Сосуд скверны

Когда у Рыжего Теда не было денег, он у кого только мог выпрашивал спиртное. Ром, бренди, арак [5] — ему было все равно. Несколько раз резидент устраивал его на работу на китайских плантациях то на одном, то на другом острове, но он нигде долго не задерживался и недели через две возвращался обратно. Было просто непонятно, как ему удавалось поддерживать свое существование. Однако Рыжий Тед нашел способ. Он довольно быстро усвоил различные туземные диалекты, на которых говорили на островах, и умел позабавить туземцев. Они презирали его, но относились с уважением к его физической силе и любили его веселое общество, так что он никогда не оставался без еды и ночлега.

Как ни странно, но преподобного Джонса более всего возмущало, что женщины так и льнули к Рыжему Теду. Груйтер тоже не мог понять, что они находили в нем. Тем более что относился он к женщинам пренебрежительно и довольно грубо, принимая как нечто должное их ласки и не испытывая, казалось, никакой признательности. Женщины были для него лишь мимолетной усладой, а затем он с полным безразличием отворачивался от них. Иной раз он попадал из-за них в неприятные переделки. Так, резидент осудил одного разгневанного отца, который подстерег ночью Рыжего Теда и ударил его ножом в спину; потом какая-то китаянка отравилась, когда он бросил ее.

Однажды к резиденту в большом волнении явился преподобный Джонс и пожаловался, что одну из его новообращенных соблазнил проезжий искатель жемчуга. Груйтер согласился, что это прискорбно, но мог лишь посоветовать впредь более тщательно присматривать за ними. Однако его задело, когда через некоторое время он узнал, что девушка, которую он сам присмотрел и с которой жил несколько недель, одаривала своей благосклонностью также и Рыжего Теда. Вспомнив об этом, он снова улыбнулся при мысли о наказании, которое тот отбывает.

Спустя несколько дней минхер Груйтер отправился на прогулку, чтобы размяться и взглянуть на некоторые работы. На одном участке ему встретилась партия заключенных, работавших под присмотром тюремщика. Среди них он увидел Рыжего Теда, который был в своем помятом шлеме, обтрепанной рубашке и тюремной набедренной повязке.

Заключенные ремонтировали дорогу, у Рыжего Теда в руках была тяжелая кирка. Проход был узок, и резиденту пришлось бы пройти почти что рядом с ним. Он вспомнил об угрозе убить его. Зная дикий нрав Рыжего Теда, он понимал, что шесть месяцев принудительных работ — для такого человека дело нешуточное. И если бы Рыжий Тед вздумал напасть на него с киркой, ничто бы не могло спасти его. Тюремщик, конечно, тут же бы застрелил заключенного, но сам резидент к тому времени лежал бы с проломленным черепом.

У него как-то странно заныло под ложечкой, когда он приблизился к заключенным. Они работали попарно, на расстоянии нескольких футов один от другого. Ему пришлось напрячь всю свою волю, чтобы не замедлить или не ускорить свои шаги. Когда он проходил мимо Рыжего Теда, тот вонзил кирку в землю, поднял глаза на него и, встретив его взгляд, подмигнул ему. Резидент едва сдержал набежавшую было улыбку и с невозмутимым видом прошел дальше.

Подмигнул Рыжий Тед так непринужденно, с таким ехидным юмором, что будь Груйтер халифом багдадским, а не младшим чиновником на голландской службе, он тут же освободил бы Рыжего Теда и послал бы рабов омыть и умастить его тело, нарядить в златотканые одеяния и увеселять за роскошной трапезой.

В тюрьме Рыжий Тед вел себя примерно, и месяца через два, когда резидент направил партию заключенных на работу на один из отдаленных островов, он включил туда и его. Тюрьмы там не было, десять человек, посылаемые в сопровождении надзирателя, размещались у туземцев и по окончании дневной работы были на положении вольных. Здесь Рыжему Теду предстояло пробыть до конца срока. Перед их отъездом резидент, увидев его, сказал:

— Послушай, Рыжий, вот тебе десять гульденов. Купишь себе табаку.

— А еще немного не добавите? Мне, наверное, переводили мои восемь фунтов каждый месяц.

