...И никто по мне не заплачет

И Коземунд тотчас же пошла к желтому автомобилю, а так как дверца перед ней распахнулась, то и села в него. Помятый человек за рулем теперь уже не знал, о чем ему необходимо было поговорить с красноволосой девушкой, так он был удивлен, что она без всяких околичностей села в машину. И тут же спросил, не угодно ли фрейлейн немного покататься. Марилли было угодно.

После третьей встречи Рольф, так его звали, принес Марилли тоненькую золотую цепочку. Он посоветовал . носить ее на щиколотке, так как отлично разбирался в модах. И сам надел цепочку на прекрасную ножку Марилли. При этом он тяжело дышал. Затем он обнял ее бедра и приблизил свое помятое лицо ко рту Марилли, и что же: она позволила себя поцеловать — за цепочку.

Но когда Рольф начал теребить ее платье, сопя все сильнее и сильнее, она рассмеялась. У этого человека есть громадный автомобиль и, надо думать, громадные деньги, он гораздо старше ее, а вот поди ж ты, так смешно сопит.

Что ему вздумалось ухаживать за простой девчонкой? Чудак!

Если бы он хоть сделал серьезную попытку! Марилли не знала, чем бы это кончилось. Но считала, что попытаться он должен. Трудно сказать заранее, думала она, чем такое кончается. Рольф оторвал пуговицу от ее юбки, а Марилли сказала:

— Что ж, молодец.

Рольф немедленно от нее отступился, спросил, не сердится ли она, и поцеловал ей руку. Словно можно сердиться, когда человек чего-то хочет от другого человека, подумала Марилли. Скорее это лестно, а позволить или не позволить — это уж другое дело.

Пусть эти мужчины крутятся вокруг тебя, а ты уж сама решишь, как с ними поступить. Марилли ничего не имела против, чтобы Рольф продолжал свои домогательства, ей очень хотелось знать, что здесь за секрет такой и правда ли, что можно сказать «да» против собственной воли, только потому, что вдруг тебя охватит слабость.

Она влюбится в того, кто это сумеет. Так решила вертихвостка Коземунд.

Когда Марилли встретила Лео у четвертого вяза, она опять возвращалась от Рольфа. На этот раз она пожелала выити из машины у железнодорожного переезда.

Прощаясь с ней, Рольф каждый раз дарил ей коробочку сигарет. «Симон Арцт» стояло на них. Коробочка оыла уже открыта, и внизу под серебряной бумажкой всегда лежала пятимарковая монета. Марилли брала ее. А почему бы и нет?

Рольф ни разу не спросил, нашла ли она эти лри,.

I олько поцеловал ее, прощаясь, и рука его при этом

множко заблудилась. Сигареты Марилли всегда отдана'6

Матчи, которая стала курить после бегства Карла. Она*'

сама уже несколько раз курила. Пятимарковую монету п И . у она

обнаружила с первого же раза, потому что коробочка

нее стала тяжелой. Она и это рассказала матери. Пусть

оставит ее себе, сказала Матчи и добавила:

Кто же забирает деньги у собственного ребенка?

Лео покраснел, оказавшись лицом к лицу с Марилли

Они давно не встречались, разве что иной раз на лестнице Лео

ничего не забыл и поэтому покраснел. Но Марилли тотчас же рассмеялась и сказала:

Здравствуй, старина, куда это ты запропастился?

А куда человек девается, — отвечал Лео.

Ну как, повезло тебе?—спросила Марилли; она имела в виду новую работу.

В настоящий момент — затишье, — сказал Лео и больше ничего не нашелся сказать.

Тогда Марилли, как в дни их детства, вдруг крикнула:

Закрой глаза, давай руку!

И сунула своему другу коробочку сигарет, монетка все еще лежала там под бумагой.

Пальцы Лео разжались, он едва не уронил коробочку, но Марилли звонко расхохоталась и убежала. Лео заметил золотую цепочку на ее левой ноге и удивленно крикнул ей вслед:

У тебя цепочка на ноге?

Она помахала ему рукой из-за медленно закрывавшейся двери.

Тогда Лео стал рассматривать коробочку — этой марки сигарет он еще не знал — и довольно скоро обнаружил монету. Он остался стоять под вязами и смотрел вдаль. Перед его глазами вставала и опять расплывалась странная фигура, похожая на клочья шерсти. Эти клочья он сегодня видел в первый раз. Они медленно растворились в слезах, набежавших ему на глаза.

Опять был субботний вечер. Опять Биви и Лео шли в «Маскотту». Лео тут же отдал другую взятую у него взаймы марку, а Биви удивленно посмотрел на него и с любопытством спросил:

— Подработал что-нибудь?

