Великий океан

И Лещинский торопил своих. Упирал на то, что скоро наступят холода, нужно покинутьСитху до затяжных штормов. Бывший помощник боялся теперь встречаться с Павлом. Боялсяой и встречи с Робертсом. Срок, назначенный пирату, тоже подходил к концу.

В крепости стало совсем тихо. Осенняя непогодь загнала всех колонистов в избы и бараки,большая часть зверобоев еще не возвращалась с промыслов. Бой котов был на редкостьудачным тысячи шкур уже доставили алеуты с новооткрытых лежбищ. На рейде не виднелосьни одного судна. Форт словно вымер, лишь по-прежнему в пустой церкви звонил колокол Ананий продолжал упорствовать. Да еще бренчало железо в литейне.

Нелепая смерть Гедеона взволновала Павла, но еще больше удручала его после этогослучая заметная отчужденность правителя. Тем более теперь, когда сомнения кончились ион по-настоящему обрел отца... Несколько раз Павел хотел подойти к Баранову, рассказатьо встрече с Лещинским, высказать все, что накопилось за эти годы, но мешали врожденноечувство застенчивости и сохранившаяся еще с детства привычка не соваться к правителю,когда тот чем-нибудь озабочен.

Все же Павел повеселел, целые дни проводил у печи и горна, плавил новую руду,постепенно успокаиваясь и, как всегда, увлекаясь работой. Он знал, что пройдет некотороевремя, и Баранов позовет его сам, и тогда он ему обо всем расскажет. Расскажет и о Наташе,без которой теперь он не мог быть до конца счастливым... Он понял это тогда, на озере,когда, уверенный и словно возмужалый, ушел в последний раз от Лещинского... Он иНаташа просидели на берегу весь вечер... Незаметно для самого себя Павел начинал мечтатьвслух и до поздней ночи не уходил из литейни.

Серафима приносила ему рыбу, молча жарила на углях, грубовато подсовываласковородку, так же молча уходила и долго стояла в темноте, прислонившись в углу сарая,задыхающаяся от невысказанного. Дождь бил в лицо, мокли платок и волосы, но она ничегоне замечала. Она любила горячо и сильно и так же безнадежно, как была безнадежна вся еежизнь.

Выслушав распоряжение правителя, Лещинский в тот же вечер навестил гарпунщика,разыскал Попова. Решили собраться через два дня и приступить к действиям. Завтра начнутприбывать первые байдары с промышленными, наступало самое подходящее время.

Лодки разгружались день и ночь, смолистые факелы отгоняли темноту. Шел дождь,было холодно и сыро, промышленные спешили поскорее снести добытые шкуры в сушильни,поставленные возле лабазов. Только к обеду условленного дня звероловы покинули берег,разбрелись по домам. У перевернутых байдар алеуты разложили костры. Форт затих.

Теперь можно идти,негромко сказал Лещинский, приближаясь к Наплавкову,обкидавшему его знака у одной из крайних лодок.Никого нет.

Гарпунщик вытер ветошкой руки, подтянул пояс и, словно давно собрался шабашить,медленно заковылял к баракам.

Пили ром. В горнице стояла теплынь, хотя на дворе снова усилился ветер, гнал к морюнизкие, тяжелые тучи. Изредка прорывалась снеговая крупа. Осень, как видно, кончилась.Раньше времени наступали холода.

Ну, хорунжий, прощайся со студеными краями. Там всегдашнее лето. Захочешьи невыпросишь ледку.

Наплавков был весел, шутил и смеялся. Жребий брошен, люди уже прибыли, со многимиуспел перекинуться парой слов. Радовало, что зверобои сами искали с ним встречи,нетерпеливо напоминали о давно задуманном. Тяготы и лишения не уменьшались, надвигаласьзима, голодная и жестокая. Будь что будет. Не с Лещинским рассчитывал он начинать этодело, но теперь дорога отрезана. Сегодня собираются в последний раз.

Попов молчал, тянул пахучую жидкость, о чем-то думал. Собрание шло не по-деловому,от тепла и рома все немного размякли. Один только Лещинский возбужденно и суетливоходил по комнате, настороженно, не показывая виду, прислушивался к каждому звуку,доносившемуся из караульни. Потолок тонкий, можно было иногда разобрать даже команду.

Лещинский нервничал и плохо слушал Наплавкова. Скоро должен прийти в караульнюБаранов, а заговорщики еще не начинали писать обязательства. Он несколько раз намекалкитобою, подливая ром, озабоченно прислушивался у двери, но гости, казалось, забыли,зачем собрались. Наплавков ждал темноты, чтобы потом незаметно обойти бараки, Поповмечтал о будущем. И еще одно обстоятельство сильно беспокоило Лещинского как онсумеет затянуть песню. Тогда он об этом не подумал. Пока ничто не давало повода.

Наконец гарпунщик поднялся, сдвинул в сторону кружки и бутылки с ромом, смахнулрыбьи кости.

Ну, государи-товарищи, пора и за дело. Вели, хорунжий, составить бумагу. Сегодня иподписи соберем. Вместо присяги будет.

Он распорядился подать на стол чернильницу и бумагу, но сам писать отказался.

Голова с непривычки от рому шумит,сказал он, усмехаясь.Еще насочиняю чего...Пиши, господин Лещинский..

Быстро и незаметно глянув на соседа, гарпунщик пододвинул ему перо.

Твоею рукою крепче выйдет. Ты мастер на все науки.

Попов кивнул, убрал со стола кулаки, осторожно, словно боясь что-нибудь опрокинуть,сел подальше. Большой и громоздкий, он недоверчиво глядел на приготовления. В душезверолов не одобрял всей этой церемонии, но перечить Наплавкову не стал.

Лещинский сел писать. Слова давно были обдуманы, и он не следил за ними. Барановуже явился, внизу усилились голоса, слышно было, как несколько раз скрипнула дверь.Еще какие-нибудь полчаса...

«Обязательство»... вывел он косым торопливым почерком, чувствуя, как начинают дрожатьруки. «18... года... Число нижеподписавшихся, избрав в подобие яко Войска Донского хорунжегоИвана Попова...»

Лещинский писал быстро и почти без остановок, лишь изредка посыпал строчки мелкимпеском, чтобы скорее высыхали. Несколько раз он явственно расслышал стук мушкетов окаменный пол караульни. Тогда ему казалось, что вот-вот сейчас все откроется, моментамимерещился голос Павла. Но гарпунщик и будущий хорунжий не замечали его волнения.Наплавков продолжал ходить по комнате Попов, отвернувшись, глядел в окна. Оба онитоже были взволнованы. Приближался решительный час, завтра все должно пойти по-иному.

Лещинский дописал последнюю строчку. Обязательство было готово. Откинувшись наспинку стула, он вытер лоб, принужденно усмехнулся и, чтобы скрыть нервную дрожь,налил себе кружку рому. На одну секунду он уловил приглушенные шаги по лестнице.