— Достаточно сейчас и того, что даю. Твои деньги у меня в полной сохранности. К тому времени, когда выйдешь, у тебя скопится кругленькая сумма. Сможешь уехать, куда захочешь.

— Мне и здесь неплохо, — кивнул Рыжий Тед.

— Ну так вот, когда вернешься, приведи себя в порядок и приходи ко мне домой. Разопьем бутылочку пива.

— Отлично. Буду рад встряхнуться как следует.

Остров Мапутити, на который посылали Рыжего Теда, был, подобно все остальным, скалист, густо порос лесом и окружен рифами. Одна деревня расположилась там среди кокосовых пальм на морском берегу напротив открытой части рифов, другая — в центре острова у озера с солоноватой водой. Часть жителей острова была обращена в христианство. Связь с Бару поддерживалась с помощью моторной лодки, которая время от времени объезжала острова, доставляя пассажиров и продукты. Да и сами туземцы были прирожденными мореходами и в случае необходимости отправлялись на Бару, проплывая пятьдесят миль на своих праху [6].

Недели за две до освобождения Рыжего Теда в деревне у озера внезапно заболел обращенный в христианство вождь племени. Деревенские средства ему не помогали, и он корчился от боли. Отправили посланцев за срочной миссионерской помощью. К несчастью, у преподобного Джонса был жестокий приступ малярии, он лежал в постели и не мог двигаться. Он обсудил с сестрой создавшееся положение.

— Похоже, что у него острый аппендицит, — сказал он.

— Ты не можешь ехать, Оуэн, — заявила сестра.

— Но нельзя же допустить, чтобы человек умер.

У Джонса была высокая температура и очень болела голова. Ночью он бредил, глаза его лихорадочно блестели, сестра видела, что и сейчас он с трудом сохраняет сознание.

— В таком состоянии ты не способен оперировать.

— Да, я не смогу. Пусть Хасан едет.

Туземец Хасан был у них аптекарем.

— Ты не можешь доверить это Хасану. Да он и сам никогда не отважится. И туземцы ему не позволят. Я сама поеду. А Хасан будет ухаживать за тобой.

— Разве ты сумеешь удалить аппендикс?

— Почему бы нет? Я видела, как ты удалял. И сама делала множество небольших операций.

Джоне почувствовал, что у него темнеет в глазах, и он перестает понимать сестру.

— Пойдет моторная лодка?

— Нет, оттуда прибыли посланцы на праху. И я смогу отправиться с ними.

— Куда отправиться?

Она видела, что у брата все смешалось в голове и он уже не понимает, о чем идет речь. Ласково положив руку на его пылающий лоб, она дала ему лекарство. Он что-то забормотал, и было ясно, что он опять в бреду. Мисс Джонс очень тревожилась за брата, но она знала, что болезнь не опасна и что его можно оставить на попечении туземца-аптекаря и слуги, который помогал ей ухаживать за больным. Неслышно выскользнув из комнаты, она уложила в сумку дорожные вещи. А небольшой ящичек с хирургическими инструментами и анестезирующими средствами был у них всегда наготове. Передав сумку и ящичек посланцам с Мапутити, мисс Джонс наказала аптекарю, чтобы он сообщил брату, когда тот придет в себя, куда она отправилась. И чтобы брат ни в коем случае не беспокоился о ней. После чего, надев тропический шлем, она, не мешкая, двинулась в путь.

До деревни, где находилась пристань, было около полумили. Мисс Джонс торопливо зашагала и вскоре увидела в конце пристани ожидавшую их праху с шестью гребцами. Она села на корме, и туземцы тотчас взмахнули веслами, сильно загребая. В заливе, огражденном рифами, вода была спокойной, но когда они вышли в открытое море, их встретила большая волна. Мисс Джонс были не в новинку беспокойные морские путешествия, и она, как всегда, была уверена в надежности праху. Со знойного неба немилосердно жгло полуденное солнце. Но она вряд ли что-нибудь замечала, терзаемая мыслью о том, что надо успеть прибыть до наступления темноты. Иначе, если потребуется немедленная операция, то ее придется делать при свете фонаря «молния».