9.0 действительно для таких людей, как я — не безумных, но с проблемами. Здесь все пациенты адекватные и в результате малоинтересные. Я уже с грустью вспоминаю 5.2. Зачем я оттуда перевёлся?!.

У меня закончились деньги. В кармане 90 центов. Я прогулялся по пешеходке в поисках недостающих до евро десяти центов. На евро можно было бы посидеть полчаса в интернет-кафе. Не нашёл.

Деньги за работу в типографии выдадут лишь через две недели.

Первая беседа с врачом в девятом отделении. Опять всё с начала. Моя биография.

Родители-развелись—с-отчимом-никакого-контакта—детство-своё-ненавидел—учился-в-школе-плохо—запрещали-ходить-на-секции-и-кружки—поступил-в-институт—через-два-года-бросил—начал-рисовать-мультяшки—встретил-в-студии-будущую-жену—стал-счастливым-человеком—бегал-от-армии—подали-заявление-на-эмиграцию—приехали-в-Германию—работал-там-то-и-там-то—родились-дети—безработица—выучился-на-телевизионщика—стал-жену-раздражать—дошло-до-ненависти-с-её-стороны—попросила-меня-уйти—ушёл—не-справился-с-этим-и-сломался…

«Кровь наполнила рот. Вот и всё, приплыли…»[117]

Под конец, когда я сказал, что жена меня не любила, знала и говорила изначально, что мы расстанемся, врач раз десять повторил: «Das ist aber hart!»[118] Он выглядел заевшей пластинкой.

Я не стал возражать. Я тоже всегда к этому так относился.

Он: Зачем вам это было нужно?

Я: Я её очень любил. Она была самым чудесным человеком в моей жизни.

Он: Но это не жизнь. Как так можно?! Это единственная женщина…

Я: Да.

Он: Столько лет вместе и не любила… Das ist aber hart!

Я: Но жизнь без неё ещё более невыносима.

Маркус, заходя в комнату: Привет, компьютерный человек!

Я: Привет! Мой прошлый сосед говорил мне: «Привет компьютерный эксперт». «Человек», конечно, более подходящее мне слово.

Маркус: Ха-ха-ха!

Я: Компьютер стал частью моего тела…

Он: Ты компьютер-джанки.

Я: А так меня называла руководитель телевизионной школы. Здесь ты не оригинален…

У Маркуса на тумбочке лежит его «домашнее задание»:

AUFTRAGSKLДRUNG/THERAPIEZIELPLANUNG

Auftrag: …

Ziele: …

MaЯnahmen: …

Я со своей анкетой не справился. У меня нет ни задания, ни целей.

Гуляю. Мимо на велосипеде проносится Самоубивца. В следующий раз я наберусь храбрости и остановлю его. Расспрошу о побеге.

Смотрю на журнал, в который заносятся выходы пациентов на волю. Примечательна графа «цель»: «церковь», «магазин», «парк», «город», «гулять», просто «прочь»… Я хожу всегда «прочь».

Совершенно точно помню, где смотрел впервые «Кукушку». В кинотеатре на Староневском, рядом с гостиницей «Москва». Фильм произвел мощнейшее впечатление. Я плакал.

Маркус — это точная копия с Хайко из Берлина: мимика, голос, манера говорить… Хайко был одним из моих лучших друзей в берлинской анимационной студии. Хайко рисовал комиксы, Маркус их читает. Они у него здесь повсюду. Маркус очень симпатичный человек. Он тоже, как и все мои прошлые соседи, ночью пукает. Мы регулярно смотрим с ним фильмы на моём лэптопе, которые Маркус приносит из дома, берёт у друзей, в прокате. Маркуса терзают страхи. Он никогда не рассказывает об этом. Он наркоман, говорит, что 2/3 пациентов 9-го отделения регулярно курят траву, жуют грибочки. Выходные он проводит на дискотеках с обилием алкоголя и экстези.

За завтраком бездумно листаю телевизионную программку. На одной из страниц — реклама почтовых марок. «500 штук в подарок!». На картинке нахожу одну марку с портретом фюрера. Обращаю на этот факт внимание соседей по столу. Одна из женщин говорит, что у неё дома целая коллекция марок с Адольфом: Ваш Шталин был тоже не из ангелочков…

В коробке от рапидографов собралось 24 антидепрессантные таблетки. В последнюю неделю мне стало лучше. ЕСТЬ МЫСЛЬ ОТЧЕГО…

Давление стабилизировалось, утром легко просыпаюсь, появилась энергия — охотно бегаю по лестницам, перестал капать мочой в трусы.

Которую неделю уже работаю в типографии. Там очень смешная команда: малюсенькая старушка с детским телом, педик, толстый итальянец по имени Ариа (Звучит по-немецки как Arier = Ариец), через неделю сюда пришлют Шарлотту, и шеф. Увидев мою работоспособность, он спросил меня, не работал ли я раньше в печатном деле. Нет, не работал. Но тут же все процессы по плечу даже ребёнку. Это же не работа для головы, любой операции учишься за пару-тройку минут, далее — сплошной конвейер. О нет, далеко не все справляются с подобным трудом! Да, но мне-то что от этого? Ну, работаю я более качественно, чем прочие, быстрее их раз в двадцать, самостоятелен, от работы под предлогом покурить не отлыниваю. Какая такая польза от этого всего?! Я не понимаю смысл терапии. Вы работаете без стресса, у вас нет плана… Дак мне же наоборот нужен темп, нужно разнообразие… Иначе скучно. Я не могу выполнять механистическую работу. Т.е. могу, конечно, но до поры до времени, пока не отрежу себе пальцы на резаке, т.к. голова в процесс не вовлечена и гоняет отстранённые мысли.

Иду с почты, куда меня посылают из типографии, чтобы принести заказы на нашу продукцию. Это особое почтовое отделение находится на территории клиники. Туда часто заходят и врачи по своим делам. В двери сталкиваюсь со своим первым главврачом, тем что на Вуди Аллена похож.

— Добрый день.

— (удивлённо) Вы всё ещё здесь?!

— Ага…

Иду с пачкой бумаг в согнутой руке, впереди меня женщина, что-то бурчащая себе под нос. Она то и дело оглядывается на меня и начинает кричать: Не преследуйте меня! Зачем вы меня преследуете?! Я оборачиваюсь, позади меня никого нет. Преследователем, выходит, быть мне. Женщина убыстряет шаг и выкрикивает проклятия в мой адрес. Дойдя до 3-го отделения, она забегает в него и из двери кричит мне: Прекратите меня преследовать!!! Вы не мой врач!!!