Да — сказал Лео. — Пять марок. Нашел короткое замыкание в мастерской Мюллера и еще поставил выключатель.

Он врал почти безотчетно. Пачку сигарет «Симон Аоцт», пятнадцать пфеннигов штука, он еще не показал Киви. Попозже он небрежным жестом бросит ее на стол.

На Биви был новешенький галстук. В поперечную полоску. Последний крик моды.

На этот раз Аннелиза явилась в зеленом с головы до пят. Видно, у нее страх какой богатый гардероб. Все зеленое, даже сумочка. И ожерелье из больших зеленых шаров.

Получилось так, что, когда она вошла, Лео стоял позади Биви. Видно, поэтому Аннелиза первому подала руку Биви. Он снял шляпу и описал ею дугу. У Лео шляпы не было.

Старуха гардеробщица очень удивилась, что Лео сдал свое пальто, обычно он вешал его на кухне, у Циркульной Пилы. Молодой человек бросил на тарелочку серебристую монету, так что она еще, звеня, покрутилась. Оба номерка он отдал на сохранение фрейлейн Динглер, в ее сумочку. Это еще больше скрепило их знакомство. Ее желтый шарфик, взятый им в качестве залога, он сунул в рукав своего пальто.

Он спросил Аннелизу, хочет ли она сейчас получить его назад, но та бросила:

— Потом.

Сегодня она уже дважды как-то странно взглядывала на Лео.

Там, где они сидели в прошлый раз, оказалось еще три свободных стула. Но сегодня фрейлейн Динглер села не рядом с Лео, а напротив него. Рядом с ним сидел Биви.

Прежде чем они что-либо заказали, в зал вошла кривобокая тощая цветочница, которая по субботам, без особой надежды на успех, продавала в «Маскотте» цветы из своего садика. На столик, за которым сидели эти трое, она даже не взглянула.- Еще ни разу ей там не удалось что-нибудь продать. Биви подозвал ее. У Лео при этом сделался отсутствующий вид.

— Ты разрешишь мне купить букетик для фрейлейн Динглер—обратился он к Лео. — Мы ведь друзья, правда? Добавил он, глаза у него были лживые.

Стоп, я плачу, — молниеносно воскликнул Лео нул цветочнице целую марку и бросил, словно князь какой-нибудь: — Сдачи не надо.

Биви, конечно, хотел заплатить, но опоздал. Какая глупость, подумал Лео. Если уж мне пришлось выкладывать деньги, так надо было догадаться и самому спросить у нее, любит ли она цветы. Идиот!

Зато он теперь положил на стол сигареты «Симон Арцт». Аннелиза сейчас же взяла их и прочитала цену

Вы, видно, хорошо зарабатываете в фирме Вер. теле,— сказала девушка, глядя на Лео, и ее мягкий рот принял нехорошее выражение, когда она это говорила.

Не жалуюсь, — с улыбкой отвечал Лео и тут же попытался бросить демонический взгляд через стол.

Но она на него и не посмотрела. Танцуя с Лео, фрейлейн Динглер была сегодня удивительно молчалива. Лео тоже не проронил ни слова. Он уже опять испытывал страх. В душе у него была пустота, но таилось и предчувствие, что скоро эту пустоту заполнит что-то очень плохое.

Слишком уж гладко все шло последнее время, ему придется за это поплатиться. Лео считал, что должен платить даже за самое малое снисхождение судьбы. Пять марок Марилли, и сигареты, и удача с девушкой, — нет, даром это не пройдет. Он за все поплатится. Обязательно случится что-то плохое.

Но настроение его еще раз изменилось в этот вечер, и он захотел показать Аннелизе, какой он есть.

Покуда Биви танцевал с нею вальс — это было заранее договорено и обусловлено,— Лео вытащил из-за отворота пиджака булавку и, оцепенело глядя перед собой, воткнул ее в мякоть руки. Когда те двое вернулись, он улыбался, как человек, который знает что-то интересное и сейчас об этом расскажет. Биви спросил:

Что с тобой опять?

Но Лео продолжал молча улыбаться. Затем пошел танцевать танго с Аннелизой. Оно называлось «Голубое небо». В руке, которой Лео вел девушку, торчала булавка. Он притянул поближе свою партнершу и слегка сжал ее плечи, словно хотел ей что-то сказать, она поневоле подняла на него глаза. Тогда он посмотрел на нее самым неумолимым своим взглядом и повернул руку так, что бы она накололась на торчавший наружу кончик булавки.