...И никто по мне не заплачет

В казино Лео поближе присмотрелся к своему новому знакомому. Голова на плечах у него сидела совсем не глупая. Она была узкой и, пожалуй, даже элегантной. Но уже довольно потасканной. Прилизанные волосы, пробор, узкие глаза, угловатый и в то же время как бы бескостный подбородок. Возраст — лет сорок восемь. Костюм у него был явно сшит на заказ. Жаль только, что он уже блестел.

Руки у нового знакомца были до странности узкие. В народе про такие руки говорят: «как у повивальной бабки».

Лео взял себе чашку какао. Это стоило десять пфеннигов. Новый знакомец спросил горохового супа с колбасой. Кожицу на колбасе он надрезал ногтем большого пальца, молниеносно и аккуратно. Затем он очистил колбасу, также с неимоверной быстротой и аккуратностью. Что за ловкие руки у этого человека. И чистые к тому же. Во время еды он представился:

Меня зовут Чарли.

Так,— сказал Лео и в свою очередь назвал себя.

Фабрикант ангелов, Чарли,— повторил тот.

Ну и отлично,— ответил Лео и глупо рассмеялся, он не знал, что это такое.

Чарли ничего ему не ответил, так как отправлял ножом в рот кусок колбасы. Столь же обстоятельно, как раньше хлеб. Почему же он надрезал кожицу на колбасе ногтем, а не ножом, если уж у него имеется нож, подумал Лео.

За соседним столиком сидел сутулый старик; на рукаве у него была желтая повязка с черными кружками. Значит, слепой. Напротив него — женщина, с бесконечно изможденным и заурядным лицом. Оба ели макароны с какой-то подозрительной подливкой. Старик прикованной ложкой вылавливал макаронины. Когда ему уже нечего стало вылавливать, женщина с никаким лицом незаметно подложила ему на тарелку свои макароны и сказала:

Сегодня у меня была двойная порция, Макс, кушай.

Слепой жадно уплел порцию своей спутницы. Женщина при каждом его глотке глотала слюну. Подливку она собрала в кучку своими искривленными пальцами, затем осторожно повела Макса между стульев к выходу.

Тогда Чарли сказал Лео:

Для этих двух лучше было бы очутиться в каталажке.

В какой такой каталажке? — спросил Лео.

Ну, в кутузке...

Почему, а что там такое?—поинтересовался Лео.

Все лучше. Там тебя хоть бьют, а кормят,— пояснил Чарли.

Почему же вы-то там очутились, как ты туда попал?— поправился Лео.

Чарли рассмеялся.

А ты думаешь, за фабрикацию ангелов ордена дают?

Лео не хотел больше расспрашивать, что такое фабрика ангелов. Он рассмеялся несколько деревянно.

Когда он собрался уходить, Чарли сказал ему:

Придешь еще раз в читальный замок?

Д-да,— процедил Лео,— приду обязательно.

Уже почти подходя к дому, он вспомнил, что не взял книги в библиотеке. И вернулся обратно. Теперь фрейлейн Генрих была на месте. Свежеотглаженная и беленькая, она стояла за стойкой. И как раз говорила какому-то господину в галстуке бабочкой и непомерно широком костюме:

Да, я верю в переселение душ.

Человек с бабочкой ответил:

Помните, уважаемая, как хорошо это сказал Берт Брехт: «Умрете со всеми зверями, и больше ничего не будет»,— ха-ха, хи-хи.

Смех у него был жестяной и сумасшедший. Человек взял бледную руку фрейлейн Генрих осторожно, за кончики пальцев, и поцеловал. Лео видел, как на затылке этого человека, когда он нагнулся, между воротничком и рубащ. кой мелькнула серая полоска кожи. Ему стало тошно Фрейлейн Генрих обернулась к Лео.

Ах, мой юный друг,— сказала она.

Здравствуйте, фрейлейн Генрих,— отвечал Лео.

Старая тема,— заметила она и указала на щеголя в

галстуке бабочкой, который как раз скрылся за дверью.—

Ну что ж, в своем роде весьма интересный человек.

Но не слишком опрятный,— не без торжества отвечал Лео.— Судя по затылку,— пояснил он.

А где взять опрятного,— сказала фрейлейн Генрих, и глаза ее мгновенно затуманились.

Затем она снова стала очень любезной и, так как выбор книги Лео предоставил ей, вернулась с толстенным фолиантом.

Здесь речь идет об индусском самоуглублении и карме, если его это интересует.

Ну конечно же,— сказал Лео,— благодарю вас.

Он ушел, а девица через окно смотрела ему вслед. Она

слегка покачала головой, сидевшей на очень тонкой и нежной шее, и сказала:

Жаль!

Кто знает, что она под этим подразумевала.

Когда Лео с толстой книгой под мышкой шел по весенней улице, он увидел у витрины большой булочной девушку, которая как раз нагнулась к своему велосипеду. На руле висела сетка с булочками. Внезапно велосипед опрокинулся, девушка испугалась и отскочила. Прежде чем она успела снова нагнуться, чтобы поднять велосипед, Лео уже подбежал и сделал это. Велосипед был почти новый, с мотором. Лео сказал:

Руль свернуло.

И правда, руль стоял поперек хода. Девушка сказала:

Спасибо большое.

И взглянула на Лео.

Его опять обдало жаром. Он смотрел в лицо, мягкое, доброе, немного расплывчатое. В лицо, на котором еще ничего не было написано, кроме молодости и ожидания; ни алчности, ни голода, только покорная готовность к жизни и еще, может быть, право на глупость.

Скромный персиковый цвет окрашивал щеки девушки. ПоД розовыми губками виднелись маленькие острые зубы. Белокурая прядь свешивалась на лицо. Девушка улыбалась. Лео сунул ей книгу и сказал:

Пожалуйста, подержите.

Он зажал между ног переднее колесо и внезапным оывком выровнял руль по оси седла. Затем несколько раз ударил кулаком по концам стальных рогов и таким образом придал ему уже совсем правильное положение. Девушка улыбалась и молча смотрела на него, а когда Лео справился с велосипедом и сказал «так», она отдала ему книгу и заметила:

Ну и толстая же.

Да,— сказал Лео.— Толстая, что и говорить.

И неуверенно рассмеялся над своими словами.

Тогда девушка сказала:

Я едва не забыла поблагодарить. Большое спасибо.

Не за что,— небрежно отвечал Лео.

Они оба постояли молча. Лео два раза проглотил слюну, позвонил в звонок на руле. И опять рассмеялся. А девушка сказала:

Ну, пока!

Пока,— отозвался Лео.

Она взяла свой велосипед и стала осторожно спускать его на мостовую, придерживая сетку с булочками. Повернув педаль так, чтобы встать на нее левой ногой, и усевшись в седло, она пригладила юбку, а Лео опять схватился за руль и позвонил.

Внезапно и со страшным запалом он сказал:

Не хотите ли прогуляться со мной, фрейлейн? Прошу вас.

Девушка засмеялась звонким, щебечущим смехом и, оттопырив нижнюю губку, подула по направлению к носу, который щекотал какой-то волосок. Потом сказала:

Я ведь вас совсем не знаю.

— Это не беда,— и Лео снова проглотил слюну.

Куда же мы пойдем? — спросила девушка.

— Туда, куда вам хочется,— отвечал дрожащий Лео.

Может быть, на танцы?—предложила девица на

велосипеде.

Это было бы великолепно,— пролепетал юноша.

Но только с условием, что я сама буду платить за неожиданно проговорила она.

Лео испугался. Пригласить девушку на танцы с его деньгами... И вдруг такое счастье. Теперь эта чудная девушка еще хочет платить за себя. Значит, она самой судьбой для него предназначена. Из ста девушек ты ведь знакомишься только с одной, а из ста твоих знакомых разве что одна соглашается платить за себя. Да, это знакомство — единственное из тысячи, молниеносно и неверно подсчитал Лео и тут же заметил:

Если вы на этом настаиваете, мне нечего сказать.

Я никогда не позволяю за себя платить,— гордо объявила девушка.

Очень жаль!

Лео побагровел, потому что врал.

И они договорились встретиться завтра, в субботу, и Лео еще сказал, что приведет с собою друга, если она ничего не имеет против. Она ничего не имела против.

Все представления смешались в голове Лео, когда он шел домой. Значит, он, холодный, дерзкий человек, совершенно самостоятельно познакомился с особой женского пола.

Биви просто глаза вытаращит. И другие тоже. Подошел и без всяких церемоний заговорил с незнакомой девицей.